Покоряя Вселенную (ЛП) - Триана Гэби (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Нет, конечно, нет, — быстро отвечаю я. И это правда. Я могла бы узнать, что папа находится в розыске в пятидесяти штатах за убийство, и это не изменило моей любви к нему. Ничего бы не изменило.
— Хорошо, потому что твой отец — твой биологический отец — ближе к концу передумал и захотел, чтобы ты знала.
Пауза.
— К концу чего? — спрашиваю я, глядя на сперва на маму, потом на крестную, затем снова на маму. Мама просто сидит, как будто телепатическое сообщение всплывет из ее головы в мою. О чем она? Твой биологический отец... ближе к концу...
— Хлоя, малышка. — Она закрывает глаза, белые костяшки пальцев, сжаты напротив ее лица. Вдруг ее лицо становится безмятежным, словно весь страх только что покинул ее, сменившись на цель и умиротворение. Она открывает рот, чтобы заговорить, и я откидываюсь назад.
Потому что я уже знаю.
Твой биологический отец.
Ближе к концу…
— Сет. — Имя вырывается из меня тише, чем шепот. И гигантский вулкан поднимается снизу, проходит сквозь мою грудь, и вспыхивает в моем сердце, извергая лаву и обломки моей души по всей земле. Я чувствую себя расколотой, лишенной кожи.
Я не могу говорить.
Я ничего не могу.
То же самое я почувствовала на его похоронах, когда не могла подавить сжимающую боль в моем сердце, не могла дышать, не могла представить, как я смогу жить без его шуток, его смеха, как я смогу снова наслаждаться чем-нибудь.
Мамина голова падает прямо в ее руки. У нее нет причин для плача. Я должна плакать. Она выглядит по-другому для меня, по некоторым причинам. Это как если я здесь, то она на расстоянии сотни километров от меня, и все кадры из моей жизни с Сетом разместились между нами.
Как я запрыгиваю ему на спину каждый раз, когда он входит через дверь. Щекотка. Обучение вождению грузовика. Совместная сборка Лолиты, часть за частью. Хвастовство о нем всем своим друзьям, о том, как он был самым классным дядей в мире. Такой молодой, полный жизни и веселья.
Сет.
Я знала.
Так или иначе, я уже знала это.
— Ему было пятнадцать, Хлоя. — Моя мать пытается говорить сквозь слезы, но ее рыдания перехватывают дыхание.
— Всё в порядке, милая. — Крестная гладит ее руку. Я смотрю на них и слушаю лай соседской собаки снаружи.
Мама делает глубокий вдох. Я хочу встать и побежать в свою комнату или из дома, но остаюсь на месте. Почему он не сказал мне раньше? Мне в лицо. Он был перед моим лицом и в моих руках.
— Он не был достаточно взрослым, чтобы растить тебя, и он не хотел, чтобы тебя растила бабушка, потому что мечтал, чтобы у тебя были братья и сестры, когда ты станешь старше, поэтому он выбрал меня. Меня и папу.
Я набираю достаточно энергии, чтобы заговорить.
— А моя мама? — спрашиваю я, и крестная смотрит с интересом. — Не говори мне, что это ты.
— Нет. — Крестная улыбается сквозь слезы. — Хотя это было бы честью для меня, милая.
— Да, я уверена, что Сэти бы это понравилось. — Мама пытается улыбнуться. Я помню, как Сет любил флиртовать с крестной, хотя она всегда издевалась над ним, как я над Винсом.
Ребенок вопит из кухонного монитора. Крестная уходит, чтобы успокоить его. Я слышу убаюкивания, затем тихое жужжание, поскольку шум мобиля звучит из динамика.
Мама шмыгает носом и вытирает глаза тыльной стороной руки.
— Твою маму зовут Тина Норрис. У нее были каштановые волосы и голубые глаза. Она была девушкой Сэти около месяца. У тебя копия ее лица.
Я представляю девушку вроде себя, руки обнимают надутый живот, беременную после меньшего промежутка времени, чем даже мы с Гордоном были вместе. Недостающие куски из моих семнадцати лет без особых усилий размещаются по местам.
— Ей тоже было пятнадцать, Хлоя. — Она делает паузу, чтобы я уяснила. — Она прошла через беременность, затем оставила вас с Сетом. Он делал все возможное, чтобы быть мужчиной, но он не был мужчиной, милая. Он был только ребенком — на два года моложе, чем ты сейчас. Пожалуйста, не злись на него. Он всё сделал правильно. Он не бросил тебя.
Нет, он не бросил. Или бросил? Я моргаю в первый раз за минуты, мои глаза совершенно сухие. Я такая же, как Сэт, да, мама? Я бы всегда спрашивала. Да, отвечала бы она много раз на протяжении многих лет, стеклянными глазами сдерживая мир тайн. Совсем как Сет.
— Он собирался сказать тебе в день, когда врач ожидал, что пересадка костного мозга может помочь ему. Помнишь, как они взяли у тебя образец крови?
Я киваю, память о том разговоре в больнице медленно возвращается ко мне. Я не понимала, как я могла бы помочь.
— Когда твою кандидатуру стали рассматривать в качестве его донора, он понимал, что должен был сначала объяснить тебе многое. Но затем он впал в кому в тот вечер, и... у него не осталось шанса, детка. Мне жаль.
Жаль.
Соединены астральными нитями...
Как близнецы, рожденные в разное время...
Нет, он не бросал меня. Он всегда был рядом. В пределах моей досягаемости.
И моя родная мать, его девушка, была моложе, чем я сейчас.
— Где она? — спрашиваю я, пытаясь вспомнить каждую женщину в возрасте тридцати трех лет, которую я когда-либо встречала в городе Флорида. Видела ли я ее, не осознавая этого? Была ли она женщиной, которая работала регистратором в автомастерской, когда я была маленькой? Или она была официанткой в закусочной?
— Твоя мама? — мама спрашивает сквозь новые слезы. — Мы не знаем. Она бросила тебя с Сетом через две недели после того, как ты родилась. Она жила в мире боли, Хлоя. Очень агрессивные родители, очень неблагополучная семья. Некоторое время мы пытались связаться с ней, но спустя пару лет, мы просто сдались. Мы дали тебе лучшую жизнь, чем она могла бы в любом случае, и честно говоря, я чувствую, что так и должно было быть.
Я киваю. Я не уверена, согласна ли я с этим или нет, но приму это. Пока.
— Мы можем помочь тебе узнать, если ты все еще хочешь.
— Я не знаю.
— Мне так жаль, детка. — Ее голос мягкий и чистый. Мамин голос, единственный голос матери, который я когда-либо знала. — Такого никому не пожелаешь.
Хотя я никогда не чувствовала жалость к себе по этому поводу, она права. Такого никому не пожелаешь. Ни одна мать не должна отказываться от своего ребенка; неважно, насколько молодая мать. Может быть, эта ситуация меня сильнее задевала, чем я сама думала, но сейчас я не знаю, в каком направлении продолжать двигаться.
— Ничего страшного, — говорю я, отрывая взгляд от ее глаз. — Это не твоя вина.
Я сижу там минуту, пытаясь сложить пазл в голове, но я просто хочу убежать. Я хочу выйти из дома и подумать обо всем самостоятельно, без маминого взгляда.
— Ты в порядке? — спрашивает мама. Тогда, впервые за всю свою жизнь, я осознаю что-то новое. Я смотрю в ее глаза.
— Ты моя тетя. — Я слышу свой голос. Он звучит, как чужой.
Она неловко кивает.
— Да, Хлоя. Мы связаны.
Она моя семья.
Они все были моей семьей. Все время.
О, мой Бог. Впервые в моей сознательной реальности, я смотрю прямо на настоящего по крови-и-костям родственника. Краткий смешок вырывается из меня в безграничном удивлении.
— Но для всех намерений и целей, юная леди, я все еще твоя мать. — Она слегка смеется, будто пытается меня взбодрить. — И если ты начнешь называть меня иначе, чем мама, ты будешь наказана, — говорит она, снова начиная плакать.
— Как еще я должна называть тебя... Вероника? Даже если Тина появится у нас на пороге, я всегда буду называть тебя мамой.
Мама вытирает слезы руками. Как будто это меняет моё отношение к ней. Это многое объясняет. Например, почему у нас одинаковые темно-рыжие волосы, те же светло-карие глаза. Она сестра моего отца. Я должна почувствовать облегчение. Я должна чувствовать себя взволновано, зная все ответы, но чувствую себя совершенно разбитой.
Мама вытирает лицо и смотрит прямо перед собой с легкой улыбкой на губах.
