Секретарша из романа (ЛП) - Мэрченд Мелани (книги регистрация онлайн txt) 📗
Большинство мужчин побоялись бы меня трахать, пока я так плачу, всхлипывая, словно из меня вырвали душу, но Эдриан, Эдриан знает. Он знает, когда именно мне нужно почувствовать его внутри себя, растягивающего меня, заставляющего моё тело принять ещё одно испытание. Каждое ощущение изгоняет из моего разума вину, страх и всё дурное. Каждый толчок, каждое движение моих бёдер напротив твёрдого дерева, которые, безусловно, оставят синяки. Каждый удар его ладони.
Он хватает меня за волосы у корней и запрокидывает мне голову, и я хнычу. Но я помню стоп-слово, и он знает, что я его помню. Он не останавливается. Он даже не колеблется.
Каждый его вдох сопровождается рыком. Я чувствую скрученное в его теле напряжение, всё, что он сдерживал, слушая оскорбления моей матери. Очень медленно, один за другим, он заменяет маленькие кусочки моей ненависти к себе странным, острым чувством радости. Один кусочек – один толчок. Одно сердцебиение. Один вдох.
Их так много, их осталось ещё так много, так много маленьких кусочков в местах, которые я даже не могу найти. Но это начало.
Как бы это ни выглядело со стороны, то, что я чувствую в его движениях, в его прикосновении, это что-то предельно простое. Но это что-то, что представляет собой революционный концепт для меня.
Я важна. Я что-то значу. Я важна.
Не более худая я. Не я в одежде подороже и с более удачной стрижкой. Не я с более плоским животом. Не я с более высокой учёной степенью в какой-нибудь полезной области. Не более дисциплинированная я, обладающая большим самоконтролем.
Просто я. Просто я, такая, какая я есть, какой я бываю каждый день, когда просыпаюсь по утрам, и мне даже не нужно прикладывать для этого никаких усилий.
Я кричу его имя, когда кончаю, и мне плевать на моих соседей.
После я каким-то образом оказываюсь сидящей на полу, мои помятые штаны кое-как натянуты мне на бёдра, трусики надеты немного набекрень, и у меня продолжают литься слёзы. Эдриан садится со мной рядом и тянет меня к себе на колени. Он целует меня в лоб и шепчет, что всё будет хорошо.
Я не слишком-то ему верю. Но это не так уж важно.
Потому что у меня есть он.
***
Я засыпаю вся в слезах и просыпаюсь влюблённой в Эдриана Райзингера.
Может быть, я была влюблена в него и раньше. Может быть, я всегда любила его. Я не знаю, но мне требуется меньше времени на то, чтобы осознать это, чем на то, чтобы понять, что он ушёл.
Он отнёс меня в кровать прошлой ночью, раздел меня, забрался со мной под одеяло и обнимал меня, пока я не заснула. Я помню это. Не то, чтобы я ожидала, что он будет здесь, когда я проснусь, но всё равно чувствую укол разочарования, когда включаю кофеварку.
На холодильнике нет записки, на зеркале тоже не написано ничего, что могло бы проявиться на стекле от пара, пока я принимаю душ. Он не позвонил и не написал. Не знаю, что об этом думать, и это пугает меня больше, чем, вероятно, должно.
Прошлым вечером я была словно оголённый нерв. Теперь я немного пришла в себя, но моя влюблённость никуда не делась. Это чувство тихонько пульсирует во мне с каждым ударом сердца, теперь оно такая большая часть меня, что я не понимаю, почему когда-либо его отрицала. Именно поэтому я и знаю, что оно истинно.
Чувства Эдриана представляют для меня несколько большую загадку, но он не встрял бы в схватку между мной и моей матерью – дважды – если бы не заботился обо мне.
На время работы я умудряюсь взять себе в руки, но моё сердце стучит всё сильнее, я боюсь того, что он скажет мне, когда я войду в его кабинет. У меня так дрожат руки, что я почти проливаю его кофе, и как только я захожу к нему, то начинаю думать, что, возможно, и стоило бы его пролить. И желательно прямо ему на колени.
– Привет, эм… – я медленно присаживаюсь. – Я скучала по тебе этим утром.
Он поднимает на меня глаза. Чёрт. Мы и правда делаем это снова?
– Я сожалею о том, что случилось вчера, Меган, – говорит он. – Я переступил границы дозволенного. Этого не должно было случиться. Если хочешь, я могу попробовать извиниться перед ней… но уверен, что она не захочет меня слушать.
– Ты не переступал никаких границ, – настаиваю я, жгучие слёзы уже выступили в уголках моих глаз. Проклятье. – Ей нужно было это услышать, и мне тоже нужно было это услышать.
Эдриан молча обдумывает мои слова. Он явно хочет сказать тысячу вещей, но не говорит, он снова закрылся от меня – какая-то внутренняя дверь, которую он приоткрыл для меня, снова с грохотом захлопнулась, и я не знаю, как или почему это случилось.
– Я увлёкся, – тихо говорит он. – Мы оба увлеклись. Это часто с нами происходит, не так ли?
Он поднимает на меня глаза и настороженно улыбается, словно надеется, что я позволю ему сорваться с крючка.
Да ни черта.
– Отлично, – говорю я, поднимаясь на ноги. – Отлично. Просто фантастика. Значит, только я чувствовала всё это прошлой ночью, да?
Он испускает долгий выдох.
– Я этого не говорил.
– Так что? – я скрещиваю руки. – Ну?
– Я просто думаю… просто потому, что что-то кажется хорошей идей, не значит, что это так на самом деле, – он всё ещё не смотрит на меня. – Я причиню тебе боль, Мэг. Как только я окажусь к тебе достаточно близко, чтобы сделать тебя счастливой, я причиню тебе боль. Это неизбежно.
Я не могу с ним спорить.
Прошли месяцы с тех пор, как я плакала из-за него в туалете, надеясь, что никто другой не войдёт внутрь и не увидит меня.
Я ненавижу его.
Только на самом деле я не ненавижу его. И в этом и заключается моя самая большая проблема.
***
Когда я прихожу домой, то делаю единственное, что могу придумать: я звоню Изи.
Мы обменялись номерами перед тем, как закончилась конференция, и она сказала мне позвонить, если я когда-нибудь захочу поговорить. Это, очевидно, считается, даже несмотря на то, что мне приходится быстро соображать, что говорить, чтобы случайно не выболтать ей большой секрет.
Мне удаётся рассказать предысторию так, чтобы это не нарушило нашу легенду, где я автор, а он – мой редактор. Изи терпеливо слушает, время от времени издавая поощряющие звуки, пока я продолжаю свою тираду.
– Я не знаю, что делать, Изи. Действительно не знаю. От меня, вероятно, отреклись собственные родители, но ничего страшного, верно? – я издаю истерический смешок. – Это не должно стать большой потерей. Мне будет без них лучше. Я знаю это. Я тысячу раз пыталась понять свою маму, навести между нами мосты. Но она ведёт себя так, будто я принадлежу другому биологическому виду. Она просто не может принять того, что я её дочь. И мой отец, он просто стоит рядом и притворяется, будто не видит всего этого. Эдриан был прав. То, как они обращаются со мной, – чудовищно, и единственная причина, по которой я с этим мирилась, заключалась в том, что предполагается, что я должна с этим мириться. Что ж, к чёрту всё это. К чёрту это и к чёрту их. Но суть в том, что я никогда бы не пошла против своей матери, не будь его рядом со мной в тот момент. Он теперь всё, что у меня есть. И он этого не понимает.
Изи молчит целое мгновение, позволяя мне закончить.
– Думаю, это-то он как раз понимает, Нэт. Думаю, он это понимает, и это пугает его до чёртиков. Это не извиняет того, что он ведёт себя как говнюк, но из того, что ты рассказала мне, становится понятно, что серьёзные отношения для него что-то вроде преследующего его бешеного медведя. В его поведении нет логики или смысла. Он просто пытается защитить себя – и тебя.
Это имеет смысл, и мне ненавистно то, что это имеет смысл.
– Отлично. Знаешь что? Отлично. Если он не хочет ничего серьёзного, прекрасно! Но если он не хотел отношений, он не должен был вести себя так. Совать свой нос в мои семейные дела. Я могла бы и дальше поддерживать с ними мир. Это не принесло бы мне особенного счастья, но, по крайней мере, у меня всё ещё была бы семья.
