Самый хищный милый друг (СИ) - Воронцова Маргарита (е книги .TXT) 📗
А чтобы я своими воплями не разбудила постояльцев нашего пафосного отеля, Кирилл сменил геолокацию — перевернул меня на живот и накрыл собой. Я уткнулась лицом в подушку, а он обхватил, впечатался, прирос, одновременно не прекращая вколачиваться в меня с диким напором. Какое блаженство ощущать спиной его прекрасное тело, железную грудь и пресс, уже мокрые от пота. Я содрогалась от череды мощных атак, но он не позволял мне выскользнуть, сжимая ладонь внизу моего живота, заставляя биться в сладкой судороге двух встречных потоков наслаждения…
Потом мы снова лежали обнявшись и не могли пошевелиться, оба выпитые до дна. Я, по крайней мере, точно.
— Милая, откуда ты взялась такая удивительная… — восхищенно пробормотал Кирилл, целуя меня в макушку. — Ты невероятная, ты бесподобная.
Только с ним. Пока мы не встретились, какой я была?
Удивительная ночь превратилась в волшебное утро. Я все никак не могла проснуться, да и не пыталась, и занятие любовью, перемешанное с воздушными обрывками сна, было особо нежным.
Как потом выяснилось, в семь утра Кирилл уже помчался в тренажерный зал и бассейн. В отличие от парижского, этот отель располагал и тем, и другим, и мой босс не преминул этим воспользоваться. Какой же он неутомимый!
— Сегодня встретимся с моими родителями, — сказал Кирилл за завтраком. Он принял душ после штанги и тренажеров, и теперь мы сидели за столом в белых гостиничных халатах с вензелями. — Я по ним ужасно соскучился. Катюш, а ты чего притихла?
— Ем.
— А! Хорошо. До Ниццы на самолете, а оттуда махнем на автомобиле. Уже забронировал машинку через интернет, будет ждать в аэропорту.
Я смотрела, как он режет булку, а потом мажет на нее масло, рассматривала его шею и грудь и чувствовала, как в сердце тонко и сладко входит игла. Не понимала, что со мной происходит, но почему-то хотелось плакать и смеяться одновременно.
Наверное, пойму чуть позже…
А сейчас нас ждет Средиземноморье, Ницца, пальмы… Наверное, у Кирилла чудесные родители.
Кирилл
Кирилл вытерся полотенцем, посмотрел в зеркало — укус на плече сиял как праздничный эполет, становился фиолетово-малиновым. Это ж надо было так цапнуть!
«Повезло так повезло», — улыбнулся Кирилл и пошевелил плечом. Какая ему досталась пылкая любовница, он даже и не надеялся. А ведь Катя могла оказаться совсем не темпераментной. Но нет, она действительно подарок, благословение небес. Невероятная удача, что ему досталась такая изумительная женщина. Искренняя и нежная, сохранившая чистоту после всех гадостей, которые с ней вытворял бывший муж, не утратившая способность радоваться жизни.
Удивительная!
И теперь это счастье принадлежит ему и даже потихоньку его грызет. Кирилл снова поиграл мышцами, ощутил, как пылает на плече укус и засмеялся. Это самый агрессивный мышонок на свете — того гляди в приступе страсти растерзает льва.
Кирилл представил, сколько впереди чудесных открытий. Они с Катей сейчас находятся в самом начале пути, у них было всего две ночи. Их ждут разнообразные удовольствия — сладкие и томительные, тянущиеся, как нить сахарной ваты.
Но внезапно полоснуло страхом: а с чего он решил, что Катя ему принадлежит? Может, через неделю или две ей все это наскучит. Или она встретит какого-нибудь яркого красавчика и утратит к Кириллу интерес.
«Всех убью, — мрачно подумал он, злобно засопел и сжал челюсти. — Никому не отдам. Моя».
До Парижа домчались по хорошей дороге за пару часов. У Коли после вчерашней пьянки был бледный вид.
— Так, ты у меня больше пить не будешь, — сказал измученному адъютанту Кирилл. — Раз не умеешь, лучше и не начинай.
— Вам-то хорошо, вы вон какай кабан, — проныл несчастный.
Кирилл внимательно посмотрел на парня.
— Это… Это… — заволновался Коля. — Я имел в виду, что вы большой и крепкий мужчина. Ого-го какой… мужчина. Вот. Вам бутылка коньяка, как два пальца… Ой, я не то хотел сказать, не то, извините! В смысле… Что-то я запутался. Ох, как же голова болит… Не смотрите на меня так, Кирилл Андреевич, ну, пожалуйста! Вы мне череп прожигаете, а он у меня и так раскалывается!
Коля страдал, а вот Массон всю обратную дорогу цвел и пах как гладиолус. У него было прекрасное настроение. Во-первых, выиграл тонну денежек, во-вторых, откровенно флиртовал с Катей. Видимо, решил помотать нервы удачливому сопернику. Щебетал на своем дурацком французском, пренебрегая правилами этикета. Кирилл не понимал ни слова, но видел, как розовеют Катины щеки, как она смущенно опускает глаза.
Подлый дятел! Дать бы по носу!
Но потом Катя, отвечая на вопрос Массона, загадочно улыбнулась и пристально посмотрела прямо Кириллу в глаза. Он понял, что она думает только о нем и об их волнующем приключении. И плевать на болтливого Кристианчика, он не знает, что между Катей и Кириллом через салон автомобиля протянулись невидимые золотые нити. Или даже тросы.
…О, чудо: великий и ужасный мсье Дефоссе попросил заехать к нему в офис! Ему захотелось сказать русским на прощанье несколько добрых слов. Кирилл удивился — вроде бы уже тысячу раз все обсудили. Тем не менее, приятно. Кристиан аж затрясся от возбуждения, переговорив с вице-президентом по телефону. Очевидно, его тоже ожидал крупный бонус — он нашел для концерна выгодного партнера. Судьба явно расплачивалась с ним за разбитое сердце.
Из-за того, что пришлось заехать в квартал Дефанс, где они снова битый час точили лясы с вице-президентом, они остались без парижского шоппинга. Катю это совсем не волновало, и Кирилл опять удивился, насколько необычная девочка ему досталась — находясь в столице мировой моды, она не рвалась в магазины.
А вот Коля переполошился:
— Как это мы не успеваем?! Мне подарки купить надо! Полинке, маме, папе, сестре! Как я из Франции вернусь с пустыми руками? Да меня ж не поймут!
— Ты что, до сих ничего не купил?! — изумился Кирилл. — Дурень! Подарки — это святое. Тем более маме, папе, сестре и девушке. Давно надо было подсуетиться. Ладно, не ной, купим в аэропорту или в Ницце.
В аэропорту вдруг выяснилось, что они летят не в Ниццу, а в Марсель.
— Николай! — зарычал Кирилл. — У нас же другой рейс!
— Ой, я умоляю, не надо этих эмоций! — Коля обхватил руками свою несчастную головушку. — Кирилл Андреевич, я же просил не кричать!
— Почему у нас билеты до Марселя? Ты сказал, что в четыре часа мы будем в Ницце.
— Ну, сорри! Вдруг выяснилось, что это не прямой рейс, а через Амстердам. Амстердам — это, конечно, круто, но я подумал, что вы будете ругаться. Вот как сейчас. И я все переиграл. Поэтому мы летим в Марсель. В четыре часа будем на побережье, но чуть правее, чем было задумано. Вам-то какая разница?
— Я уже машину забронировал в аэропорту Ниццы.
— Перебронируйте на Марсель.
— Спасибо, что подсказал, Коля. Так и сделаю. Но сначала тебя убью!
— Убейте меня, Кирилл Андреевич, так голова болит, что лучше умереть! — простонал парень и повис на директоре.
— Да ну тебя, — отмахнулся Кирилл. — Слезь с меня немедленно. Слезь, я кому сказал!
— Мне плохо!
— Бедняжка, — посочувствовала Катя и погладила Николая по руке.
…В самолете Кирилл открыл почту и увидел письмо от Жерара, повара родителей. Это было не письмо, а крик души. Особенно Кирилла тронуло то, что Жерар написал письмо по-русски, воспользовавшись Гугл-переводчиком:
«Мой дорогой патрон! Приезжать скорее, здесь война. Это очень трудно. Вы есть влияющий на вашего отца. У него плохой характер. Я варить буйабес, борщ, куриный супчик, но он игнорирует. Я испытывать фрустрация. Это есть полная жопа работать в такой тяжелой обстановке. Я серьезно думать увольнение. С дружеским приветом! Ваш Жерар».
Кирилл беззвучно выругался.
— Что случилось? — спросила Катя.
— На вилле проблемы. Папуля нервничает, домашним житья не дает.
