Я тебя люблю, и я тебя тоже нет - Адлер Соня (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗

Инга молча курила, не отражая моего эмоционального шторма. Я затушила сигарету и потянулась за пивом:

— Ох, девушки! Сложно с вами… Нежные вы такие — вам надо, чтобы вас любили! С мужиками легче. С настоящими мужиками, конечно.

— А настоящие мужики — это какие? — Отозвалась, наконец, Инга.

— Ну… «я героев не встречала… в этой жизни», — я сползала с кресла. — На горшок хочу, счас приду.

— Угу! Я тоже потом…

— Слуш, может, еще сгоняем за пивом? — Вернувшись, предложила я.

— Давай! — Инга была уже порядком под хмелем и, видать, совсем отпустила тормоза.

— А-а-атлично! Помирать, так пьяными!

И мы продолжили наше плавание по философским волнам с сильным ароматом пива.

«И, может быть, я завтра умру! и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового… Смешно и досадно!»

Одурев от дыма, пива и трепа, я захотела почему-то позвонить Брызге.

— Алле! Анька, привет, — нетрезво промычала я в трубку.

— Даров! Ты откуда?

— Из Кырска, откуда еще.

— Ты че, еще на службе??

— Ну да. А что?

— Пьешь?

— Ну, пива немного. Разговариваем мы.

— Кто это мы?

— Я и Инга.

— Как интересно.

— А что?

— О чем можно разговаривать столько времени?

— Да о чем угодно. За жисть. А сколько счас, кcта?

— Ты чего, и времени не наблюдаете? Без пятнадцати одиннадцать, вашет, девушки.

— Сколько?

— Без пятнадцати! Одиннадцать!

— Ни фига себе… — Я бросила взгляд на Ингу. — Однако! Посидели мы…

— Не, а че вы там делали все это время?

— Да разговаривали, говорю же! Ладно, Анька, все, пока, а то Инга счас в шоке будет, у нее же ребенок дома один.

— Не, ну, нормально.

— Ты когда в Кырск приедешь?

— А надо?

— Да, я соскучилась уже.

— Можно подумать.

— Анька, ну перестань! Приедешь?

— А как же Зуля? Че, не звонит?

— Так, Анька, не хочешь увидеться?

— Вот кричать не надо.

— Извини, не кричу… Приедешь?

— Ну, приеду… наверное.

— Во сколько? В пять будешь?

— Буду…

— Ну, все, — я улыбнулась, — тогда до встречи! Ага?

— Ага…

— Целую! Мы помчались! — Я положила трубку и взглянула снова на Ингу, — На часы хочешь посмотреть?

Инга была в ужасе от мысли, что ее ребенок один дома, и мы вылетели из конторы, оставив за собой батарею пустых бутылок и живописные натюрморты из многочисленных импровизированных пепельниц.

Я сидела в Сети, когда в зале инет-кафика появилась Брызга. И на моем лице выразилась скорее досада, чем радость от встречи, — мне не хотелось расставаться с Чудой. Мне пришлось все-таки выползать в реал, но настроения отвечать на вопросительно-робкие Брызгины ласки не было. Брызга надулась, и мы молча ползли по набережной, каждый в своей ракушке.

Брызга отбежала к киоску, выбрала там мороженое и, вернувшись ко мне, скучно ее ожидающей, вдруг спросила:

— Ты никогда не задумывалась, как сексуальный опыт отбирает у тебя детство?

— Что? — Очнулась я. — Ты о чем?

— Да так…

Брызга скоро уехала, а я, против обычного, не стала дожидаться отправления автобуса и, зарулив в инет-кафе, снова погрузилась в виртуал.

На следующий день отчего-то снова прозвонилась моя одноклассница Танька. И я охотно отозвалась на ее прозрачные намеки увидеться вечером, потому как Инга сегодня собиралась отбывать повинность перед своим дитем и пиво со мной отменила.

Танька похвально пришла со своим. Две бутылки для начала. Надо сказать, это меня несколько удивило, так как Танька по каким-то своим принципам меня никогда не баловала.

За окнами нудил осенний дождь, и мы остались вечерять у меня в конторе. Основательно устроившись в кресле, Танька начала с бурных жалоб на жизнь, обид на свое начальство и непорядочность многочисленных малознакомых и совсем незнакомых мне персонажей. Я без напряга отражала всю эту ненужную инфу, и она улетала куда-то под потолок вместе с сигаретным дымом. Танька, выговорив наконец всю эту хрень и чуть расслабив нервные мышцы пивом, переходила к другой своей извечной теме — о неутолимой жажде полета. Танька когда-то мечтала быть актрисой, но эта стерва-жисть не дала ей реализовать ее розовую мечту. Эту тему надо было разбавить новой партией пива, и Таньке пришлось сбегать.

Мы продолжили, и тут я уже зазвучала Таньке в унисон. У меня тоже были поводы повыть от тоски. Я принялась жаловаться на заморочки мои в отношениях. Личных. Танька живо откликнулась, и у нее в глазах загорелся знакомый мне уголек любопытства. Забыв о собственных проблемах, она безжалостно накрыла меня артиллерийским огнем бестактных вопросов о последних моих лав-стори, жадно выслушивала и резко комментировала, мешая в своих репликах обвинения меня в чудовищ ном эгоизме с жалостью ко мне же.

— Это распущенность! Блудливость, неразборчивость в связях!.. Поддаться минутному чувству! Себя растрачивать!..

Ее реакция меня только забавляла, и я, лишь для виду, лениво отбивала ее атаки. Пошла очередная пара пива.

— Чудовище! Тебя надо в клетку посадить! Изолировать тебя и лечить! Ты всех заражаешь!

— Чем?

— У кого — что… Ты никого не оставляешь после себя счастливым!

— Знаешь, Танька, а я благодарю Бога за то, что в моей жизни были все эти люди! Они все… они меня все же любили… как умели! Как умели они…

— Да, есть еще слабые люди! — Зло парировала Танька, сверкая на меня глазами. — Слабые и… несчастные! Не они должны тебя на руках носить, а ты!

— Я счас скажу тебе умную вещь… — снисходительно пыталась я сбить ее гневный настрой.

— Ну, скажи! Первый раз! — Не унималась она и не давала мне продолжать. — Не имеешь ты права так вести себя!..

Я бросила попытки установить волнорезы от штормящей Таньки и ушла в общение с сигаретой, из никотинового тумана посылая Таньке слабые реплики:

— Мы пьяные…

— Нет! Я с каждой бутылки трезвею!.. — И она опасно жонглировала ею перед моим лицом.

— Сорь, не расслышала… — следила я за траекторией бутылки.

— Что?

— Ну, ты что-то еще сказала… — вяло отзывалась я.

— Они — дуры! Вот, что я сказала!

— А-а-а…

— И я тоже!.. — Танька вдруг резко замолчала, а я все же умудрилась уловить какую-то новую интонацию в ее последней фразе.

— Ты про что? Ты-то почему — дура?

— Потому! — Танька отвернулась и схватилась за бутылку. — Потому что — тоже!..

— Что — тоже?.. Тоже? Что хочешь сказать?.. Ты?.. И ты??

— Да!

Теперь онемела я. Ненадолго.

— Танька, не может быть.

— Может!

— Я — тебе? нравлюсь?

Танька нервно вздохнула:

— Было.

— Было? А сейчас?

— Не будем про сейчас!.. — Она помолчала, от вернувшись. — Ужасно! Зачем ты себя так растрачиваешь?!

Я затянулась, с новым интересом разглядывая Таньку:

— А когда это? Ну, скажи! Еще в школе?..

И Танька вывалила всю эту ошеломляющую ин формацию. Седьмой класс. И как однажды летом мы сидели и смотрели, как мальчишки лупятся в волейбол, а я обнимаю Таньку, спасаясь от вечернего холодка, и она замирает… И как она потом ждет… ждет, что что-то будет… А я…

— Танька!.. Ты почему молчала? Почему не сказала тогда?

— Я не говорю никогда! И сейчас зря сказала… и потом, я думала, ты видишь…

— Ни фига! Я ничего не видела! Блин… Не, так не бывает! Танька, не верю я! Танька?

— Не смотри на меня!

— Танька… Она закурила.

— Слуш, Танька, почему алкоголь нас расслабляет и вытаскивает из нас…

Она вдруг снова зажглась:

— Я могла и на трезвую голову тебе сказать! Почему ты меня оскорбляешь?!

— Танька… извини?

— Твоя эта фраза вечная — «Извини»! Через труп переступишь — «извини»!..