Жестокие и любимые (ЛП) - Вульф Сара (читать книги онлайн без txt) 📗
Он сомневается, и я, улыбнувшись, игриво кусаю его за руку возле своей головы.
– Я не лгу.
– Клянешься? – спрашивает он.
– Клянусь, – шепчу я в его кожу. – Просто... может, не двигаться. Какое-то время. Это своего рода новая территория.
– Думаю, ты хотела сказать «девственная территория», – острит он, и я пихаю его мизинцем. Мы не двигаемся, пока я, выравнивая дыхание, привыкаю к новым ощущениям. Наконец напряжение уменьшается, и я ловлю возможность сделать то, что советовала Кайла. Его рот открывается, но он умудряется подавить ошарашенный вздох и пристально смотрит на меня.
– Это... э-это нечестно. Где ты этому научилась?
– У меня есть друзья, – самоуверенно отвечаю я. – Подружки.
Джек смеется, и я делаю это снова, на сей раз он шумно выдыхает и прикусывает кожу на моей шее.
– Прекрати. Это.
– Почемууу?
– Потому что я... я...
Делаю это в третий раз, и Джек сильно целует меня, а отстранившись, тяжело дышит.
– Я уже на грани, дерзкая штучка. И если мы хотим, чтобы это продлилось хоть несколько минут, то прекращай.
Я запускаю пальцы в его волосы.
– Я думала, ты кто-то типа эксперта по стойкости. Разве это не было твоей работой?
– Было. Но я уже давно не практиковался. К тому же сейчас со мной ты.
– И что это значит?
– Это значит, – он двигается медленно, осторожно, – это значит, что ты...
Его слова теряются, когда я чувствую его, впервые по-настоящему, и не сдерживаю стон.
– Джек, ах...
– Повтори.
– Джек. – Я обвиваю его, мои ноги неконтролируемо скользят выше и сцепляются на его спине.
– О черт, – стонет он мне в плечо. – Я скучал по тебе. Я скучал по тебе, Айсис. Так чертовски приятно слышать, как ты произносишь мое имя.
И я произношу его снова. Снова, снова и снова. Громко и невольно.
– 12 –
0 лет
0 недель
1 день
Джеку не особо нравится, когда я забираю все одеяла в мыслимой Вселенной.
Или пялюсь на него, пока он спит.
Я знаю это по нескольким причинам: А. Я знаю Джека, и он не любит, когда его пожирают глазами, если, конечно, ему за это не платят. Б. Каждый раз, когда я тяну спутанные вокруг его ног одеяла на себя, он чуть сильнее гримасничает во сне. Поэтому я делаю то, что сделал бы любой порядочный человек, который уважает другого, – продолжаю тянуть.
Джек стонет и прикрывает глаза, восходящее солнце окрашивает его всклоченные волосы в золото. Яркий луч спускается по его груди, отбрасывая тени на обнаженный торс, шею, подбородок. Мне хочется уткнуться носом в изгиб между его шеей и плечом и жить там вечно. Такое сюрреалистичное чувство – словно в любую секунду мне под ухо раздастся трель раздражающего будильника, как в подростковых фильмах, и я проснусь в реальном мире, в своей реальной кровати, в одиночестве, холоде, печали и убеждении, что никто никогда меня не полюбит.
Но Джек целовал меня.
Целовал мои растяжки и шрамы.
Он относился ко мне с уважением, с благоговением даже, обращался со мной бережно, как с хрусталем.
Он поцеловал самую напуганную часть меня, открыв путь к освобождению от страха.
Он здесь, рядом. Даже не верится.
Не верится, что настолько красивый, величественный, умный, добрый и интересный парень захотел – сгорал от желания – со мной переспать.
Никто больше тебя не захочет.
Но Джек захотел меня, такой, какая я есть.
Кроме того, он остался после нашей близости, он все еще здесь, со мной, я не была настолько ужасной, чтобы он передумал и ушел. Он не плод моего воображения. Он здесь, он реален и пахнет в точности как его комната, и я растворяюсь в нем, пытаюсь растянуть каждую секунду роскошной золотой дымки, другими словами, блаженства этой теплой смятой постели с этим теплым растрепанным парнем, от которого я без ума.
Наконец Джек приоткрывает один сонный голубой глаз и, встретив мой распаленный взгляд, хрипло смеется.
– Доброе утро, моя жутко прекрасная.
– Я разрабатывала план, – говорю я, – как лучше всего убить тебя во сне.
Джек наклоняется и нежно целует мою ладонь.
– Делай это долго и мучительно. Обожаю страдания.
– Именно поэтому я убью тебя быстро и безболезненно. Сверну шею для верности.
Он тычет в мое предплечье.
– Ты не смогла бы свернуть мне шею, даже если бы попыталась.
Я вскарабкиваюсь к нему на бедра и пытаюсь обхватить руками его шею. Он слабо сражается со мной, а затем, смеясь, притягивает меня к себе.
– Моя порочная девочка.
– Помнится, раньше ты называл меня проказницей, – шепчу ему в ухо.
Он лениво поглаживает меня по спине.
– Как ты? Тебе больно?
– Я переломана надвое и никогда больше не смогу ходить, – невозмутимо отвечаю я.
– Да, – шипит он, сильнее прижимая меня к себе. – Теперь ты никогда не сможешь сбежать.
Я закатываю глаза и выпутываюсь из его объятий.
– Пойдем, мой ужасно великий. Нас ждет новый день, восхитительный и полный грядущего разочарования. И еды.
Он не встает, предпочитая наблюдать, как я натягиваю на себя шорты и футболку. Затем стонет и прячет лицо в подушке.
– Не хочу никуда идти. Хочу остаться здесь навсегда.
– Для «навсегда» у меня здесь недостаточный запас чипсов, – противоречу я и морщусь, поскольку острая боль пронзает низ живота. Джек вскакивает с постели и поддерживает меня рукой.
– Ты в порядке?
– Нет, все болит, я умираю.
– Я тебя предупреждал.
– Нет, не предупреждал! Не было никаких предупреждений! Только много грубой грязной болтовни!
– И смеха. Много хорошего смеха.
Я краснею, а он, заключив меня в объятия, тянет обратно в кровать и вздыхает в мои волосы.
– Прошли годы с тех пор, как я так смеялся. Спасибо.
– Ай-яй-яй, какой же ты тогда эскорт? Это мне полагается благодарить тебя за секс. Или заплатить. – Я перегибаюсь через край кровати и шарю в поисках чего-нибудь, кроме пыли. Нахожу бюстгальтер, а там и монетку, которую мне дала Иветта, и кладу десять центов ему в ладонь.
– Вот. За твои услуги.
Джек рычит и нежно покусывает мою шею.
– Думаю, я стою немного дороже.
– Даже не знаю, – отвечаю я нараспев. – Сперва ты должен это доказать.
Он переворачивает меня на спину, и я вскрикиваю.
– Доказать это? – спрашивает он, прислонившись своим лбом к моему. – А что же тогда было прошлой ночью?
– Разминка, – решаю я. – Аперитив. Кроме… фу-у, пожалуйста, давай не будем привносить в это странные пищевые аналогии, не хочу быть сравненной с рестораном.
– Ты самый лучший ресторан в мире. Четыре звезды «Мишлен», – утверждает Джек, и я отталкиваю его. Он встает и, смеясь, натягивает джинсы. И именно в этот момент в комнату заходит Иветта и, конечно же, созерцает во всей красе член Джека. Она смотрит на него, затем на меня, наконец, на лицо Джека и кивает словно ценитель искусства.
– Девять из десяти.
* * *
Я, Айсис Блейк, решила, что секс – это хорошо.
У меня в голове есть крохотная толстенная книга о том, что такое «хорошо», а что такое «плохо», и секс за две недели уверенно перекачивал из раздела «плохо» в раздел «хорошо». Мы с Джеком постоянно курсируем из моего общежития в его, чередуясь, когда наших соседей по комнате нет, воруя минуты спокойствия и превращая их в бурный шквал. Я изучаю каждую его родинку, каждый малюсенький шрам из его детства, каждое слабое место. Надвигается так много огромных глупых проблем, пленка с Софией и видеозапись со мной в главной роли с камер слежения по-прежнему находятся в лапах у Безымянного, но я отбрасываю все это прочь и греюсь в своей новоиспеченной одержимости Джеком. Бывший Ледяной Принц боится щекотки за ушами, под коленками и на бедрах (его отточенных, аппетитных бедрах), тем не менее, он остался верен самому себе – все такой же спокойный, уравновешенный и рациональный. Близость со мной этого не изменила. На самом деле, стиль общения между нами совсем не изменился. Я думала, что секс разобщит нас или превратит в бесформенное слащавое месиво. Но нет. Я острю, он отвечает мне там же. Я запихиваю мармеладных мишек в его ворчливый рот, он удерживает меня от разборок с идиотом, который проехался мне по ботинку своим скейтбордом. Мы с Джеком ругаемся. Пререкаемся. Дискутируем о самом сложном и деликатном вопросе в истории.
