Подлый обманщик (ЛП) - Винтерс Кб (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

— Да.

— Ирландское имя... легкий ирландский акцент... — Мой отец складывал все это в единое целое, даже в своем слабом состоянии и частых провалах памяти. — Я знал твоего отца?

Эйва издала тихий звук, вздох, смешанный с всхлипом, и я оглянулся на нее и увидел, как по ее мягким, гладким щекам потекли слезы.

— Да, сэр. Знали, — сказала она. — Его звали Майкл Финли.

— Эйва, Эйва... О, Боже, Эйва, — сказал мой отец, его кашель становился все сильнее.

Все его тело сотрясалось от приступа кашля, и казалось, что он задыхался. Мы с Эйвой стояли, не зная, что делать, и чувствовали себя беспомощными, не понимая, что предпринять. В конце концов, приступ утих, и он откинулся на подушки, его лицо выглядело бледнее и еще более осунувшимся, чем прежде.

— Так, вы помните меня? — спросила она, как только прекратился кашель. — Вы помните, кто я?

— Помню, — мягко сказал мой отец. — И мне так жаль. Так жаль.

31

Эйва

Его извинения сильно поразили, став для меня сюрпризом. По какой-то причине, я ожидала борьбы со стариком. Какая-то часть меня думала, что он никогда не вспомнит моего отца, не говоря уже обо мне. Я никогда и не думала, что он прожил всю свою жизнь, вспоминая (не говоря уже о чувстве вины) о жизнях, которые забрал. Я могла лишь вообразить, насколько жалким и мучительным было бы подобное существование, но, честно говоря, не было похоже, что Донал О'Брайен провел жалкую, мучительную жизнь.

Я стиснула зубы и прикусила язык. Вся речь, заранее приготовленная мной, была ответом на конфронтацию, но никак не на извинения. Тем более от человека, находящегося на смертном одре, и с его сыном, стоящим возле него. Все шло наперекосяк, и весь мой заранее спланированный, отрепетированный монолог негодования, казалось, полетел в трубу. Перед лицом того, что казалось искренним и душевным раскаянием, я практически потеряла дар речи.

Но если я хотела получить ответы, мне нужно было использовать возможность. И незамедлительно.

— Почему мой отец? — наконец, удалось мне спросить, мой голос звучал надломленно и разбито. — Почему? Я думала, вы с ним были друзьями, думала о вас, как о семье...

— Эйва, ты не понимаешь, — сказал он. — Ты очень многого не знаешь. Не можешь себе представить.

— Чего я не знаю? Я видела все собственными глазами, вы выстрелили в моего папу и оставили его умирать, — заплакала я. — Я видела, что случилось.

Донал посмотрел на своего сына, и на его лице была написана боль. На нем отразилось неподдельное мучение, и, по какой-то причине, я почувствовала вину за то, что стала причиной этого. Но я не была уверена, было ли это из-за понимания, что Флинн влюблен в женщину, отца которой он убил, или из-за чего-то еще, но что-то явно расстроило старика. И расстроило сильно.

— Майкл Финли был моим хорошим другом, но, также, он был и предателем, — сказал Донал, его голос был напряженным. — Он — тот, кто сдал нас копам. Я гораздо сильнее, чем ты думаешь, сожалею о том, что мне пришлось сделать. Но это было необходимо для всеобщего блага.

— Из-за того, что он был доносчиком? Этой причины было достаточно, чтобы убить своего друга? — спросила я.

Мои руки были прижаты к бокам, и меня охватила темная, непреодолимая ярость. Мне так сильно хотелось ударить что-нибудь, причинить кому-нибудь боль, вроде той, от которой я страдала в течение многих лет.

Донал обратил на меня свои темные глаза.

— Я мало что помню с тех времен, Эйва, но этого не забуду никогда. Потому что твой отец стал причиной, по которой моя жена — мать Флинна — мертва.

Тело Флинна напряглось, челюсть сжалась, и он заговорил сквозь стиснутые зубы.

— Это он был тем стукачом, который привел полицию в наш дом? — Я видела, как внутренняя ярость исказила его лицо, и понимала, что эта ярость была настолько же темной и глубокой, как и та, что текла по моим венам.

— Да, сын, — сказал он. – Это был он.

Флинн стряхнул мою руку со своего плеча и встал. Это было похоже на пощечину, и я изо всех сил старалась сдержаться, чтобы из меня не выплеснулось все многообразие испытываемых в данный момент эмоций. Я даже приблизительно не могла определить, что чувствовала. Грусть? Гнев? Ярость? Я была в замешательстве и сбита с толку этой путаницей.

Не глядя на меня, Флинн сказал:

— Я хотел бы побыть наедине с отцом. Пожалуйста.

Его голос был холодным, отстраненным, что было совсем на него не похоже. Он даже не взглянул на меня, и это было больнее, чем я готова была признать.

— Эйва, могу я побыть наедине со своим отцом? — повторил он, его голос был словно лед. — Ты получила ответы, так что надеюсь, теперь ты счастлива.

Мое сердце разбилось. Я приглушила всхлип, вырывающийся из меня. Флинн наконец-то повернулся ко мне с выражением, которое меня напугало, выражением, которое заставило меня подумать, что возможно, все было потеряно, и все, на что я надеялась, закончилось. И все потому, что мой отец был причиной смерти его матери.

— Флинн, пожалуйста, поговори со мной, — попросила я.

— Оставь нас одних, Эйва, — сказал он, свирепо посмотрев на меня. — Мне нужно немного времени наедине с моим отцом.

— Но я тоже потеряла своего отца, — попыталась я защититься. — Мы оба потеряли тех, кого любим. Это не наша с тобой вина, но...

Флинн сжал кулаки, и на короткий миг, я испугалась, что он может что-нибудь сломать. Я никогда не боялась, что он может обратить эту злость на меня. Никогда не испытывала страх, что он ударит меня. Но никогда прежде не видела у него такого выражения. И это напугало меня. Оно было настолько злым и сильно отличалось от всего, что я когда-либо прежде видела на его лице.

Я отступила к двери, подальше от Флинна. Я не была женщиной, которая отступала перед лицом страха. Никогда не позволяла себе быть запуганной. Но я понимала, что сейчас я находилась на вражеской территории и не знала положения дел. Никто не знал, где я, и если все пойдет не так, никто не придет, чтобы спасти мою задницу. Целесообразнее пока отступить и посмотреть, к чему в итоге все приведет. Посмотреть, осталось ли что-то, что можно собрать и вновь сложить воедино.

— Я не имела никакого понятия, Флинн. Пожалуйста, поверь мне. — Мои глаза наполнились слезами, в то время как я смотрела на мужчину, которого любила. — Я люблю тебя, Флинн. И никогда не лгала тебе об этом.

Флинн пересек комнату и схватил меня за плечи, заставив вздрогнуть, когда прижал меня к двери. Его глаза ярко и кровожадно сверкали, он зажмурился и покачал головой, словно пытаясь избавиться от опасных мыслей, вращающихся в его голове.

— Я знаю это, Эйва, — выдавил он из себя, его голос натянутый и напряженный. — Я не виню тебя. Мне просто нужно время переварить все это. Я всего лишь прошу немного времени.

Я заметила, он не сказал мне в ответ, что любит меня. Это умолчание чертовски уязвляло, но я напомнила себе, что это касается не только меня. Я кивнула, прикусив губу.

— Хорошо, я выйду наружу и дам вам немного пространства.

Флинн отошел от меня и вернулся к отцу, не удостоив меня даже взглядом. Не говоря уже о слове. Я стояла и наблюдала, как Флинн положил голову на кровать возле своего отца, по-прежнему тихого и молчаливого. Донал О'Брайен положил руку на голову сына, успокаивая его, даже когда сам с трудом дышал.

Я открыла дверь и вышла в коридор, осторожно закрыв ее за собой. Прислонилась к стене, мои глаза были полны непролитых слез. Так больно. Кто знал, что получив ответы, которые я так отчаянно искала, я найду столько боли и страданий для всех? Не только для себя, но и для мужчины, которого любила?

Я всегда знала, что мой отец сотрудничал с полицией, и было не слишком трудно поверить в продолжение истории Донала, зная этот единственный факт. Что делало все это еще более болезненным.

Я прислонилась к стене и сползла вниз, прижав колени к груди, пока плакала. Не уверена, как долго я так просидела, справляясь со всем произошедшим. Все эти годы я желала ответов. Это было то, что двигало мной. Съедало меня. Теперь я получила их, и не уверенна, что это означало для моего будущего.