Любовь на шарнирах (ЛП) - Парк Джессика (книга регистрации txt) 📗
– Если честно, мне даже... нравится, – признался Мэтт.
Джули повернулась к нему.
– Мне ещё никто раньше не составлял компанию. Я всегда одна была.
– А... Я думал, нам полагается вместе лежать здесь под деревом и делать... что там надо делать? Мне уйти?
– Нет, останься! – Джули снова схватила его за руку. – Вместе веселей.
Мэтт посмотрел на неё с улыбкой.
– Ладно. Так что теперь?
– Теперь надо думать о чём-нибудь значительном.
– Ясно. Философские размышления и вопросы бытия? Чур, я первый. Докажи, что ты не плод моего воображения.
– Очень смешно.
– А что, если мы живём в виртуальной реальности? Все ли средства хороши? Как могла Вселенная возникнуть из ниоткуда? Где доказательство, что прямая действительно прямая?
– Мэтт, хватит! – рассмеялась Джули.
– Стали бы вегетарианцы есть мясо, если бы животные сами просились к ним в тарелку? Если бы время остановилось, а потом снова пошло, мы бы заметили? А что, если кого-то дважды напугать до полусмерти? Что такое креационизм? Что этично, а что нет?
– А что выносит мне мозг? – вставила Джули, всё ещё хихикая.
– Не так: кто выносит тебе мозг? – с улыбкой поправил её Мэтт. – Ну, как скажешь. Не нравятся мои глубокомысленные вопросы, давай тогда ты.
Джули задумалась.
– Теперь всё это кажется каким-то глупым ребячеством.
– Всё равно скажи.
– Просто... Я каждый год лежу под ёлкой и... не знаю. Оцениваю свою жизнь. Погружаюсь в полудрёму, что ли, и наблюдаю, куда заведут меня мысли.
Мэтт скрестил длинные ноги и сложил ладони на животе.
– Понимаю, о чём ты. Может, попробуешь закрыть глаза?
– Тогда ты тоже.
– Хорошо.
Джули в ожидании смотрела на Мэтта.
– Ты первый.
– Нет, ты первая.
– Давай одновременно. Не хочу, чтобы ты меня тут разглядывал. Готов? Три, два, один, поехали! – Джули закрыла глаза. – Теперь надо подождать, пока мысли сами придут в голову.
Свет колыхающихся огоньков проникал даже сквозь веки, навевая размытые, смутные образы. Не верилось, что Финн такое устроил. Казалось, будто он сам был здесь, лежал рядом с ней. Он хотел подарить ей что-то особенное, и у него получилось. «Чего же ждать, когда мы встретимся?» – размышляла Джули. Что, если не будет такого же волшебства – такого же притяжения, – как сейчас? Но она знала, что будет. Некоторым ощущениям нужно просто довериться. Поэтому она позволила себе вообразить, как всё изменится, когда он вернётся в Бостон.
Рано или поздно она, очевидно, уедет из этого дома. Может, снимет собственную квартиру? Может, и Финн найдёт себе отдельное жильё? Он бы показал ей, где любит бывать в городе, и она бы послушала новые истории о его поездках. А сама могла бы рассказать о своих занятиях и жизни в колледже и непременно затащила бы его в «Данкин донатс» на стаканчик кулатты. Ему напиток, возможно, понравится больше, чем Мэтту. Они с Финном могли бы сводить Селесту в Музей изящных искусств, а Плоского Финна оставили бы дома, потому что Селеста исцелится. Или, по крайней мере, станет более цельной.
И тут у Джули снова возник не дающий покоя вопрос: что такого случилось с Селестой, что заставило её отгородиться от реального мира?
Джули повернула голову и открыла глаза. Мэтт смотрел прямо на неё.
– Я же просила не глазеть на меня, – прошептала она.
– Не удержался, – прошептал он в ответ.
Мэтт умолк, и Джули стало интересно, о чём он думал. Наверное, доказывал в уме какую-нибудь скучную теорему. А должен бы сейчас делать совсем не это.
– Джули?
– Да, Мэтт?
Он ещё помолчал.
– Похоже на свобод...
– О боже! – перебила его Джули. – Я же совсем забыла тебя спросить!
– Спросить... о чём?
– Дана, моя подруга, хочет, чтобы ты ей позвонил.
– Это не вопрос.
– Хватит меня исправлять. Она хочет с тобой встретиться, болван!
– О-о... – застонал Мэтт и отвернулся. – Ну-у, не знаю.
– Мэтт, да ладно. Ты ведь совсем не ходишь на свидания! – заныла Джули. – А Дана классная. Она тебе понравится.
– Я подумаю. Идёт? – предложил он.
– У тебя когда-нибудь была девушка?
Мэтт наградил её укоризненным взглядом.
– Конечно, была. При чём здесь это вообще?
Джули пожала плечами.
– Не знаю. Ты никогда ни о ком не рассказываешь.
– Согласен, в последнее время с романтикой в моей жизни туго. Но сейчас у меня просто нет времени с кем-то встречаться. Сама знаешь, как я занят с учёбой, и о Селесте заботиться надо.
– Так ты совсем не ходил на свидания после... ну, знаешь? Селесты. Чехарды с Плоским Финном.
– Почти. У меня были серьёзные отношения с девушкой, а потом... – запнулся Мэтт. Он уже не улыбался, на лице застыло напряжённо-смущённое выражение. – Потом здесь всё изменилось.
– Ты про Селесту?
Мэтт кивнул.
Джули вспомнила разговор с профессором Кули.
– Когда что-то произошло?
Мэтт снова кивнул.
– Сочувствую, – сказала Джули. – Потому что сразу видно: что бы ни случилось, тебе тоже несладко приходится. Может, когда-нибудь ты захочешь мне рассказать.
– Может быть, – согласился Мэтт. – Ну, а после этого моей девушке стало со мной неинтересно. Не каждый выдержит такую жизнь. И этот дом.
– Я люблю Селесту, но по её вине и ты страдаешь, да?
– Не говори так! Да я душу продам ради сестры.
– Знаю. – Джули понимала, что сейчас важно подбирать слова деликатно, иначе Мэтт снова замкнётся. – Но ты, должно быть, злишься, что Финна нет рядом. Что из-за него Селесте только хуже.
– Злюсь – это верно.
– Но у него есть право на собственную жизнь, Мэтт.
– Я знаю, уж поверь.
– Вы обычно ладите друг с другом?
– Раньше ладили. А потом... перестали. В основном, из-за мамы. Его всегда считали героем. Думаю, мне нелегко было с этим смириться.
– Для Селесты ты герой. Разве ты не видишь, как она на тебя смотрит? Она тобой восхищается.
– Не так, как Финном. По-другому. Я делаю всю скучную работу. Отвожу её в школу, кормлю, помогаю с уроками, беспокоюсь о ней. Я не Финн, это уж точно. Он на настоящую жизнь всегда плевал. Ему бы только веселиться и дурака валять. Когда мама отсутствовала – мы это так называем, «отсутствует», – Финн развлекал Селесту, смешил её, и она становилась такой же дикой и беззаботной, как он. Я заботился обо всём необходимом, а все лавры ему. Всегда так было.
– Тебе, похоже, Финн не очень-то нравится.
– Наоборот! Он потрясающий. Такой жизнерадостный, добродушный, непринуждённый. Финну дозволено всё, чего нельзя мне, и я ему завидую.
– Значит, Селеста когда-то больше походила на него? – спросила Джули.
– Да, – еле слышно подтвердил Мэтт.
– Но у неё всё налаживается, разве нет? По чуть-чуть? На днях она закатила истерику, потому что я не смогла найти ей второй сезон «Хора». По-моему, это добрый знак.
– Что ещё за «Хор»?
– Не беспокойся. Я ей плохого не посоветую. А ещё она хочет модно одеться на Рождество и просит, чтобы я сходила с ней по магазинам.
– Она, значит, теряет индивидуальность? Как раз то, на что я надеялся.
– Заткнись! Это всё к лучшему. А через пару недель добавим Плоскому Финну ещё порцию шарниров. Селеста дала добро. Мэтти, разве ты не видишь, как ей необходима своя компания, друзья? Можешь представить, как ей, должно быть, невероятно одиноко?
– Могу, – вздохнул Мэтт. – Наверное, с тобой ей лучше, чем со мной.
– Но ты столько для неё делаешь – и это очень важно. Ей необходимо, чтобы кто-то вроде тебя о ней заботился. Вашей матери... думаю, тоже непросто.
Мэтт кивнул.
– Да, знаю. Ей ужасно трудно. И отцу. Им обоим. Ты думаешь, почему наши родители так редко дома бывают? Им здесь тошно становится. – Мэтт взъерошил себе волосы. – Джули, я устал. Я не хочу быть Селесте родителем. Не могу больше.
На несколько минут воцарилась тишина.
Наконец Джули сказала:
– Ух ты, весело же у нас получается под ёлкой валяться. Только не говори, что ты не рад.
