Улица Светлячков - Ханна Кристин (версия книг .TXT) 📗
— Да.
Джонни подошел к Кейт.
— Я был свински пьян вчера, прости. Мне не следовало сюда приходить.
Кейт не знала, что на это сказать.
— Муларки, — сказал, поколебавшись, Джонни. — Я ведь был не в себе…
— Да, это правда.
— Что-то произошло? Я имею в виду, мне неприятно было бы думать…
— Ты хочешь спросить, было ли что-то между нами? Но разве такое возможно? — перебила его Кейт, прежде чем он успел произнести вслух, как сильно он жалеет о случившемся. — Не волнуйся! Ничего не было.
Джонни улыбнулся ей с таким облегчением, что Кейт чуть не расплакалась.
— Тогда увидимся сегодня на работе, да? И спасибо, что позаботилась обо мне.
— Ну что ты! — Кейт сложила на груди руки. — А для чего же еще существуют друзья?
13
В конце восемьдесят пятого в карьере Талли произошел настоящий прорыв. Когда ей дали задание сделать прямой репортаж из Бейкон-Хилл, она была поражена наплывом эмоций, повергнувших ее в дрожь и едва не лишивших голоса, но когда все закончилось, она почувствовала себя воистину непобедимой.
Она была не просто хороша. Она была сногсшибательна!
Талли сидела на пассажирском сиденье специального фургона для прямых репортажей, изготовленного с учетом технических требований прямого эфира, и буквально лучилась энтузиазмом. Закрывая глаза, она заново переживала все происшедшее: как она буквально ворвалась в толпу и стала задавать вопросы, безукоризненную концовку, заснятую на фоне хорошо освещенного банка, с желто-красными огнями мигалок полицейских машин, отбрасывавшими блики в начинающее темнеть небо. Потом им потребовалась целая вечность, чтобы погрузить оборудование и выехать обратно, но Талли словно не замечала всего этого — чем дольше продлится эта ночь, тем лучше. Она даже не сняла с себя оборудование — наушники, аккумулятор, беспроводной микрофон, рацию. Сегодня они казались ей знаками высшего отличия.
— Притормози-ка у «Севен-Илевен», — сказал Джонни с заднего сиденья. — Хочу пить. Матт, сделай там несколько прикидочных кадров. Талли, сегодня твоя очередь идти за выпивкой.
— Отлично.
Матт свернул на парковку перед мини-маркетом.
Когда они припарковались, Талли взяла общие деньги, вышла из машины и направилась к ярко освещенному магазину.
— Только не бери мне этой чертовой новой колы, — раздался в наушниках голос Джонни Райана.
Сняв с пояса рацию, Талли включила ее на передачу и сказала:
— Ты говоришь мне это каждый раз. Я ведь не идиотка.
Внутри магазина она поискала глазами холодильник с напитками и, найдя, направилась к нему вдоль аптечного отдела.
— Тут есть «геритол», — поддразнила она Джонни. — Тебе не надо?
— Тоже мне острячка, — послышался в наушниках его голос.
Смеясь, Талли потянулась к ручке холодильника и тут заметила, как на стекло надвинулась тень. Обернувшись, Талли увидела мужчину в серой горнолыжной шапочке-маске, направившего дуло пистолета на кассира.
— О, мой боже!
— Ты говоришь обо мне? — спросил шутливо Джонни. — Что ж, самое время.
Талли нащупала рычаг громкости на рации и поставила ее на минимум, прежде чем грабитель успел что-то услышать. Она повесила рацию на пояс и прикрыла ее свитером, спрятав одновременно аккумулятор.
И в этот самый момент мужчина в маске резко обернулся и оказался с Талли лицом к лицу.
— А ну, ты! На пол! — Грабитель направил оружие в потолок и для пущей убедительности нажал на курок.
— Талли! Что там, черт побери, происходит? — раздался в наушниках голос Джонни.
Талли в этот момент возилась с проводком от наушников, стараясь спрятать его под свитером. Затем она сделала погромче звук передатчика рации, надеясь, что Джонни сумеет расслышать хоть что-то.
— Кто-то пытается ограбить магазин, — прошептала она так громко, как только могла, нажимая на кнопку исходящей связи.
И услышала в наушниках:
— Черт побери! Матт, позвони девять один один и начинай снимать. Талли, сохраняй спокойствие и ложись, черт возьми, на пол. Мы можем выйти с этим в прямой эфир. Включи микрофон. Я свяжусь со станцией. Они сейчас в эфире. Стэн, ты меня слышишь?
Через несколько секунд Джонни сказал:
— О’кей, Талли. Идет трансляция на Майка. Он в эфире с десятичасовыми новостями. Твоя аудиозапись пойдет напрямую. Ты не будешь его слышать, но он слышит тебя.
Талли включила микрофон и прошептала:
— Я не знаю, Джонни, как…
— Аккуратней с микрофоном, Талли, — с тревогой проговорил Джонни. — Ты в прямом эфире. Давай.
Человек в маске, вероятно, что-то услышал, потому что он снова повернулся к Талли и наставил на нее пистолет.
— Я ведь велел тебе лечь на пол, черт побери!
Ей хватило времени произнести:
— Хватит с меня этого дерьма.
И грабитель нажал на курок.
Послышался оглушительный треск. Талли истошно завопила еще до того, как пуля ударила ее в плечо и сбила с ног. Она упала на стеллажи за своей спиной, обрушив банки и коробки, падающие на пол рядом с ней, и больно ударилась головой о линолеум.
Несколько секунд Талли лежала, пытаясь сосредоточиться, глядя прямо на флуоресцентную лампу у себя над головой.
— Талли?
В ее ухе по-прежнему звучал голос Джонни. Она медленно-медленно перекатилась на бок. Плечо отозвалось жуткой болью, но Талли стиснула зубы и продолжала двигаться. Стараясь не отрываться от пола, она доползла до конца ряда, разодрала упаковку прокладок «Котекс» и прижала одну из них к ране, от прикосновения к которой ей стало так больно, что она чуть не потеряла сознание.
— Талли, что случилось? Поговори со мной. С тобой все в порядке?
— Я здесь, — сказала Талли. — Я просто наложила… повязку на свою рану. Думаю, со мной порядок.
— Слава богу! Ты хотела бы выключить микрофон?
— Ни в коем случае.
— Хорошо. Ты в прямом эфире, помнишь? Продолжай говорить. Зрители не слышат меня. Но тебя они слышат. Это твой звездный час, девочка. И я тут и готов тебе помочь. Ты можешь описать место происшествия?
Талли согнулась. Превозмогая боль, она медленно поползла вперед, ожидая момента, когда можно будет поднять голову.
— Несколько минут назад в мини-маркет на Бейкон-Хилл вошел вооруженный мужчина и потребовал у кассира деньги. Он выстрелил один раз в воздух, чтобы дать понять, что не шутит. А второй раз он выстрелил в меня.
Талли говорила громким шепотом.
Она услышала звуки, похожие на плач. Заглянув за угол ряда, Талли увидела маленького мальчика, прижавшегося к освещенной витрине со сладостями.
— Привет, — сказала Талли, протягивая ему руку. Мальчик судорожно схватил ее и сжал так крепко, что Талли уже не могла ее отнять. — Ты кто?
— Я — Гейб. Мы пришли сюда с дедушкой. Ты видела, как этот дядька стрельнул из пистолета?
— Да. А сейчас я поищу твоего дедушку, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Как твоя фамилия, Гейб, и сколько тебе лет?
— Линклейтер. В июле мне исполнится семь.
— Хорошо, Гейб Линклейтер. А теперь оставайся здесь, ляг на пол и лежи тихо. И не надо больше плакать, хорошо? Ты ведь уже большой мальчик.
— Я постараюсь.
Прижав подбородок к груди, Талли тихо заговорила в микрофон. Она не была уверена, что ее слышно в эфире, но все равно продолжала говорить:
— Я обнаружила семилетнего Гейба Линклейтера в отделе с конфетами. Он пришел сюда с дедушкой, которого я сейчас пытаюсь разыскать. Я слышу, как вооруженный мужчина у кассы угрожает кассиру. Скажите полиции, что грабитель один.
Талли свернула за угол и увидела пожилого мужчину, сидящего на полу со скрещенными ногами. В руках мужчина держал пакет с собачьим кормом.
— Вы дедушка Гейба? — прошептала Талли.
— С ним все в порядке?
— Немного напуган, но цел. Он в отделе сладостей. Что вы видели?
— Грабитель подъехал на синей машине. Я видел его в окно. — Старик взглянул на плечо Талли. — Может быть, вам лучше…
— Я постараюсь подобраться ближе.
