Три приятеля - Артемьев Д. А. (полная версия книги .TXT) 📗
Когда Леня со Стасом посетили освободившуюся жилплощадь, они первым делом решили ее проветрить. Но оказалось, что последнее десятилетие окна не открывались. Стас просто выломал одну внутреннюю раму, ударом ладони распахнул наружную и успел удержать раму, готовую вывалиться на улицу. Они перевели дух от вони.
– Мда, – сказал Стас, – вначале сломаем все перегородки, уберем шкафы и чулан, снимем этот сгнивший паркет, а уже потом подумаем о планировке. У тебя есть люди?
– Есть. Мне на бирже рекомендовали одного грузина. Сказали, что его бригада творит чудеса. Сегодня же ему позвоню.
– Тянуть не надо, – согласился Стас. – Запирай этот крысятник и поедем куда-нибудь дернем без закуски. Иначе эту вонь не отшибешь.
Зураб Занелия ввел в заблуждение даже Стаса. Был он высок, широкоплеч, говорил с сочным акцентом, точнее даже не акцентом, а характерным горским говором. Такие грузины нравились женщинам и вызывали зависть у мужчин. В нем чувствовался настоящий хозяин жизни. Когда его с бригадой пригласили отремонтировать квартиру, он внимательно выслушал требования заказчика, записал что-то в блокнот и назвал цифру. Именно цифра всех и покорила. Это была настоящая цифра. Такой не бросаются. Даже Стас поверил, что нанята супербригада. В ходе ремонта Зураб отметал все Ленины сомнения взмахом руки, презрительно кривил губы и говорил Лене:
– У тебя две важные задачи, дорогой, точнее, три. Первая – дать деньги, вторая – принять работу, третья – выпить как следует за счастье и здоровье хозяйки в отремонтированной квартире. Даже не ходи, не смотри, не мешай профессионалам. Под ключ, знаешь, что это такое? Это значит – получишь ключ, откроешь дверь, и радость войдет в твое сердце. Так всегда работает Зураб!
– Ну хорошо, – спорил Леня, – я тебе дал по смете на дубовые двери. А где они, двери? Ни одной двери, а уже все готово.
– Дорогой, пойми, двери я заказал в специальном лесхозе под Ригой. Они мне их повезли, но машина перевернулась. И как раз наши двери немного разломались. Не наша вина, понял, дорогой. Теперь снова повезут. Уже скоро. Я каждый день звоню. Ни копейки не возьмут – я этих людей знаю. Ох, какие люди, а! Как извинение за свой счет петли поставят, настоящие, бронзовые. Завтра проверю, через два дня будут, понял?
– Ну ладно двери, подождем пару дней, а окна? Наружные рамы внутрь, а внутренние – наружу. Зураб?!
– Слушай, сам им руки оборву. Куда глядели, не знаю. Все переделаем, все исправим. Знаешь, что такое сдача под ключ, – ходи, смотри, никаких недостатков не найдешь. Понял?
И Леня уходил, убежденный напором Зураба. Конечно, прошли все сроки, конечно, Зураб вытребовал еще денег за работу, конечно, пьяная бригада разукомплектовала и, видимо, отчасти продала завезенную заранее финскую сантехнику. И умудрилась сломать стоящие в картоне кухонные агрегаты. Но хуже всего было с водой: в ванной она лилась тонкой струйкой, а в кухне появлялась только поздно вечером. Зураб ругался, шумел, кричал про напор. Он размахивал руками, объяснял про две недели, которые он должен был провести на родине, на свадьбе брата, понимаешь. Вероятно, семья была чудовищно многодетная. Непонятно было, куда при этом девается вся бригада. Неужели Зураб отвозил эту пьянь к себе на родину?! Вся эта история тянулась четыре месяца, в течение которых Леня исправно сообщал Оле про успехи квартирного строительства. Девка верила всему, что говорил Леня, а Леня пытался верить Зурабу. Опытный человек должен был бы предположить, что ремонтируется не однокомнатная квартира, а трехэтажный особняк. Но где в этой компании было найти опытного человека? Наконец Стасу все это надоело. Он взял с собой своих ребят из отдела капстроительства и нагрянул в ремонтируемую квартиру. Удивительно, что после инспекции Зураб беспрекословно выполнил все требования. Битая плитка была снята со стен, начали заменять паркет и переваривать водопроводные трубы. Под надзором Стасовых парней работа шла дня три, после чего Стас выгнал всех, включая Зураба, которому пообещал, что если тот возникнет, то уедет на родину в сопровождении нескольких угрюмых парней из Стасового отдела безопасности. Стас также высказал сомнение, что Зурабу удастся туда добраться. После этого разговора в квартиру было возвращено все, что оставалось от оборудования, и бригада вместе с бригадиром исчезла.
И через две недели на подоконнике свежепахнущего помещения торжественно отмечалось завершение ремонта. Вначале Мишку познакомили с Клавдией Николаевной, которая всем показалась очень нарядной в коротком свитере и облегающих джинсах. Потом Стас с Мишкой быстро нарезались и разбежались: Мишке надо было домой к жене, которую он, по его словам, из-за этих чертовых дежурств не видел уже неделю, а Стас вовсе ничего не объяснял. Просто галантно поцеловал Клаве ручку и исчез. Как только они остались одни, Клава прямолинейно сказала:
– Исчез, и все. Ни звонка, ни весточки. И то понятно – дело сделано…
Леня не отвечал. Он протянул руки, задрал Клаве свитер на голову. И так оставил, высвобождая ее руки из рукавов.
– Квартира получена, – продолжала Клава глухим голосом из-под свитера, – да убери же ты руки.
Леня молчал, захватив Клавины руки своей рукой. А другой расстегнул лифчик, отчего груди выпрыгнули, оставив чашки лифчика сверху. Потом он расстегнул пуговицу на джинсах. Клава извивалась и что-то говорила, а Леня в это время короткими движениями стаскивал с нее джинсы. Наконец они застряли на ее коленях, и Леня отпустил руки. Клава немедленно сдернула с головы свитер.
– Ну и видок, – засмеялся Леня, – вся расхристанная, все наружу.
– Леня! – вздохнула Клава. – Ну ты и гадина.
– Опять упреки. Давай-ка снимем с тебя все лишнее.
– Здесь же неудобно.
– А подоконник на что? – возразил Леня.
Он уже почти закончил приготовления, повернул Клаву лицом к подоконнику и нагнул ее. И Клава простила Лене его долгое отсутствие. Так закончился банкет по поводу приема Олиной квартиры.
Оле сняли корсет
Собрались у Лени в середине дня, в субботу, просто так, поговорить. Мишка уже неделю как вернулся из Швейцарии, а подробного разговора все никак не было. Сегодня Мишка не дежурил, но отпросился у жены на какую-то консультацию. Стас бросил контору, а Леня был свободен и ощущал приступ лени. Он даже готовить ничего не собрался, только вытащил несколько пузырей красного и белого сухого вина и махнул приятелям рукой в сторону холодильника.
– Леня! Что за отношение к народу, желающему закусить! – Стас сел, заняв собой треть кухни.
– Мнэээ, – ответил Леня.
– Понятно. Депрессия, переходящая в старческое слабоумие.
– Мишка, – заныл Леня, – ну при чем здесь старческое?! Скажи хоть слово.
– Сейчас закончу резать этот балык, – ответил Мишка, – и сразу приступлю к осмотру твоего организма. Тогда и решим, какая это деменция.
– Но вначале тяпнем, – предложил Стас, наливая выпивку в огромный фужер, вынутый им самим из посудного шкафа. – Давайте, давайте, сами наливайте. И сами выпивайте. Так почему у тебя дурное настроение?
– Стыдно что-то, – ответил Леня, – перед Клавой неловко, перед Зурабом неудобно, хотя он и сволочь, да… перед всеми виноват. Другие Олины соседи получили квартиры черт знает где. Неловко.
Друзья молча уставились на Леню. Это, правда, не помешало Стасу схватить закуску, а Мишке – добавить в стакан еще вина. Они так и выпили, не сводя глаз с Лени. Потом переглянулись, но снова ничего не сказали. Стас заскрипел стулом, потянувшись за бутылкой. Мишка плеснул себе в стакан новую порцию, потом подумал, добавил себе и налил Лене в стоящую перед ним кофейную чашку.
– Чувство вины, – задумчиво сказал Леня. – Стыд и чувство вины. Голод или, скажем, ощущение холода. Простые вещи. Банальные. А стыд – штука социальная, человеческая. Сложное это чувство.
– Ладно тебе, сложное. Наклонился поднять даме платочек, пукнул и красней от стыда. Ничего в этом глубокого нет.
