Радости и тяготы личной жизни - Росс Джоу Энн (серия книг .txt) 📗
– Ничего себе «простое, « – хмыкнул Рорк, полистав толстенный том, он нашел другие выделенные Джейд на занятиях абзацы. – О'кей.
Чем знаменателен в искусстве Китая тысяча семьсот восемьдесят четвертый год?
– Это дата известного Бирманского торгового соглашения, после которого первые образцы жадеита из Бирмы стали появляться в Пекине. Ярко-зеленый минерал внешне явно выигрывал в сравнении с китайским нефритом и молниеносно вытеснил «отечественные» образцы с ювелирного рынка. Бирма до сих пор утверждает, что именно у них залежи истинного жадеита, который пользовался успехом во всех императорских фамилиях; бирманцы предпочитают игнорировать факт, что в Китае пять тысяч лет существует тонкое искусство нефритовой резьбы.
– Сдаюсь, – восхищенно покачал головой Рорк и закрыл книгу. – Я всегда знал, что ты на редкость хороша собой. – Он как бы в награду поцеловал Джейд. – Однако недооценивал твоих блистательных способностей.
Рорк взял следующую из кипы книжку. Внезапно увидев до боли знакомую обложку, Джейд оцепенела.
– А это что? – в недоумении Рорк листал тоненькое пособие по знаково-пальцевой системе общения. Беглость такой коммуникации давалась не просто, а так как словарный и знаковый запас слов Эми с каждым днем увеличивался, Джейд приходилось самой заниматься, чтобы быть в состоянии помогать дочке.
– Это пособие по знаковой азбуке.
– Я вижу. А для чего она тебе?
– Я взяла на себя добровольные обязанности заниматься в школе для детей с физическими отклонениями, – срочно выдумала объяснение Джейд. – Там есть несколько глухих ребятишек.
Вот я и решила, что надо научиться общаться с ними.
– Это впечатляет.
Джейд пожала плечами, дико ненавидя себя в этот момент, потому что он смотрел на нее с восхищением и уважением, а она, не моргнув глазом, лгала ему. Лгала, чтобы он не узнал о том, что у него есть дочь.
– Да ничего особенного, – пробормотала она. – Может, вернемся к занятиям? Там еще осталось четыре большие темы.
С невероятным облегчением Джейд увидела, как он отложил азбуку для глухих и взял нужную книгу по искусству. «Экзамен» продолжался. В конце дня они отправились ужинать в ресторан, где были в первый день их встречи.
Вечером Рорк неожиданно рассказал, как погиб в автокатастрофе Трейс. Его «феррари» перевернулась и сгорела. За рулем сидел вдребезги пьяный Трейс, рядом с ним – какая-то официантка из придорожной забегаловки. Ее выбросило из машины еще при первом ударе, она получила тяжелейшие травмы черепа и позвоночника. Кинлэну пришлось заплатить ее семейству сто тысяч долларов, чтобы те не поднимали шума.
А Трейс еще тринадцать мучительных дней провел в ожоговом центре госпиталя Оклахома-сити и все же скончался от вторично присоединившейся инфекции. Так и не забыв Трейсу Гэллахеру гнусное надругательство над собой и ловко обставленную «кражу» безделушек мисс Лилиан, Джейд с большим трудом, слушая рассказ Рорка, сохраняла печальное выражение лица.
– А как поживает Шелби? – спросила она.
– Она живет в Денвере, замужем за сынком какого-то нефтяного магната.
– А дети есть?
– Ты смеешься? Моя сестричка слишком увлечена процессом превращения нефти в золото, чтобы успокоиться и стать матерью.
Джейд в глубине души очень тронуло, что Рорк открыто высказал желание иметь детей в семье. Но об Эми Джейд продолжала молчать.
Если Рорк так и не получил ни одного ее письма, ему неоткуда было узнать, что у нее вообще есть ребенок. Грудь ее осталась высокой и крепкой, тело гибким и юным. Ни растяжек на коже, ни других многозначительных отметин, которые выдавали бы ее, не было.
– Расскажи, как ты познакомился с Ричардом Хэмилтоном, – обратилась к Рорку Джейд.
На самом деле ее интересовала лишь дочь Хэмилтона, но, не желая впрямую спрашивать об их отношениях, она начала издалека. – Не тот ли это Хэмилтон, который в «Форбсе» внесен в список самых богатых людей мира?
– Тот самый. Когда я не смог получить работу у Гимара, я начал обращаться почти во все архитектурно-проектные фирмы в Европе. Но одни, пусть и оценившие дипломы и грамоты, предлагали мне работу чуть ли не чертежника-конструктора, что меня не устраивало, другие готовы были предоставить и самостоятельность, и средства, но сами были, увы, никому не известны.
– А я помню, как ты хотел строить необычные, удивительные здания, – тихо сказала Джейд.
Рорк взял ее ладонь и мягким движением прижал к своей обнаженной груди.
– Я тоже помню ту ночь, – откликнулся он. – И ты права, проектировать и строить обычные дома я не хотел. К сожалению, в Европе все места гениев от архитектуры оказались заняты.
– Ты мог бы тогда вернуться в Нью-Йорк.
– Мог бы, – согласился Рорк, – но это стало бы шагом назад. А возвращаясь к твоему вопросу, скажу, что приехал тогда в Лондон, специально для встречи с представителем солидной британской фирмы. Разговор был для меня явно неблагоприятным. Уже с первых слов стало ясно, что эта немыслимо унылая контора и мы никакого отношения друг к другу не имеем.
После этой очередной неудачи я почти выдохся, уже опустил руки, как вдруг услышал, что в Лондоне находится Ричард Хэмилтон. В общем, всеми правдами и не правдами мне удалось попасть к нему на прием. Этот день стал для меня счастливым. Оказалось, что в тот день настроение Хэмилтона было точь-в-точь как мое – чернее черного. Он мучился над проектом гостиницы, которую их фирма должна была строить в Цюрихе. Он понимал, что что-то неладно в самой архитектурной идее, но что – уловить не мог.
– А ты смог?
– Я едва взглянул на чертежи и понял, что Хэмилтон хочет возвести некое подобие знаменитых старых европейских гранд-отелей. К сожалению, на его чертежах получилось громоздкое приземистое сооружение, которое могло стать хорошей пародией на стиль греческого Возрождения.
– Насколько я помню, ты никогда не был поклонником постмодернизма.
– Не то слово, – кивнул Рорк. – В общем, я имел нахальство предложить ему внести в проект некоторые черты современной архитектуры. Он тогда выставил вперед свою челюсть, совсем как бульдог, и сообщил мне, что это здание должно выглядеть ровесником всему городу. – Рорк улыбнулся своим воспоминаниям – Он во многом напоминал мне отца, особенно когда у того что-нибудь засядет в голове Джейд совершенно не хотелось говорить о Кинлэне Гзллахере.
– И что же ты сделал? – поторопила она Рорка.
Он пожал плечами.
– Да почти ничего. Несколькими штрихами уменьшил наполовину колонны, убрал неуклюжую крупную коллонаду и каменный бордюр-фриз, который зрительно давил на все здание Джейд читала о проекте этой гостиницы в «Архитектурном дайджесте». Журнал счел будущее сооружение достойным для земного жилища богини Афродиты.
– И Хэмилтон сходу принял тебя на работу?
– Сначала в качестве консультанта, но пообещал полную поддержку в учреждении моего собственного дела Подвох, правда, заключался в том, что мне пришлось возвращаться в Штаты и устраиваться уже в Сан-Франциско Но поскольку европейские фирмы отнюдь не выстраивались в очередь, чтобы пригласить меня на работу, терять было нечего. Главное, я был уверен, что у меня будет возможность заняться своими проектами. Я уже говорил, что Хэмилтон во многом похож на моего старого папашу. Все эти годы под его «лапой» научили меня избегать ошибок.
– Я видела фотографии дочери Хэмилтона, – осторожно произнесла Джейд. – Она очень красивая.
Филиппа Хэмилтон напоминала ей дам, которые работали у Реджинальда Бентли. В сравнении с женщинами именно такого типа тогда, только приехав в Нью-Йорк, Джейд чувствовала себя неотесанной деревенщиной. Филиппа Хэмилтон – немыслимо стройная, невозможно белокурая – была невероятно шикарной особой.
– Красивая, – легко согласился Рорк. – Но не такая красивая, как ты Он не мог сказать ничего более прекрасного, призналась себе Джейд, отдаваясь в его объятия, наслаждаясь прикосновениями его сильных и одновременно таких нежных рук. Горячая волна желания ринулась наружу. И поддавшись соблазнам его рта-искусителя, Джейд с тихим стоном обвила руками его торс. Мысли исчезли.
