Грехи людские - Пембертон Маргарет (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Мы должны быть благодарны судьбе уже за то, что есть, – сказала она деловито. Ее гибкое стройное тело плотно прижалось к телу Тома. – Если бы не курсы медсестер, мы с тобой вообще бы не встречались. Ты должен быть благодарным хотя бы за это.
– Я и так благодарен. Только один раз днем и один раз вечером в неделю мне слишком мало, – сказал он, касаясь губами ее волос.
Когда Япония развязала войну против Китая, Том и Ламун извлекли из этого события некоторую пользу. Ламун попросила отца разрешить ей посещать медицинские курсы при одной из больниц, и тот согласился. Эти занятия не могли повредить положению их семьи. И кроме того, в осложнившейся международной обстановке дочь-медсестра могла оказаться полезной.
Ламун наслаждалась занятиями, то есть она не ходила на них вовсе, используя эти часы для встреч с Томом. Поначалу каждое свидание было сложным делом. Они, например, не могли просто пойти в ресторан или бар, посидеть и выпить по коктейлю, не могли посещать клубы, куда ходили многие друзья Тома. Не могли и танцевать в «Пенинсуле», сидеть, держась за руки, в интимной, при свечах, полутьме «Парижского гриля». Ведь на них сразу же обратили бы внимание. И рано или поздно слухи непременно достигли бы ушей ее отца, на это понадобились бы считанные дни, если не часы. Поэтому они ездили на Новую территорию, стараясь избегать оживленных автомобильных трасс, и там, взявшись за руки, гуляли. Именно там Адам и Элизабет и увидели любовников. Теперь приходилось менять маршруты.
Летний домик Гарландов стоял в стороне от любопытных глаз, довольно далеко от главного дома, на краю сада. По мере того как их визиты к Гарландам становились чаще, это строение сделалось местом их постоянных свиданий. Вечером по четвергам, в часы занятий на курсах, даже если Элизабет и Адам отсутствовали, бой открывал дверь Тому и Ламун и они уединялись в своем гнездышке.
– Не понимаю, почему ты приходишь сюда, но отказываешься бывать в моем доме? – как-то спросил у нее Том. – Ведь отсюда до него рукой подать, всего минут пятнадцать.
– Потому что, если случится что-то ужасное и узнают о наших свиданиях, отец будет не слишком огорчен, ибо выяснится, что мы встречались в доме уважаемой супружеской пары. И наоборот, отец потеряет лицо, если окажется, что я бывала в твоем холостяцком доме.
Том понимал, что значит для китайца «потерять лицо» и как это бывает страшно. И потому больше не спорил с Ламун. Их короткие встречи урывками продолжались. И маленький домик в саду Гарландов стал для них центром вселенной.
Взяв Ламун на руки, он отнес ее на подушки. Впервые они встретились в Доме правительства, где крупные китайские предприниматели устраивали приемы для своих европейских собратьев. Мать Ламун заболела, и девушка пошла туда с отцом. Том никогда раньше не встречал такой восхитительной девушки. Ее волосы, гладко уложенные в традиционную прическу, блестели, темные миндалевидные глаза были почти всегда опущены. Лишь однажды она бросила взгляд на Тома, и он заметил затаенную улыбку в уголках губ девушки. Именно тогда Том понял, что ее тянет к нему не меньше, чем его к ней.
С самого начала он был уверен, что совершенно невозможно назначить ей свидание обычным образом.
Ведь без отцовского разрешения китаянки из приличных семей не встречаются с молодыми людьми, так что свидания в принципе дело немыслимое. А тем более встречи с европейцем. Но Том был настойчив. Он приехал к дому ее отца и дождался, когда из ворот особняка выехал «ролле», в котором сидела девушка. «Ролле» отвез ее в модный парикмахерский салон в центре города. Когда через час она вышла, Том поджидал ее на тротуаре. К его невыразимому облегчению, она согласилась с ним встретиться. Именно тогда Ламун впервые решилась пропустить свои занятия на курсах.
В последующие месяцы Том мучился, как никогда прежде. Ламун с удовольствием приходила на свидания и, когда он целовал ее, скромно, чуть-чуть, размыкала губы. Том понимал, что если с европейскими женщинами можно заниматься любовью, о многом не задумываясь, то в данном случае следовало все как следует взвесить и обдумать. Ведь если Ламун забеременеет, то никакой поспешной женитьбой положения не исправишь. Просто встречаясь с ним, она и так уже подвергала себя чудовищному риску. Он не имел права настаивать, чтобы Ламун рисковала еще больше, ведь она могла сломать себе жизнь.
Том не привык к длительному воздержанию, особенно если речь шла о женщине такой редкостной красоты. Он желал Ламун слишком сильно и был не в состоянии справиться со своими эмоциями. До того у него была короткая и не слишком приятная связь с Жюльенной, а кроме того, время от времени он захаживал в бары и ночные клубы. Но очень скоро доступные женщины ему осточертели. Китаянки в барах с длинными распущенными волосами и нежно-золотистой кожей были лишь грубой копией очаровательной Ламун: на вид такие же, как она, вместе с тем они не имели с ней ничего общего и даже отдаленно не могли заменить ее.
В начале года, когда он по делам уехал в Англию, расставание принесло ему облегчение. На расстоянии Том рассуждал более спокойно и здраво. Он подумывал о том, чтобы прекратить всякие отношения с Ламун.
На обратном пути в Гонконг он встретил на корабле Элизабет Гарланд, и в его душе вновь поселилась надежда. Если кто-то и мог прогнать мысли о Ламун, то лишь такая женщина, как Элизабет. Но вскоре выяснилось, что Элизабет вовсе не Жюльенна, что она не склонна к легким связям и не ищет новых сексуальных партнеров. Он даже не попытался приударить за Элизабет, зная, что все равно ему ничего не перепадет. Кроме того, Том был уверен, что ни одна женщина на свете, даже такая красивая, как Элизабет, не в состоянии вытеснить Ламун из его сердца.
– Но мы должны с тобой пожениться! – в отчаянии произнес он, опуская ее на подушки. О черт, он любил ее уже восемь месяцев, а последние четыре вел абсолютно монашеский образ жизни, словно принял целибат. Так долго не могло продолжаться.
Она лежала совершенно неподвижно, густые и переливчатые, цвета чернил волосы были разбросаны по плечам.
– Мы не можем пожениться, – не отводя от него глаз, произнесла она. В ее взгляде появилось выражение, какого Том прежде не видел. – Но мы можем жить, как живут муж и жена...
Его дыхание сделалось громким и учащенным. Сердце отчаянно колотилось в груди.
– Нет, – выдохнул он, – ведь это для тебя огромный риск!
Она обняла его за шею. Если они не будут близки, она рискует куда больше. Он такой милый и сильный, этот тридцатипятилетний мужчина, не привыкший к длительному воздержанию. И существует опасность, что он примется искать удовольствий на стороне, с другими женщинами. Например, с симпатичной и сексапильной миссис Ледшэм или с шлюхами из баров. Кроме того, Ламун сама хотела близости. Она хотела чувствовать его сильное, напряженное обнаженное тело. Хотела получить как можно больше наслаждения, пока их тайная связь не раскрылась и отец не отослал ее куда-нибудь в глушь.
– Я люблю тебя, – прошептала она и с этими словами принялась расстегивать свое платье. Ее пальцы мелко дрожали, хотя взгляд оставался твердым и решительным. Наконец она освободилась от одежды.
Последний год Том только и держался благодаря своему самообладанию. Он колебался лишь мгновение, затем с глухим стоном принялся скидывать с себя одежду. Больше не нужно было терпеть – и жесткое самоограничение сменилось неуемным голодом, таким сильным желанием, что требовало немедленного удовлетворения.
– Я люблю тебя... люблю... – бормотал он сдавленным шепотом, швыряя рубашку и брюки поверх лежавшего на полу платья Ламун.
Он представлял в мечтах, что, когда появится возможность, будет заниматься с Ламун любовью, стараясь при этом быть предельно нежным. Она ведь была девственницей, поэтому спешить не следовало. Тому и в голову не приходило, что все может произойти так, как случилось: они торопливо избавились от одежды, желая как можно скорее преодолеть препятствия, которые прежде играли такую важную роль. Она опустилась перед ним на колени. Бледная, восхитительной формы ее грудь с розовыми сосками была напряжена. Он положил свои ладони на грудь Ламун, наклонился и начал целовать.
