Двойной босс, пожалуйста! (СИ) - Март Амалия (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
— Все понятно, — руки мужчины повисают на подлокотниках кресла. — Собственно, это было понятно сначала. Ты свободна.
Он делает многозначительный жест кистью руки в сторону двери, и внутри меня все обрывается. Что понятно? Что понятно??? К глазам подкатывает горячий поток. Я не понимаю, что происходит и в чем причина, очевидно одно — он прогоняет меня навсегда.
— Я… если хочешь, я не пойду на эту встречу. Я собиралась тебе сказать, честно.
Мой голос звучит так тихо, что я не уверена, услышал ли он хоть слово. Пытаюсь поймать взгляд Босса, но он делает вид, что меня в кабинете уже нет. Его лицо — непроницаемая маска. И от этого становится так страшно и больно, что я чувствую, как искривляется лицо в попытке удержать жалобный всхлип. По щекам уже струятся дорожки слез, и я смахиваю их рукавом свитера, лишь сильнее растирая влагу по лицу.
— Пожалуйста, Саш, я… Объясни мне, — эти слова даются очень сложно, сквозь комок в горле и дыру в груди, вперемешку с плачем и паникой.
— Просто уходи, — говорит равнодушно, глаза в экран компьютера.
— Нет, я не уйду!
На место растерянности и жалости к себе приходит раздражение и гнев.
— Что я сделала не так? Просто согласилась помочь подруге? — вытираю свитером очередные дорожки слез, выкатывающиеся по инерции. — Почему ты так себя ведёшь? — повышаю голос, и теперь он звучит выше и противнее, с надрывом, который мне совсем не хочется показывать.
— Прекрати плакать, — тихо говорит он.
Горло сжимает очередной спазм, узел в желудке противно скручивается, грозясь превратится в громкий плач.
Я встаю с места и подхожу вплотную к столу мужчины, который изо всех сил старается не показать своих эмоций. Огибаю стол справа и оказываюсь у плеча Александра.
— Объясни!
Он поднимает на меня взгляд и снова этот спектр эмоций, неотличимых друг от друга. Раздражение? Гнев? Жалость? Боль?
— С кем ты была вчера? — повторяет он свой вопрос: зло и рвано.
— С отцом! У него был тяжелый день, я осталась составить ему компанию! Ты думаешь, я была с кем-то другим? Из твоей койки сразу рванула в другую?
Прожигаю дыру своим взглядом, не отвожу взгляд ни на секунду, чтобы показать свою решительность.
— Что за двойное свидание? — он повышает голос. От меня не укрывается то, что от моего вопроса он отклонился и то, как подрагивает его рука, сжимающая компьютерную мышь в руках.
— Ты не слушаешь! Никакое это не свидание. Подруга просто попросила разбавить их компанию на сегодня. Что я ещё должна сказать? Что не сплю с кем попало? Что для меня все, что было — серьезно и я не из тех, кто легкомысленно относится к таким вещам?
Саша вновь тянется к глазам и потирает их пальцами, словно пытается убрать неугодное ему видение. Его челюсть сжимается, выделяя желваки на скулах. Но меня уже не остановить.
— Знаешь что? Ты ужасный человек. Когда тебе надо — само очарование, а стоит переступить какую-то только тебе ведомую границу — все, казнь, расстрел на месте, никакой пощады.
Голубые глаза впиваются в меня потрясенным взглядом.
— Лея, — хрипло начинает он.
— Даже слушать тебя сейчас не хочу! — резко разворачиваюсь на пятках и несусь к двери. Сердце грохочет в груди, пробивая себе путь на свободу, щеки пылают, все тело тяжелеет, словно налитое свинцом. Я никогда в жизни не была так зла!
— Стоять! — крик достигает меня, когда я уже касаюсь ручки двери. Я замираю от неожиданности.
Позади раздается стук мужских каблуков о плитку, и спустя мгновение сильные руки разворачивают меня на сто восемьдесят градусов. Крупная ладонь ложится на подбородок и приподнимает лицо вверх, где меня уже ждёт испытующий взгляд холодных глаз.
— Мне от тебя крышу рвет.
Это простое тихое признание сносит плотину уверенности к чертям. И я начинаю громко всхлипывать, закрыв глаза.
Чувствую бережное прикосновение к щеке: сначала пальцев, собирающих влажные дорожки, а потом и губ, нежно стирающих последние доводы рассудка. Несколько поцелуев в заплаканные щеки, пара в наверняка распухший нос и один в губы. Я не отвечаю на мягкое движение его рта, только трясусь в его руках и давлю в себе признаки истерики. Что он делает? Разве так можно?
— Прости, одуванчик, — шепчет он, возвращаясь к мокрым щекам. — Не плачь.
Его руки обхватывают меня плотным кольцом, прижимая ближе к его телу. Я привстаю на мысочки, обвивая его шею руками, утыкаюсь в терпко пахнущую шею носом и затихаю. Мы стоим так целую вечность. Такую бесконечно долгую, что я успеваю сформулировать у себя в голове тысячу вопросов.
— Почему ты так со мной? — выдаю прямо в горячую шею.
— У меня вчера тоже был сложный день. Я хотел, чтобы ты приехала.
— Надо было просто позвонить.
— Так просто это звучит. А мне совсем не просто. Ты бы приехала?
— Нет, но развеяла твои глупые подозрения.
— Я просто не смог.
— Я не понимаю, — украдкой вытираю глаза, которые по ужасному стечению обстоятельств сегодня решила накрасить.
— Я должен признаться тебе, одуванчик. Я нихрена не понимаю, что между нами.
Он немного отстраняется и заглядывает в мои заплаканные глаза.
— И я не понимаю, что должен делать и чувствовать. Я хочу, чтобы каждый вечер ты проводила со мной, ты можешь?
— Нет, — честно отвечаю ему. — Потому что тоже ничего не понимаю. Мы встречаемся?
Этот вопрос выбивает Александра из колеи. Я знаю, что все сложно, и, наверное, именно для таких случаев ВКонтакте придумал этот дурацкий статус, но мне нужно это знать. Я не хочу ни к чему не обязывающих встреч. Не смогу так.
— Да, одуванчик, — говорит он уверенно, хоть и после значительной паузы. — Мы встречаемся. Можешь передать своей подруге, что твой парень не разрешает тебе ходить на чужие свидания. И что я приватизирую тебя на все вечера следующих недель. А может, и лет.
Из меня вырывается смешок. Что это, если не признание?
— Так я могу сказать всем, что…
— Давай не будем спешить, посмотрим, куда это приведет, — спокойно говорит Босс.
Я расслабляюсь в его руках, сама тянусь к губам в примирительном поцелуе, сама крепче жмусь к крепкому торсу, желая нагнать упущенное накануне ощущение его близости. Саша продолжает держать меня в кольце своих рук и очень чувственно касаться губ. Потом переходит в дорожку чувственных поцелуев на щеку, шею и, наконец, оголенное плечо. Отодвигает кромку свитера дальше, высвобождая больше кожи для обжигающих прикосновений.
Мы дышим очень громко. Атмосфера как-то слишком быстро накаляется, переходя из плоскости смешанных эмоций в жажду большего. Вожу ладонями по его широкой спине, больше всего желая снять этот чертов пиджак, запускаю пальцы в густые волосы, ловя ртом его чувственный стон. Голова кружится, кружится, кружится.
— Больше не плачь, одуванчик, — горячо шепчет мне в шею Александр. — А теперь иди, иначе утреннюю планерку придется сдвинуть на вечер из-за тебя. Мне итак сидеть теперь перед топами с этим… — он прижимает меня плотнее, явственно давая понять, о чем говорит.
Резко отстраняется и шумно выдыхает.
— Иди. В шесть тридцать жду тебя на парковке и никаких псевдо-свиданий. Ты поняла меня, Лея?
Его голос звучит четко и властно, настолько обезоруживающе эмоционально, что так и хочется выпалить: да, господин.
Пожалуй, с "Пятьюдесятью оттенками серого" я тоже пока завяжу.
С плохо скрываемой улыбкой выхожу из кабинета Босса. Его помощница, с которой мы, кажется, столкнулись впервые, осматривает меня с холодным прищуром. Ах да, наверное, я выгляжу, как зареванная клуша. На своем этаже ныряю в туалет и привожу себя в порядок. Потеки туши легко смываются водой, а вот с раскрасневшимся носом ничего уже не поделать, пройдет само через пару часов.
— Викот, — тяну я, как только возвращаюсь на рабочее место. — Все отменяется. Мой парень категорически против моей встречи с другим. Даже ради тебя. Прости.
Вижу, как округляются глаза подруги, когда она складывает два плюс два: то где и с кем я сейчас была и мое раскрасневшееся лицо. А что? Я ничего ей не говорила, она догадалась сама!
