Трепет (СИ) - Бёрнс Тревьон (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
— Значит, наш старший будет мудаком-садистом? Будет ли он убивать щенков и котят тоже? — Веда не могла не задаться вопросом, а вдруг с такой матерью, как она, большинство ее детей обязательно сойдут с ума.
Она даже задумалась, когда они с Гейджем вообще говорили о детях.
Ах, да, мы не говорили об этом. Мысли об этом было достаточно, чтобы отправить ее в легкий шок. Она не могла ничего сделать, кроме как помолиться за бедного ублюдка, которому «посчастливится» быть ее ребенком.
Она накрыла руки Гейджа, когда он остановил ее возле другой спальни.
— Это будет комната нашего старшего сына. Эта дверь всегда будет закрыта и занавешена плакатом «Не входить», прикрепленным к двери снаружи. Единственными признаками жизни были бы звуки дэт-метала, доносящиеся в коридор из-под двери. Если мы когда-нибудь осмеливались бы постучать, он бы кричал «Уходи» изо всех сил, перекрикивая музыку. Он скорее умер бы с голоду, чем ужинал бы с нами каждый вечер.
— Дэт-метал? Так наш старший действительно был бы психопатом, а? — Веда обнаружила, что ее сердцебиение утроилось, удивляясь, когда это за последние десять минут она успела согласиться, что у них будут дети, не говоря уже о ребенке, который слушает дэт-метал.
Каждый раз, когда она убеждала себя, что ее отношения с Гейджем не могут стать более страшными, как он находил новую, неизведанную территорию. Однако территория, по которой он шел прямо сейчас, была намного страшнее, чем все остальные.
Она не могла иметь детей. Никогда. Как она могла иметь детей, когда ее самой большой целью в жизни было отрезать причиндалы ее врагов? Когда большинство людей, которых она мечтала убить, были людьми, которых Гейдж называл своими друзьями? Если каким-то чудом у них с Гейджем все-таки появятся дети, неужели они закончат так же, как и те богатые люди, которых она возненавидела? Ее план состоял в том, чтобы пробыть в Тенистой Скале ровно столько времени, сколько нужно, чтобы закончить ординатуру, отомстить за содеянное, а затем убраться к черту из города.
Но теперь, очевидно, она не только жила в Тенистой Скале, но и будет растить семью?
Семья, состоящая из детей, которые будут слушать дэт-метал?
Она с трудом проглотила застрявший в горле комок.
Детей не должно быть.
Никогда.
Но пока Гейдж вел ее по коридорам своего особняка, его сердце билось у нее за спиной, его запах окутывал ее сзади, и она не могла заставить себя сказать ему об этом. Она не могла убить мечту, которую он лелеял с тех пор, как припарковал свою машину на подъездной дорожке, прежде чем устроить ей экскурсию по дому, в котором она была всего несколько раз. В то время, когда они встречались, они проводили большую часть своего времени в ее квартире, потому что она была ближе к больнице.
В тот вечер Гейдж даже не успел провести ее в холл своего дома, как начал фантазировать о ней, какой она будет через десять лет: стоящей у входной двери, раздающей обеденные коробочки и машущей на прощание их детям, когда они каждое утро бежали к школьному автобусу. Об ужинах, которые они будут устраивать каждый вечер за белым мраморным столом в его столовой. О грандиозной водной горке, которую они построят в огромном бассейне на заднем дворе. О разных местах, где они могли бы весело представить себе эту воображаемую семью, и дом, который до сих пор включал в себя прачечную, кухонный остров, лестницу и, что любопытно, даже шкаф, в котором был нагреватель горячей воды. Судя по всему, Гейдж намеревался окрестить каждый дюйм этого дома.
Это она еще могла пережить.
Чего она не могла вынести, так это того, что Гейдж мог смотреть на нее и действительно видеть чьей-то матерью. Конечно, он знал, в каком она сейчас состоянии. Она точно не делала из этого секрета.
Он остановился у другой комнаты.
— Комната нашего среднего ребенка. У нее будет розовая кровать принцессы, которая будет пустой каждую ночь, потому что она всегда будет пробираться в нашу кровать, чтобы обниматься с нами. У нас никогда не хватит духу прогнать ее…
— Гейдж…
Он шагнул вперед, заставляя ее спотыкаться, пока они не добрались до главной спальни. Как и весь дом, хозяйская спальня была простой, современной, чистой и в основном белой с серыми вкраплениями, включая изголовье кровати, которое было настолько высоким, что почти достигало потолка. Плюшевые белые простыни словно умоляли, лечь на них. Прозрачные белые занавески танцевали от ночного ветерка из-за открытых дверей балкона, а также был слышен грохот волн, исходящий со стороны пляжа.
Его дыхание согревало ей ухо.
— Наша спальня будет ее любимой комнатой в доме. Она ей так понравится, потому что она будет знать, что именно там мы сделали нашу любовь официальной. Сделали наш брак официальным.
Если Веда и думала, что раньше ее сердце билось очень сильно, то только потому, что она еще не осознавала того удушающего ощущения, которое испытывала сейчас. Она ахнула, когда он убрал руки с ее талии, она перестала чувствовать тепло его тела, а мягкие губы больше не касались ее уха. Она одновременно жаждала и боялась того, что не чувствовала его теплого тела, не в силах решить, что было сильнее. И когда она медленно повернулась на каблуках, чтобы увидеть, куда он ушел, она знала, почему он отошел.
Грудь Гейджа вздымалась, когда он сделал вдох, стоя на полу на одном колене. В своей дрожащей руке он протянул черную бархатную коробочку, открытую, чтобы показать блестящее, овальное обручальное кольцо.
— Святое дерьмо… — Веда зажала рот руками, делая большой шаг в сторону от него, вынужденная согнуться пополам, когда буря в ее животе перешла в полномасштабное цунами.
Она могла только удивляться… почему?
Почему этот мужчина любит ее так сильно?
Он точно осознавал, какая она была катастрофа? Какой в ее жизни царил бардак? Она несколько раз напрямую говорила ему о том, каким она была кошмаром, а он все равно стоял здесь, на одном колене, и его ранимый взгляд кричал, что он хочет сделать этот кошмар своим навсегда.
Коробочка с кольцом задрожала под его пальцами, заставляя его вцепиться в нее обеими руками, и даже тогда немного подрагивала. Комок подкатил к его горлу, а глаза наполнились слезами. Его грудь тяжело вздымалась, свидетельствуя о его чувствах.
— Веда… — он сглотнул. — Сегодня вечером я сказал, что не знаю, о чем мечтаю. И только когда я произнес это вслух, до меня дошло. Как же я ошибался, — он потряс коробочку с кольцами. — Ты — моя мечта. Наши отношения. Наша любовь. Наше будущее. Как ты меня радуешь. Как ты открываешь мир… — одну руку он убрал с коробочки, чтобы держать ее в кулаке над своим сердцем, а влага в его глазах увеличивалась с каждой секундой, угрожая упасть. — Мир счастья, света и радости, о существовании которого я и не подозревал. Мир, который я мог видеть только во сне, когда был ребенком — до того, как реальный мир добрался до меня и сказал мне, что сон невозможен. Ты вошла в мою жизнь и доказала мне, что это возможно. Ты доказала тому парню внутри меня, который всегда верил в настоящую любовь… что это возможно, — он помедлил. — Веда, ты выйдешь за меня?
Она должна была прекратить это, но когда открыла рот, чтобы сделать это, все, что вышло, было.
— Да…
Гейдж стиснул зубы, и слезы, которые потекли из его глаз по щекам, доказали, что он закрыл их в попытке сдержать эмоции, с которыми оказалось невозможно бороться.
— Да? — он подавил смех.
Веда и не подозревала, что ее глаза светятся такими же эмоциями, как и его, пока не почувствовала, как по ее щекам катятся слезы. Она быстро кивнула.
В следующее мгновение он уже обнимал ее, страстно целуя в губы, бархат коробки касался ее щеки, когда он обхватил ее лицо. Их поцелуй стал более глубоким, их тихие всхлипы и стоны переплелись, приглушенные слова любви смешались с звуком их голодных поцелуев, влага на их щеках перемешалась.
Гейдж отстранился, но продолжал прижиматься лбом к ее лбу.
Их взгляды упали на коробку с кольцо в его руке.
