Чужие лица (СИ) - Рэйн Ирина (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Боже… Стоп! — Олеся смотрит на сжавшего губы Никиту и его сестру. — Что же ты молчишь? Так же нельзя…
— У нее всегда так… — пытается вступиться подросток. — Поэтому она ненавидит парикмахеров.
Вика пугается реакции Олеси, широко распахивает глаза.
— Я вас не ненавижу…
Олеся тяжело вздыхает, проводит рукой по своим волосам. Сделать осталось не так уж много, но и оставлять все так — нельзя.
— Если я дам машинку для бритья Никите, ты не будешь плакать?
— Брить ее как меня? — в шоке спрашивает юноша.
— Не буду, — одновременно обещает Вика.
Олеся убирает ножницы, меняет насадку на машинке и дает ее Никите.
— Правую сторону не трогаем, только левую. До этого уровня, — показывает в воздухе. — Креативная асимметрия.
Работать вот так приходится впервые — Олеся держит руку Никиты, а тот — станок, его пальцы крепко обхватывают предмет, потому что он боится навредить сестре. Та же сидит более спокойно — с любопытством смотрит на то, как часть волос падает на пол, открывая аккуратное ушко.
Когда все готово, из кухни выходят Слава и Света, которая не может поверить своим глазам. Оба ее ребенка теперь бритые: один — полностью, другая — на треть головы.
— Это был единственный вариант закончить, — извиняюще объясняет Олеся, отпуская Вику и начиная подметать пол.
— Мне нравится, — говорит девочка, рассматривая себя в зеркале. О пролитых слезах уже никто не вспоминает.
— Это главное, да? — Теплов вопросительно смотрит на жену и ободряюще ей улыбается. Та кивает, не в силах ничего ответить. — Что ж, раз все дела сделаны, предлагаю по домам. Остатки пиццы можно разделить и взять с собой.
Пока взрослые собираются, трое подростков ждут у дверей. Пашка, который успел переговорить с Мироном наедине, нервно подтягивает лямку рюкзака. Решившись, обращается к Никите.
— Извини, что я тогда… в раздевалке… — почесав затылок, сдвигает шапку на глаза, поправляет ее.
— Тебя Мирон попросил извиниться? — Никита смотрит из-под бровей, по инерции спрятав Вику за спину.
Паша переминается с ноги на ногу.
— Нет. Мы просто поговорили. Он объяснил, что я был неправ, да я и сам это понял… В общем, наши родители дружат, так что и нам, скорее всего, придется общаться. Я не хочу, чтобы они расстраивались из-за того, что мы враждуем.
— Мы можем не дружить, но пересекаться нам все равно придется, — Вика трогает брата за плечо. Она озвучивает очевидное, но Никите это все равно не нравится.
— Короче, если передумаешь, то я открыт для общения, — Войтович уже и сам не рад, что сложилось вот так. Тогда он действовал на адреналине, а сейчас пожинает плоды. С другой стороны, он и знать не мог, что судьба сведет его с Черных снова, а об их непростой истории — и подавно.
— Готовы, молодежь? — Слава открывает дверь, впуская в помещение холодный декабрьский воздух. Парикмахерская пустеет. Мирон открывает дверь автомобиля перед Олесей, Слава помогает Вике и Свете, а Никита, какое-то время просто стоявший рядом с машиной Тепловых, подходит к Паше и протягивает руку, тот ее пожимает и широко улыбается. Эти простые действия становятся началом большой дружбы. Ее бы не было, если бы не наличие трех слагаемых: дельного совета, правильного решения и прощения.
***
Мирон поворачивает голову и смотрит на Пашку, который увлеченно следит за перипетиями марвеловских героев. Ощутив на себе чужой взгляд, подросток отрывается от экрана и видит, что Олеся уснула на плече Полунина.
— Ты можешь расстелить диван? Я ее перенесу, — шепотом.
Подросток кивает, останавливает кино и сгоняет с маминого дивана Мишку. Та недовольно мяукает, но послушно спрыгивает на пол, а затем перемещается на шкаф, откуда все видно. Когда постель готова, Мирон укладывает на нее Олесю, а затем накрывает.
— Будешь досматривать со мной? — тихо спрашивает Пашка. Ему не хочется спать, как и оставаться в одиночестве.
— Я планировал остаться, — Мирон трет затылок.
Пашка радостно улыбается и снова включает фильм, приглушив звук. Закончив киномарафон после полуночи, подросток засыпает на своем диване, а Мирон — рядом с Олесей, обняв ее со спины, как и мечтал днем. Пусть телу хочется большего, душе более чем достаточно — не тесно, а тепло и очень спокойно.
22
— 22 -
Снова бегут по небу облака,
Мягкими перьями белыми укрывая собой города.
В этих районах мы скроемся наверняка.
Наши сердца не разлучит никто, никогда. Никогда.
Burito — Штрихи
Это утро удивительным образом отличается от предыдущего — Пашка просыпается сам за пять минут до будильника. Выключает тот за ненадобностью, соскальзывает с кровати, поднимает упавшее на пол одеяло и тихо одевается. На диване матери — клубок из подушек, одеяла и двоих людей. Мирон, почувствовав чужой взгляд, приоткрывает глаза, осторожно кивает в знак приветствия — боится задеть Олесю, чья голова покоится на плече. Вслушивается в ее спокойное дыхание, убеждаясь, что та все так же крепко спит, приподнимает бровь с немым вопросом «который час». Пашка подходит ближе, демонстрирует экран телефона с цифрой восемь, на что Мирон снова чуть заметно и благодарно кивает. Подросток отходит, продолжив собираться в школу, кормит кошку и, все так же стараясь не шуметь, выходит на улицу. Полунин же, решив, что может поспать еще немного, снова закрывает глаза и чуть крепче сжимает женщину в своих руках.
Олеся просыпается от ощущения жара и объятий. Никакого личного пространства, они с Мироном делят его на двоих. Пашкина кровать пуста, Мишка дремлет на подушке сына. Женщина пытается аккуратно выбраться из горячих рук, чтобы посмотреть на время — у нее выходной, а Мирону сегодня на работу, и будет нехорошо, если он проспит. Свет от окна не помогает определиться — сумрачно. Не получается слезть с дивана незаметно — мужчина, почувствовав движение, просыпается.
— Доброе утро, — тянется всем телом и водит затекшими мышцами предплечья. Сущая ерунда по сравнению с тем, что можно лежать вот так, тесно прижавшись.
— Доброе. Я вчера уснула, да? — Олеся чуть морщится от того, как хрипло звучит ее голос.
— Мг-хм, — утвердительно.
— И тебе пришлось меня переносить? Какой стыд, — Войтович закрывает глаза руками, но ненадолго — Мирон отводит их, пытаясь понять причины ее беспокойства.
— Перестань, ты вчера перенервничала, и то, что уснула, вполне естественно. И ты не такая уж тяжелая, как думаешь. — Олеся снова поражается его умению читать мысли, у нее так не получается. — Пашка проснулся вовремя и уже ушел в школу, а я решил провести это утро с тобой, работа никуда не убежит.
— Не волк? — вспомнив поговорку.
— Точно, — улыбается Мирон и снова крепко обнимает любимую женщину, притираясь к ее бедру утренним возбуждением.
— Кажется, у тебя там… — Олеся крутит указательным пальцем в воздухе, чувствуя, как щеки заливает румянец.
Мирон негромко смеется и еще теснее притирается, беззастенчиво целует в шею, наслаждаясь такой желанной близостью.
— Называй своими словами, лисенок. Это доказательство моего желания. У тебя, конечно, оно не может быть так явно выражено, но все же, надеюсь, имеется.
Олеся прячет лицо, тычет носом куда-то под ухом мужчины — там вкусно пахнет одеколоном с древесными нотками, хоть никогда не отрывайся. Небольшая щетина колет кожу, что лишь добавляет ощущений. И все же…
— Не люблю заниматься сексом сразу после сна — мне надо, по меньшей мере, посетить туалет и ванную. А еще лучше выпить чашку кофе, чтобы окончательно проснуться.
Олеся понимает, что дразнит Мирона, но ничего не может с собой поделать. Ей и так очень непривычно было проснуться рядом с ним дома, ей требуется хотя бы пять минут передышки, побыть одной, чтобы собраться с мыслями, убедиться в реальности происходящего.
Полунин помнит прошлое утро наедине — тогда Олесе ничего не мешало, значит, дело не в гигиене, точнее, не только в ней. Он осторожно отстраняется и встает, выпуская женщину из постели.
