Практическая магия - Смит Дебора (лучшие книги TXT) 📗
Квентин громко расхохотался. Я сообразила, что сморозила, и покраснела, но он уже встал и подошел к окну. Опершись о решетку, Квентин смотрел на меня с мрачным интересом.
– Вы что, намерены сидеть здесь со мной из солидарности? Это ни к чему. Просто договоритесь о залоге и присмотрите за моим псом.
– Все не так просто. Теперь вы мой янки. Весь город так решил. Я вас не оставлю.
Рикони снова одарил меня странным взглядом, но теперь в нем я заметила спокойное восхищение. Я не смогла отвернуться.
– К вам пополнение, – певуче объявила миссис Диксон, приближаясь к камере.
Я подошла к решетке. Помощник шерифа привела мистера Джона, впустила его и снова заперла дверь.
Джон Тайбер посмотрел на меня весьма красноречиво, затем повернулся к Квентину.
– Итак, что мы имеем? – требовательно поинтересовался он.
– Мистер Рикони всего лишь защищал мистера Бомонта, – сообщила я.
Тайбер подошел к Квентину поближе.
– Я знаю. Старина Бо наконец успокоился и теперь рассказывает всем, кто захочет его слушать, какой вы отличный парень. Не могу одобрить ваши методы, но я пришел извиниться перед вами за доставленные вам неприятности и поблагодарить вас. Вы свободны, мистер Рикони. – Он протянул руку и представился: – Джон Тайбер.
Квентин переводил взгляд с него на меня и обратно достаточно долго, так что чисто выбритые щеки мистера Джона стали пунцовыми.
– Ваш родственник? – уточнил Квентин. Я кивнула. Он повернулся к мистеру Джону и негромко спросил: – Вы ответственны за то, что скульптуру моего отца вывезли из кампуса местного колледжа? – Он без труда привлек внимание мистера Джона, хотя его голос звучал тихо и монотонно, а руки свободно висели вдоль туловища. Никакого крика, физической угрозы, только вежливое желание добиться своей цели.
Мистер Джон опустил протянутую руку, удивленно заморгав.
– Да, это было сделано по моему приказу.
– И вы продали ее Тому Пауэллу?
– Да.
– А если бы он не купил ее, вы бы продали ее как металлолом?
– Я… Да, это так.
– Следовательно, вы в ответе за то, что администрация колледжа лгала всем, кто интересовался судьбой скульптуры?
Побледневшее было лицо мистера Джона снова начало наливаться краской.
– Я отвечаю за все. Вы называете меня лжецом?
– Да, и я только хочу узнать, почему вы так поступили.
– Сэр, моя семья основала этот город, и мы несем ответственность за то, что в него привозят и что из него увозят. Включая и так называемые произведения искусства. – Мистер Джон развернулся и обжег меня яростным взглядом. – Урсула Виктория Пауэлл, может быть, ты объяснишь этому джентльмену, как обстоят у нас дела? Я пришел сюда, чтобы выразить свою благодарность, а не для того, чтобы выслушивать обвинения в преступлениях, которых не совершал.
– У него есть веские причины требовать объяснений, – вежливо пояснила я. – Никому не повредит извиниться перед семьей Рикони. Его мать горевала об уничтожении Медведицы многие годы. Администрация колледжа сообщила ей, что скульптура превращена в груду лома.
Мистер Джон смотрел на меня так, словно я на его глазах лишилась рассудка.
– А теперь ты послушай меня, Урсула. У твоего папы имелась масса сумасбродных идей. Я старался изо всех сил подавать ему пример того, как следует себя вести, но он никогда ему не следовал. Если иногда я поступал жестоко, то лишь ради его же блага. Я не собираюсь ни за что извиняться. Я пришел выразить благодарность от имени Бомонта, а теперь меня же еще и оскорбляют.
Я метнула на него яростный взгляд. Выражение “сумасбродные идеи” не выходило у меня из головы.
– Мистер Джон, – прошипела я сквозь стиснутые зубы, – полагаю, вам лучше присесть. У меня есть для вас новости. Теперь скульптуры Ричарда Рикони очень высоко ценятся. Железная Медведица стоит целое состояние.
Открыв рот, мистер Джон посмотрел сначала на меня, потом на Квентина.
– Я не верю, – наконец сумел выговорить он.
Квентин кивнул, подтверждая мои слова.
– Можете верить или не верить, это ваше дело. В извинениях я не нуждаюсь. Я приехал сюда, чтобы купить скульптуру и отвезти ее туда, где ей место. Это бизнес, а не эмоции. Я хочу лишь узнать правду.
Мистер Джон теперь сделался само внимание.
– Если скульптура стоит дорого, сэр, то именно моя семья заслуживает благодарности и денег, поверьте мне.
– Что? – Я медленно наступала на мистера Джона, не веря своим ушам. Он насупился. – Как вы можете так говорить, мистер Джон?
– Почему же мне так не говорить? Мисс Бетти оплатила работу Ричарда Рикони. Она заказала Железную Медведицу.
– Вы продали ее моему отцу!
– В лучшем случае, это можно назвать давней и неформальной сделкой. – Он повернулся к Квентину. – И сколько же скульптура теперь стоит?
Квентин посмотрел на него сверху вниз как на любопытное насекомое, настолько примитивное и ядовитое, что любой наблюдатель подумал бы об исходящей от него угрозе, прежде чем без сожаления раздавить его.
– Переговоры о цене я буду вести только с Пауэллами и без свидетелей.
– Понимаю. Но это вы так говорите, сэр.
– Я пытаюсь дать вам понять, что вы ни пенни не получите из этих денег. И проведете остаток жизни в суде, если будете оспаривать право Урсулы на Железную Медведицу. И сражаться вам придется против меня, потому что я найму адвокатов, чтобы защищать ее интересы.
Мистер Джон очень напоминал постаревшего бульдога, который, несмотря на возраст, еще не потерял хватку и никогда не отступит перед противником. Но на его лице появилось выражение, ясно дававшее понять, что Тайбер сообразил, с кем хотел сразиться.
– Я всего лишь пытался объяснить, как обстояло дело. Я ни на чем не настаиваю, – буркнул он.
– Никаких переговоров нет и быть не может, – внесла я свою лепту. – Я не продаю скульптуру. – Я была крайне огорчена предательством мистера Джона. Несмотря на все его недостатки, я все-таки ему доверяла. – Как вы могли сказать, что имеете право на Медведицу? Как вы могли поступить так со мной, с моим отцом? Вы же знаете, что скульптуры давно бы уже не было, если бы не папа. Кому, как не вам, знать об этом? Неужели вы и в самом деле отправились бы в суд оспаривать мои права на Медведицу? Начали бы против меня процесс? Вы представляете, что сказали бы о вас в этом случае местные жители? Вы подумали, как это отразилось бы на вашем добром имени?
Мистер Джон замахал на меня обеими руками и тяжело вздохнул. Слава богу, ему явно стало не по себе.
– Во мне говорил гнев, я поддался эмоциям. Ты же знаешь, милая, что я не хотел причинить тебе боль. Мы поговорим об этом позже, когда оба успокоимся.
Я упомянула его имидж, а это всегда было больным местом Джона Тайбера.
Но я не собиралась успокаиваться и подошла к нему ближе.
– Папа был так добр к вам. Он даже не обращал внимания на ваши барские замашки. Он всегда говорил мне, что вы хороший человек, рассказывал, как много добра вы сделали для города и округа, хотя частенько вели себя как настоящий диктатор. Папа верил в непротивление злу насилием. У него было больше терпения, чем у самого Ганди. Но я-то не такая.
– Я диктатор? Вот как ты обо мне думаешь?
– Вы воспользовались папиной добротой, позволяя вашей семье воротить от него нос из-за старой ссоры, произошедшей больше пятидесяти лет назад. Вы относились к нему свысока, грубо с ним обращались и утверждаете теперь, что делали это “ради его же блага”. Со мной этот номер не пройдет. Я намного лучше понимаю Тайберов, чем папа. Я вернулась домой не для того, чтобы играть в старые игры, мистер Джон. Я буду уважать вас только в том случае, если вы заслужите мое уважение. Я жду того же от вас и от остальных Тайберов. И не пытайтесь использовать меня!
– Урсула, не надо так нервничать. Успокойся…
– Вы заставили папу заплатить вам за Железную Медведицу. А эти деньги могли спасти мою мать. Разумеется, папа сделал выбор, он сам предложил купить у вас скульптуру, но и вы не отказались от этих несчастных двухсот долларов. Я не знаю, осталась бы в живых мама, если бы мы тогда смогли оплатить помощь врача, или нет, и родился бы Артур другим. Но одно я знаю наверняка: вы не должны были требовать жалкие двести долларов, которые вам были совершенно ни к чему, с моего отца, любившего эту скульптуру и много лет заботившегося о ней, тысячу раз отработавшего эти деньги за те годы, что Медведица стояла в кампусе. Вы помогли убить мою мать и искалечить Артура.
