Идол (ЛП) - Каллихен Кристен (читаем книги .txt) 📗

И в этот момент я чувствую потребность его обнять. Подхожу ближе и оборачиваю руки вокруг его талии. Мои губы прижимаются в легком поцелуе к его груди из-за того, что я и вправду не могу быть так близко и не целовать его.

Киллиан тут же растворяется во мне, его руки поднимаются и сжимают мое тело в течение длительного момента так крепко, что могут остаться синяки, но я не против. Я хочу этой силы. Хочу ощутить, что ничего не может встать между нами.

Длинные пальцы расчесывают мои волосы, массируя кожу головы. Я прижимаюсь еще ближе, касаясь своей щекой его груди. Биение его сердца такое сильное и ровное.

- Когда мы уедем из Нью-Йорка? - спрашиваю я.

Его голос грохочет низким грудным звуком.

- На следующей неделе. Мы направимся на север, а затем на запад.

Мои руки гладят изгибы его спины там, где плоские мышцы соединяются с позвоночником. Его кожа словно теплый атлас.

- Мне нужно найти место, где остановиться.

Мускулы под моими ладонями напрягаются, когда он отстраняется. Его темные брови недовольно хмурятся.

- Думаешь, я уговорил тебя на всё это, чтобы отправить в отель? Ты остаешься здесь, Либс.

Здесь я и хочу быть. Сама идея того, что я могу покинуть Килла даже на одну ночь, вызывает мороз по коже.

- Не... - я делаю вдох и формулирую мысль. - Разве ребята не станут гадать, почему я остановилась у тебя?

Его недовольство нарастает, но Киллиан качает головой и быстро целует меня в висок.

- Не-а. У меня здесь постоянно кто-то останавливается. Я пригласил тебя, как своего гостя, так что это будет правильно.

- Верно, - я пытаюсь отойти от него, но Киллиан не дает мне этого сделать.

Вместо этого его губы медленно изгибаются в улыбку.

- Мне нравится, что ты ревнуешь.

- Ревность - не очень хорошая черта, - бормочу я, заливаясь румянцем.

- Не волнуйся, - он слегка покачивает меня. - Это означает, что ты считаешь меня своим.

Парень произносит это так самодовольно, что я толкаю его в бок, и он отскакивает, хихикая, что само по себе очень мило, а затем снова прижимается ко мне.

- Да, у меня останавливались гости. Но никто из них не жил в моей комнате, куколка.

- Никогда? - вопрос больше походит на фырканье.

И его раздражающая улыбка становится шире.

- Если я с кем-то и мутил, то делал это в отеле. Усвоил этот урок, когда фотографии моей старой квартиры оказались в Интернете, а личные вещи стали пропадать без моего ведома.

- Боже, как гадко, - я снова целую его в грудь. - Мне жаль, что они так с тобой поступали.

Его пальцы продолжают массировать мой затылок.

- Этого следовало ожидать. Они просто хотели кусочек славы или сувенир. Чтобы потом похвастаться кому-то.

Он говорит это так, словно констатирует факт, как будто не велико дело, чтобы о нем рассуждать, словно речь идет о вещи, а не о живом человеке. Может, ему и нет дела, но от этой мысли мой желудок сжимается. Хотя была бы я сама лучше? У меня дома есть гитара Univox Hi-Flier, на которой играл Курт Кобейн, а затем разбил ее. Она оформлена в виде витрины и стоит в моем кабинете на втором этаже. Папа получил ее от своего друга или еще кого-то в 1989 году до того, как Кобейн стал легендой. Разбитая и бесполезная гитара желанна, потому что на ней играл рок-идол.

Я хотела подарить ее Киллиану. Но теперь не уверена.

- Так что нет, - продолжает он, не подозревая о хаосе у меня в голове. - Только друзья и коллеги-музыканты останавливались здесь, - парень выдерживает паузу. - И девушки, с которыми я встречаюсь. Они переживают полный опыт.

Тепло разрастается внутри, и я улыбаюсь напротив его кожи.

- Но ты только что сказал, что никто не останавливался в твоей постели.

- Никто, - отвечает он легкомысленно, а затем его голос становится мягче. - До тебя.

Смешно, что некоторые признания способны остановить ваше сердце, украсть воздух из легких, заставить все пойти круговоротом. Я закрываю глаза и держусь за него. У него никогда не было девушки? Я была бы не против, если бы была. Важно лишь то, что здесь и сейчас. Но сама идея того, что он никогда не подпускал к себе никого другого, вызывает ощущение груза ответственности, что так и обволакивает мое сердце. Мне нужно быть осторожной с ним, сделать его счастливым и как-то найти свое место в этом новом мире.

Киллиан медленно отпускает меня, но всё еще держит за руку. Выражение его лица становится напряженным, глаза кажутся уставшими.

- Пойдем в постель, - мимолетная улыбка. - Мне нравится говорить это тебе.

Он продолжает меня убивать.

Меня найдут лежащей на полу с открытым нараспашку сердцем, слишком заполненным Киллианом, чтобы оставаться в моей груди.

Он ведет меня мимо гостиной, кинозала, вверх по стеклянной лестнице. Мы проходим мимо еще двух спален и уголка с книгами и диванчиком у еще одного арочного окна с витражом. Его комната выполнена в белом цвете, но одна стена представляет собой круглое окно с цветными стеклышками. Большая кровать из эбенового дерева с балдахином стоит на красном ковре, доминируя в пространстве комнаты. Хотя здесь есть еще гостиная зона с диваном на двоих и современным газовым камином.

Становясь рядом с кроватью, он помогает мне снять платье, прикасаясь к моему телу так нежно, что я вот-вот могу закричать. Мои родители, конечно, заботились обо мне. Но это совсем другое. У меня были парни в старшей школе и один в университете. Но я никогда не ощущала, что обо мне заботятся независимо от того, что я сделаю или скажу. Я могла бы сейчас развалиться на части, и Киллиан бы собрал все кусочки и сложил их снова воедино.

Он целует меня в плечо и отбрасывает край одеяла, чтобы я могла забраться в его роскошную кровать. Через секунду его джинсы сняты, и он присоединяется ко мне. Покрывала - прохладные и хрустящие, а подушки - облака совершенства.

Я широко улыбаюсь.

- Ты купил такие же как у меня подушки.

Он притягивает меня к себе. Теплая кожа к теплой коже. Просто рай.

- Я же говорил тебе, что влюбился.

Он произносит это так легко, но его темные глаза не отрываются от моих.

Так что теперь всё ощущается более хрупким и сильным одновременно. Я прикасаюсь к его щеке, провожу линию вдоль его уха, а затем наклоняюсь и целую парня. Его руки накрывают мое лицо, и он целует в ответ, его губы нежны, а язык исследует, пробует меня на вкус, словно лакомство.

Кровать скрипит, когда он перекатывается поверх моего тела, располагаясь между моих разведенных бедер. Жар его твердого члена согревает мой живот. Мои руки скользят по крепким плечам, изгибам рук Киллиана и возвращаются обратно к его шее, где такая гладкая и чувствительная кожа.

Издавая звуки удовольствия, он раскачивает бедрами так, что в результате его член скользит между моими влажными складочками. Он целует мою верхнюю губу, потом нижнюю, наклоняет голову и повторяет всё еще раз. Так медленно и опьяняюще. Я таю в кровати, мои прикосновения слабы, но жадны.

Его запах. Его кожа. Мощная благодать его тела. Мне нужно всё это.

Киллиан - волшебник. Я не замечаю, как и когда он достает презерватив. Или, возможно, он был у него всё это время. Мой разум слишком затуманен, чтобы вспомнить. Он наклоняется в сторону, демонстрируя свой плоский пресс и толстый член.

Я беру презерватив из его рук и раскатываю по всей длине. Действую медленно, потому что вес его огромного стояка в моей руке слишком приятен, чтобы его игнорировать. Парень ворчит, когда я сжимаю его плоть и немного тяну. А затем Килл снова нависает надо мной, нападая своими губами на мой рот. Наш поцелуй лишен нежности.

- Либби, - шепчет он. И когда парень медленно погружается в меня, идеально вторгаясь в мою разгоряченную плоть, его взгляд встречается с моим. - Это лишь начало, - говорит он.

И я знаю, что Киллиан говорит сейчас не о сексе. Он имеет в виду нашу жизнь.

Мой голос лишен силы и напряжен от волнения.

- Не могу дождаться.