Отважная новая любовь. Сборник (ЛП) - Ширли Джон (бесплатные версии книг .txt) 📗
Дождь стихает, едва барабаня по стеклу. Гроза почти ушла. Я бросаю взгляд на дверь, повторно проверяю хлипкий крючок. Лишь мельком посмотреть бы...
Осторожно приоткрываю ставни, вздрагивая от малейшего скрипа. Окружающие никогда не простят меня за такой проступок. Это глупо и рискованно — подвергать весь дом опасности. Но я должна увидеть.
Изогнутые решетки позади ставней, за ними испещрённое трещинами стекло. Еще и гроза в придачу.
Небо, пронзаемое молнией вдалеке, — черно-красное, цвета мира внутри меня. Конец света окрашен красно-фиолетовым и малиновым, рубиновым и тёмно-красным, переплетёнными полосами алого на оконном стекле. Конец света прекрасен.
Запах просачивается сквозь щели — медный и железный, горький и соленый, приторно-сладкий. Не совсем кровь, но близко к ней. Я помню ее вкус и тяжело сглатываю.
Раскаты грома вдалеке как голос из моего сна. "На север", — говорит он. Я вздрагиваю, когда мысленно представляю картинку: сад с ядовито-красными цветами, распускающими свои побеги в сумерках; девушку с глазами цвета мака. Север.
У меня дрожат руки, когда я плотно закрываю окно. Мы снисходительны друг к другу за всевозможные уловки и причуды, но окружающие не простят меня за секрет: вкус красного дождя на губах. Я вкусила дождя и до сих пор жива — всё ещё человек, всё также в здравом уме, — но теперь чувствую приближающиеся бури и монстров, которые растут после них, как грибы. Кайла думает, что я психопатка, ну и пусть. Они убьют меня или выгонят, если узнают.
Я уже потеряла две семьи из-за апокалиптического дождя. Я никак не могу сдаться в этот раз.
* * *
Сегодня Эмбер должна быть в бригаде по уборке, поэтому я помогаю Себу подметать и мыть посуду. Это дополнительная уборка, завтра мы будем принимающей стороной в групповой встрече. Мы связываемся друг с другом при каждом удобном случае, но раз в три месяца одна группировка приглашает остальных на официальный сбор. У меня появляется гнетущий страх перед каждой встречей, и я знаю, что у других тоже: "Что, если в этот раз кто-то не придёт?"
Возможно, Себ расстроен из-за того, что я на подмене, но ничего не говорит. Он редко вообще что-нибудь говорит, насколько я могу судить. Определённо, Себ никогда ни признается, что сильно увлечён Эмбер, но моя интуиция все ещё работает, в отличие от водопровода и электричества. Он самый младший из нас, и был совсем ещё ребенком, когда случилась первая буря. Сейчас он стал чёрствым, с тяжелым взглядом, умеет быстрее всех из нас выстрелить первым. Никогда не скажешь, что ему всего лишь пятнадцать.
Иногда у меня такое ощущение, что он старше меня на сотню лет, а не младше на два года.
Кайла спускается к тому моменту, как мы заканчиваем работу. Я варю кофе, и мы сидим в мрачной кухне, пережидая, пока красная буря наберет силу, а затем стихнет. После нее всегда идёт дождь, настоящий дождь. Мы не знаем почему: зарождается ли новая буря или, возможно, мир пытается истребить заразу. Мы не знаем ровным счётом ничего, кроме того, что должны приспособиться, иначе умрём.
После длительного молчания Кайла толкает мою ногу под столом. Я поднимаю глаза, осознав, что пялилась на остатки своего кофе.
— Что случилось, малышка?
— Мне снова приснился сон, — сказала я, хотя и не собиралась.
— Север?
Я киваю и делаю глоток холодного кофе, чтобы не сболтнуть лишнего. Я рассказала ей о громе, но не о саде. И не о девушке с красными глазами — эта часть сна новая.
— Он снится при каждой буре, верно?
Если бы Кайла не была такой умной и проницательной, она бы никогда не удержала Сирот вместе так долго. Хотя иногда мне хочется, чтобы она была чуточку глупее.
— Да, довольно часто.
— Как ты думаешь, что это значит?
— Я не знаю. Но это кажется важным. Хотят, чтобы я ответила, — я криво ухмыляюсь. — Хоть это и плохая идея.
Теперь Кайла с недовольным видом впивается взглядом в чашку. Снаружи доносится привычный лязг и грохот. Ник и Джефф устанавливают дренаж. Чистая дождевая вода скапливается в этом месте.
— Возможно. Мы поговорим об этом позже. После собрания.
Как только дождь прекращается и парни подают сигнал отбоя тревоги после бури, я одеваюсь и иду на обход. С недавних пор здесь тихо, и это начинает беспокоить меня. Не до раздражительности, означающей что-то действительно плохое, а до смутного подозрения. Снаружи всё замерло, но рука на пистолете, пока я осматриваю окрестности.
Наш дом — это замок. Небольшой, расположенный на холме в деловом центре Остина. В 1800-х годах здесь была военная школа. Я не знаю, что потом случилось с замком, он был закрыт и заколочен, когда мы въехали сюда. Замок не так хорошо защищен, как штаб-квартира Черепов, и он не так роскошен, как у Призраков, но с него открывается прекрасный вид.
Последние дождевые облака зависают клочьями над небоскребами. Стеклянные шпили и ступенчатые пирамидальные башни постепенно исчезают в дымке, их грязные окна, отражающие зигзагами свет от вспышек молний, покрыты трещинами. Под башнями растёт молодой лес. Теперь, когда привычный людям мир развалился на части, природа вовсю наступает.
Иногда это происходит слишком быстро. Деревья нависают над забором, хотя мы только неделю назад их подрезали. В последнее время растения также начали меняться: появились странные новые цветы и грибы, растущие в тени. Кайле не нравится, как они выглядят. Она внимательно следит за теплицей, с тех пор как мы заметили первый цветок, но до сих пор никакие кровожадные томаты или кабачки нам не угрожают.
Плющ вьется сквозь забор, листья и закручивающиеся спиралью побеги сглаживают резкие линии проволочного ограждения. Я вырываю плющ руками в перчатках, пытаясь не думать о саде из своих снов. Забор в своем первоначальном виде не мог бы задержать даже лентяя, не говоря уже о зомби, поэтому мы возвели забор из сетки-рабицы и колючей проволоки. Джефф и Дейв поговаривают о строительстве настоящей кирпичной стены, но мне нравится возможность наблюдать, что притаилось по ту сторону.
На середине маршрута обхода меня охватывает противная дрожь, но она проходит так быстро, что и не определить, чем была вызвана. Я не вижу, чтобы в зарослях кто-то передвигался, кроме пары белок, да и те не более злые, чем обычно. Все ворота закрыты, мины-растяжки установлены. Я меньше остальных напугана монстрами, правда. У нас крепкое перемирие с Призраками и Черепами, но как знать... Хуже всего было во время бандитских войн, когда нельзя доверять ничему, что движется: ни живому, ни мертвому. Все стихло после того, как Короли и Молоты перерезали друг друга, но я беспокоюсь. Мы, люди, всё ещё смертны, и даже хороший катаклизм не может излечить нас от глупости. И я не чувствую, что человечество подает надежду в этом.
После обхода я связываюсь с Дейвом. Он последний из Молотов, один-единственный, кто не примкнул к монстрам или другим бандам. Теперь он действительно не такой плохой, когда не называет себя Тором. Потребовалось некоторое время и проигрыш достаточного количества боев с Джеффом, чтобы выбить наконец расистскую чушь из его головы. Мы даже больше не вздрагиваем от его татуировки со свастикой — там просто еще один шрам. Мы здесь все сироты.
* * *
После обеда я беру свое вязанье и этюдник наверх в башню. Я уже наполовину связала шарф, который, думаю, станет подарком для Эмбер на день рождения, если успею закончить его вовремя. Моя бабушка учила меня вязать целую вечность назад. Не считая фамилии, это все, что осталось у меня от нее. А еще двенадцать дюймов12 остроконечного холодного оружия, которые неплохо иметь под рукой. Этюдник — это как раз то, что мне нужно, последняя частичка меня из времен до дождя, когда я была дочерью и внучкой, сестрой и подружкой, студенткой и художницей. Все то, что я утратила, когда стала выжившей — Сиротой.
Под холодным серым ноябрьским небом я почти могу делать вид, что мир по-прежнему существует. Если бы не тишина. Больше нет уличной суеты, гудящих проводов, голосов в отдалении. В последнее время нет даже криков и выстрелов. Лишь ветер и последние дождевые капли, стекающие по водосточным трубам, да мягкий скрип моего карандаша по найденной в мусоре акварельной бумаге.
