Узор счастья - Синицына Людмила (книги серии онлайн .TXT) 📗
«Мы долго думали с Матиасом — не знали, как быть, стоит ли писать об этом или нет. Но в конце концов решили, что так будет лучше. Вы тоже имеете право знать все.
Дело в том, что слова Поля для Максима значат очень много. Это не просто вера в колдунов. У Поля и в самом деле был необыкновенный дар. Особый род интуиции, если хотите. Он никогда не ошибался. Все, что он говорил, — всегда случалось. Вот почему и мы восприняли его слова очень серьезно. Слово «судьба» — понятно и так. А вот второе слово — мне его даже не хочется писать на бумаге — грозит бедой. Берегите и себя, и Максима.
Будьте осторожны. Желаем вам счастья.
Моника. Матиас».
Там, в Драгомее, взгляд темных мудрых глаз заставил Светлану погрузиться в какое-то оцепенение, словно в транс. Но в Москве, которая находилась за тысячи километров от того места, она удивилась вдруг, насколько все эти предупреждения выглядят странными.
«Надо будет поблагодарить их за внимание и заботу», — улыбнулась она, совсем не слушая лектора.
— Кто такой Матиас? — спросила Катя, заглянув через плечо Светланы. — Ты познакомилась с каким-то французом? — Ее ничуть не смущало то, что она без разрешения заглянула в чужое письмо.
— Да, — кивнула Светлана, складывая лист. — С французским режиссером.
— Как ты могла молчать столько времени? — даже возмутилась Катя. — И что же он пишет?
— Предлагает сняться в фильме «Африканские страсти».
— Кем? — округлила глаза Алла.
— Кем? — переспросила Светлана. — В роли львицы. Настоящая уже съела одного оператора. Поэтому второй требует заменить ее бутафорской. А я хорошо умею рычать. Ррр-р... Похоже?
— Очень, — улыбнулась Катя. — Только ногти придется подлиннее отрастить.
— ...С импрессионистов началось размывание тех жестких догм, от которых после эпохи Возрождения не смели отступать художники, — продолжал лектор.
Катя открыла рот, чтобы спросить ее еще о чем-то, но Светлана приложила палец к губам и показала на преподавателя, который смотрел прямо на них.
Второй конверт она распечатала только в перерыве, остановившись у окна. В том самом месте, где когда-то к ней подошли Валентин и Маша, предложив попозировать.
«Пишет тебе твой знакомый — не решаюсь писать слово «друг», который теперь зовется Василий Бриллиантовая Нога. Я лежу в Первой градской больнице, в палате номер 17. Это не для того, чтобы ты непременно меня навещала. А для того, чтобы вы с Оксаной не думали, будто я пропал. У меня много хороших соседей. Я познакомился с пианистом. Он узнал про мою систему настройки, вспомнил имя мастера, у которого я занимался, и попросил поработать над его инструментом. Так что мне очень повезло...»
«Ничего себе повезло», — подумала Светлана и посмотрела на часы. Она не собиралась откладывать поход к Василию. Жаль, что девочки смели в один миг все фрукты. Но ничего, можно будет купить по дороге яблок — например, у молдаванок, которые пристраивались со своими сумками и мешками неподалеку от метро и продавали подешевле. Только надо бы позвонить Оксане и узнать, зайдет ли она вместе с ней или пойдет отдельно.
Оксана, конечно, заявила, что постарается вырваться на час. К удивлению Светланы, она добралась даже раньше ее и уже сидела в палате.
Светлана вошла встревоженная и озабоченная. Но убедившись, что Оксана и Василий весело болтают, тоже успокоилась. Вдвоем они принялись подтрунивать над Василием, но он вдруг ни с того ни с сего слегка нахмурился, устремив взгляд на дверь. Светлана тоже обернулась и увидела в дверях незнакомого мужчину.
— Здравствуйте, — деловито сказал тот, придвигая стул и устраиваясь рядом со Светланой. — Меня зовут Борис Акимович Радлов. — Он быстро достал какое-то удостоверение, раскрыл и показал его девушкам.
Они конечно же не разобрали, откуда эта книжица, но догадались, что мужчина — следователь. И что он пришел уже не в первый раз.
— Наш художник составил фоторобот, — начал Борис Акимович, который до того успел выспросить, кто такие Светлана и Оксана и где они учатся. — Вот вас ведь не учат рисовать человека по описаниям очевидцев, а надо бы, — назидательно заметил он.
Светлана улыбнулась — менторский тон совсем не соответствовал виду этого человека. Он был не настолько умудренным жизнью, насколько пытался себя выставить.
— Это не займет много времени. Взгляните на этот портрет. Вдруг он вам кого-то напомнит, — и протянул лист бумаги.
— А зачем понадобился фоторобот? — поинтересовалась Оксана.
— Так ваш друг разве не рассказал о том, как все произошло? — в свою очередь спросил Борис Акимович. — Он ведь не случайно оказался на мостовой, его толкнули под машину. К счастью, у него в руках была сумка с инструментами. Она зацепилась за столбик, это его и спасло.
И Радлов объяснил, что человек, из-за которого Василий оказался под колесами автомобиля, судя по свидетельству пенсионеров, отдыхавших в сквере на лавочке, сделал это совершенно намеренно.
— Вот какой у нас озлобленный народ пошел, — сокрушенно покачал головой Борис Акимович.
— Просто привыкли везде толкаться, — отмахнулся Василий. — Где вы видели, чтобы у нас обходили? Все стараются друг друга отпихнуть. А когда он увидел, что произошло, конечно, постарался унести оттуда ноги как можно скорее. А что ваши пенсионеры решили? Что я глава концерна, а он наемный убийца?
— Что-то вроде того, — улыбнулся уголками губ Борис Акимович, давая понять, что он целиком и полностью согласен с Василием. — На ваше счастье, за рулем сидел такой хладнокровный опытный водитель... Он к вам заходил?
— Да, заходил, — смутился Василий. — Принес фрукты.
— Кстати, это он, а не гаишник, записал адреса пенсионеров. Благодаря ему нам удалось составить фоторобот, — продолжал рассуждать следователь.
Светлана слушала его с нарастающей тревогой и беспокойством. Со слов Василия она поняла, что произошла случайность. А теперь получалось, что кто-то толкнул его, и толкнул намеренно. Пусть с досады, со злобы или под влиянием какой другой эмоции, но все же толкнул в спину стоявшего у перехода Василия в тот момент, когда по улице мчались машины. Она и сама не раз ощущала такие же тычки в спину. И как-то, она не могла вспомнить, где и когда, тоже оказалась на мостовой. Но машины тогда стояли у перекрестка перед светофором, и улица была пуста...
Борис Акимович вынул листок и, положив фоторобот так, чтобы его могли видеть все трое, выжидательно замолчал. Рисунок был схематичным и условным. Лицо человека, смотревшего на них, казалось безжизненным. Темная шапка на голове скрывала лоб и брови. Круглые, как у совы, глаза напоминали кого-то...
— Мне он не знаком, — смущенно пожал плечами Василий.
Светлана рассеянно потерла лоб.
Борис Акимович поднялся, оставив рисунок на тумбочке:
— А все же посматривайте на него иной раз. Вдруг что-то вспомнится.
— Ладно, — кивнул Василий и еще некоторое время смотрел вслед Борису Акимовичу. — Неужели у них нет более серьезных дел?
Взглянув на часы, Светлана развела руками:
— Ничего, если я брошу тебя на произвол судьбы?
— Если судьба зовется Оксаной, то я не возражаю, — улыбнулся Василий.
— Да она же... — начала было Светлана, но подруга ее перебила:
— Судьба только так и может зваться. А потом, ты сам недавно заявил, что всю жизнь мечтал попасть в больницу. Вот мечта и сбылась.
— Да я готов... — начал было Василий, но Оксана погрозила ему пальцем:
— Только не говори, что готов лежать всю жизнь. Этого нам не нужно.
Последние наброски пока что не нравились Светлане. Но вчера она увидела на одной из работ — это была жанровая картинка — испанских бродячих артистов у шатра, в котором они жили, кочуя с места на место. Репродукция была неяркой, неброской. И Светлана сначала посмотрела на нее мельком и пролистала альбом дальше. Но сегодня ей почему-то захотелось снова вернуться к этой картине. Что-то в ней будоражило ее воображение.
