Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана (онлайн книга без TXT) 📗
Зазвенело в ушах… Нет, это не в ушах. Это на урок.
После уроков объявила Андрею, что отныне она не будет делать домашние задания! И домой будет возвращаться так поздно, как это потребуется, лишь бы мать уже спала. Андрей утешал ее, как мог, но переубеждать не пытался — это бесполезно, а можно и вовсе подорвать ее доверие. Пообещал, что каждый день будет с ней до тех пор, пока она не решит идти домой. И очень просил, чтобы в темное время суток она не ходила по городу одна.
Андрей не видел ссадину: он высокий, а Наташа еще и голову старалась опускать пониже, да постоянно поправляла прическу так, чтобы волосы обрамляли лицо. Хотела и от Максима это скрыть, но потеряла бдительность…
Она сидела в одиночестве на перилах школьного крыльца. Было еще теплее, чем вчера. Хотелось дождя. Максим сегодня работает в баре, поэтому не стал долго задерживаться у охранников: надо еще хоть немного поспать перед бессонной ночью. Только остановился возле Наташи:
— Поговорила с Беляковым?
— Вы же видели, что мы разговаривали! — с вызовом возопила девчонка. — К чему тогда этот вопрос?
— Да, видел. Прости, что не поздоровался, я не хотел вам мешать.
— Ничего страшного.
Но Максим сдаваться не собирался. Ему непременно нужно узнать:
— Что вы с ним решили?
Наташу подкупила его вежливость: мама, например, причинила ей телесные повреждения и не извинилась, а Он извиняется даже за то, что просто не поздоровался. К тому же, извиняется перед своей ученицей.
— А как Вы думаете, что я могла ему ответить?
Наташа задала этот вопрос и по «своей» привычке склонила голову набок, слегка задрав голову кверху, чтобы смотреть на собеседника из-под полуопущенных ресниц.
— Что это? — вдруг воскликнул учитель, кивнув на ее лицо.
Наташа испугалась, подумала, что он понял, что она «позаимствовала» его манеру.
— Что? — пробормотала она, возвращаясь в исходное положение.
— Я спрашиваю, что это?! — Максим протянул руку к ее подбородку.
Только теперь Наташа вспомнила о своем синяке и рефлекторно одернула голову от его руки, побоявшись, что он прикоснется, и будет больно.
— Я ударилась, — сказала она тихо и неуверенно.
— Ты врешь!
— Нет…
— Я изучал психологию. Не стану тебе объяснять, как я это определяю, но ты врешь!
Наташа потупила взор. Стало стыдно.
— Я ударилась, — повторила девушка со своим неизменным упрямством.
— Как же ты так умудрилась? — испытующе направил Максим на нее свой рентгеновский взгляд.
— В прихожей, ударилась об полочку.
— Об ту крохотную полочку под зеркалом? Этим местом? Ты что, целовалась со своим отражением и поскользнулась?!
Наташа промолчала. Максим вздохнул, внимательно глядя в ее направленные в пол глаза.
— Малыш, это из-за того, что ты вчера поздно вернулась? — спросил он ее прямо.
Наташа попыталась спрятать свой взгляд еще дальше.
— Я сама виновата. Мне надо было молчать… — и, чуть ли не плача, объявила: — Не беспокойтесь, всё, что делают мои родители, это из любви ко мне!
Учитель подошел к ней ближе и, обняв одной рукой за плечи, привлек к себе. А Наташа не сдержалась, схватила его за лацканы пиджака и, уткнувшись в грудь, зарыдала. Правда, испугалась, что испачкает косметикой его бежевую футболку, и стала понемногу успокаиваться.
— Наташ, — говорил он тихо, — я сам родитель, и я не представляю, что должно произойти, чтобы я так избил свою дочь. Либо ты трудный подросток, либо у твоей мамы настолько ужасные нервы… В обоих случаях именно ты и можешь повлиять на ваши отношения. Ошибки совершают не только дети, но и взрослые. Она, похоже, плохой педагог, а ты — просто упряма. Я уже говорил тебе — не зли ее. Промолчи. Будь с ней поласковей, может, ей именно этого в семье и не хватает. Понимаешь? Я и мои друзья — тоже взрослые, но нас ты так не раздражаешь; напротив, мы тебя просто обожаем, потому что с нами ты совсем другая. Значит, ты можешь быть другой и с ней. Ты же у нас хорошая актриса…
Прозвенел звонок на перемену, и вскоре на крыльцо стали выбегать ученики, поменьше и побольше — вторая смена. Никого из них Наташа не знала, и никто из них не знал Максима Викторовича: у них пока нет физики. Поэтому Максим даже не стал обращать на них внимания, продолжал обнимать свою маленькую подружку и гладить ее по голове.
— Жизнь коротка. Потерпи немного, — сказал он ей.
Наташа слегка отстранилась от него и улыбнулась. А он напомнил:
— Ты же оптимистка! Перестань думать о плохом!
Да, оптимизм тоже дико раздражает Наташину маму. Как это так, через два дня надо сдать сочинение по литературе, а Наташа еще даже не садилась его писать — мама в панике. А Наташа только махнет рукой: «Все будет хорошо!» Так мама аж краснеет от гнева… Думает, что Наташа совершенно безответственная. И что в результате? Наташа спокойно пишет сочинение в последнюю ночь — СПОКОЙНО! — и получает пятерки. А мама глотает валерьянку и держится за сердце. И недовольна своей дочерью. Зато потом хвастается перед своими друзьями да коллегами по работе Наташиными грамотами и повторяет: «Мы писали сочинения бессонными ночами, мы делали рефераты»…
Есть вопросы, которые каждый решает сам.
Максим Викторович вернул ее на землю:
— Я хочу волосы покрасить.
Наташа искренне удивилась:
— Что, серьезно? Не боитесь, что мужчины будут считать Вас «голубым»?
Парень покачал головой:
— Меня не волнует, что будут думать обо мне мужчины, — и улыбнулся: — Меня больше мнение женщин интересует.
Наташа театрально закатила глаза. Максим продолжал:
— На самом деле я хотел с тобой посоветоваться, как к этому ученики отнесутся.
— А в какой цвет? — девушка придирчиво начала осматривать его внешность.
— Да так, немного пряди осветлить хочу. Тут, возле лица, например. Или лучше целиком все волосы, как ты думаешь?
— Не знаю, но тебе, наверно, пойдет. Я так и вижу: яркий блондин, голубоглазый, высокий! Но лучше, пожалуй, начать с мелирования. Ты и так светленький, разница особо в глаза бросаться не будет. Просто станешь еще красивей и будешь еще больше нравиться одиноким девушкам, — Наташа сказала это и удивилась, почему нет ревности? — А ученикам что от этого? Если бы мы только впервые тебя увидели, то подумали бы: «А, пижон какой-то физику вести пришел»… Но мы-то не первый день тебя знаем. Никто из нас никогда не станет осуждать твои поступки: ты для нас авторитет! Ну, только пообсуждаем немного, конечно… Но девчонки и так обсуждают малейшее твое действие, так что ты разницы не заметишь. А почему ты вдруг решил покраситься?
— Надо же попробовать хоть раз в жизни! Пока еще не слишком старый.
Наташа улыбнулась и одобрительно кивнула:
— Попробуй. Я думаю, ты не пожалеешь.
— Наташ, — внезапно перевел он разговор в прежнюю тему, — а это единственный ушиб?
— Да, — ответила она мирно. Эта беседа о прическе успокоила ее и отвлекла. Теперь даже о синяке говорить было легко и приятно.
— Дай посмотреть, — попросил Максим и осторожно приподнял пальцами ее лицо.
— Ай-ай! — завопила Наташа не от боли, а от страха. — Аккуратнее!
— Не бойся. Да-а, — протянул он, — вот это ссадина! Болит?
— Жевать больно. А так — уже не очень. Вчера щипало и ныло сильно.
Снова прозвенел звонок, и вся орава ребятишек хлынула назад в школу, весело смеясь и толкаясь в дверях. Дверь тяжело захлопнулась за последним из них, и вдруг в один момент все стихло. Это случилось почему-то так неожиданно, что Наташе показалось, что они с Максимом остались одни не только во дворе школы, но и вообще во Вселенной. Они смотрели друг другу в глаза, и Наташа боялась, что если хоть на секунду отвлечется, то весь этот сон рассеется. Максим нежно гладил ее за ушком подушечками пальцев, иногда скользил ладонью по шее, забираясь ей под волосы, а Наташе казалось, что если он дотронется до больного подбородка, то больно ей не станет, а наоборот все сразу же заживет.
