Нет дыма без огня - Браун Сандра (книги хорошего качества .TXT) 📗
Дарси зажгла лампу, одним взглядом оценила ситуацию и грозно спросила, хотя все и так было ясно:
– Что тут, черт побери, происходит?
Глава двенадцатая
Пастор Первой баптистской церкви вручил душу Летти Господу и произнес последнее слово над маленьким белым гробом. Пронзительный вопль Марион Леонард эхом отозвался над кладбищем, вселяя ужас в сердца тех, кто его слышал. Джек Леонард молчал, но слезы катились по его бледному исхудавшему лицу, когда он силой отвел жену от гроба дочери. Эта тяжелая сцена не для чужих глаз. Пришедшие на похороны стали расходиться.
Лара стояла в последних рядах толпы, стараясь быть как можно незаметней. Она повернулась, чтобы уйти, когда ее ослепила яркая вспышка фотокамеры. Инстинктивно Лара подняла руку, чтобы защититься от света. За первой вспышкой последовала вторая, а за ней третья.
– Миссис Портер, ваше мнение о том, что Леонарды возбудили против вас дело о преступной небрежности.
– Что такое? – Кто-то придвинул к ее лицу микрофон. Она оттолкнула его в сторону. – О чем вы говорите? Между прочим, меня зовут доктор Маллори.
Фиолетовые пятна перед ее глазами наконец исчезли, и она увидела перед собой толпу репортеров, преградивших ей путь.
Лара повернула в другую сторону. Толпа бросилась за ней. Некоторые из репортеров, видимо, представляли телевизионные станции; их операторы, направив на нее камеры, бежали рядом. Другие – сотрудники газет, сопровождаемые обычными фотографами с ненавистными ослепляющими вспышками. Пять лет назад она хорошо познакомилась со снаряжением представителей средств массовой информации.
Что здесь делает пресса? Что им от нее нужно? Ей показалось, что вновь повторяется прошлый кошмар.
– Прошу вас, пропустите меня.
Оглянувшись назад, она увидела, что другие участники похорон Летти Леонард сбились в кучки и говорили приглушенными, но возбужденными голосами, комментируя новый спектакль. И хотя Лара не являлась его устроителем, тем не менее она оказалась его невольной героиней.
– Миссис Портер!
– Повторяю: мое имя Маллори, – настаивала Лара. – Доктор Маллори.
– Но вы были женой покойного посла США Рэндалла Портера?
Она поспешила через аккуратно подстриженную лужайку к проезду, где вереницей за катафалком и белым лимузином стояли машины, и ее среди них.
– Вы та самая Лара Портер, которая была любовницей сенатора Такетта?
– Отойдите в сторону, пожалуйста. – Наконец она добралась до машины и рылась в сумочке, разыскивая ключи. – Оставьте меня в покое.
– Почему вы приехали в Иден-Пасс, миссис Портер?
– Правда, что сенатор Такетт привез вас сюда перед своей смертью?
– Ваши отношения еще продолжались?
– Что вам известно о несчастном случае с сенатором, миссис Портер? Верно ли, что в действительности это самоубийство?
– Стала ли ваша небрежность причиной смерти Летти Леонард?
Тысячу раз она слышала подобные вопросы, и у нее выработался против них иммунитет. Они отскакивали от нее, как пули от брони. Но последний вопрос заставил ее остановиться.
– Что? Что вы сказали? – спросила она, глядя прямо в глаза молодой женщине-репортеру. – Повторите, что вы сказали?
– Не стала ли ваша небрежность причиной эмболии, от которой погибла Летти Леонард?
– Нет!
– Вы оказались первым врачом, который ею занимался.
– Да, это так. И я сделала все возможное, чтобы спасти ей жизнь и руку.
– Видимо, Леонарды так не считают, раз они возбудили против вас судебное дело о преступной небрежности.
Лара давно научилась скрывать свои чувства, когда на нее обрушивалась лавина щекотливых личных вопросов и словесных атак, иначе бы она не выдержала подобного удара. Она с невозмутимым спокойствием смотрела на репортера, хотя внутри у нее все кипело. Ее лицо словно окаменело, и Лара с трудом шевелила губами, выговаривая слова.
– Я приняла самые решительные меры, чтобы спасти жизнь Летти Леонард. Ее родителям все хорошо известно. Я ничего не знаю о возбуждении судебного дела. Это все, что я могу вам сказать.
Свора ищеек не удовлетворилась ее ответами. И когда она отъезжала, репортеры по-прежнему держали врача под прицелом фотокамер, совали в окно микрофоны, выкрикивая глубоко ранившие ее оскорбительные вопросы. Она вцепилась в руль влажными от пота руками и смотрела прямо перед собой, не обращая внимания на любопытные взгляды из толпы.
Утро было теплым и немного душным, но она не ощущала жары, пока репортеры своими вопросами не вернули ее в ужасное прошлое. Теперь ее платье прилипло к телу, в висках стучало, а сердце колотилось, разрывая грудь. К горлу подступила тошнота.
Что же могло вызвать такое внимание прессы? Ее переезд в Иден-Пасс прошел незамеченным, и более года она прожила здесь в сравнительном покое. В мире рождались новые скандалы и возникали новые сенсации; новые грешники, еще более грешные, чем она, были пойманы на месте преступления. История Лары Портер и сенатора Такетта давным-давно была похоронена на кладбище мертвых новостей.
Но только до сегодняшнего утра. Смерть Летти Леонард вернула ее к жизни. Снова перед публикой предстала печально известная Лара Портер.
Первоначально несчастный случай с Летти Леонард, пусть очень необыкновенное происшествие, не освещался ни прессой, ни телевидением в масштабах страны или штата, а только местными журналистами. Конечно, имя Лары Маллори значилось в истории болезни Летти, но вряд ли кто мог связать врача из Иден-Пасс с Ларой Портер, любовницей сенатора Кларка Такетта. Для этого надо обладать особой проницательностью.
К ее великой радости, в последующих сообщениях об операции и улучшении состояния Лепи Лара вообще не упоминалась. Чем меньше она получала рекламы, тем лучше для нее. Она хотела, чтобы ее имя вообще никогда больше не появилось на страницах газет. Но теперь оно обязательно появится, а рядом с ним клеймящие слова «преступная небрежность».
На протяжении всей истории с Кларком, во время событий в Монтесангре профессиональная компетентность Лары никогда не ставилась под сомнение. Ее репутация опытного врача выдержала нападки на ее нравственность. Она дорожила последним, что осталось от доброго имени Лары Маллори.
Теперь, если Леонарды только заикнутся о том, что хотят начать дело, вся ее профессиональная деятельность окажется под микроскопом, будет вскрыта и препарирована, как ранее была обнажена и выставлена напоказ ее личная жизнь. Ясно, что они не обнаружат никаких изобличающих фактов, но дело будет сделано. Сам процесс проверки заставит всю прессу заговорить о Ларе. Для широкой публики нет разницы между понятиями «подозреваемый» и «виновный».
Вновь ее имя будут трепать повсюду. Ее и без того хромающей врачебной практике, единственному, что еще у нее оставалось, будет нанесен смертельный удар, от которого ей уже не оправиться.
Кто-то определенно сообщил прессе, что доктор Маллори, оказавшая Летти Леонард первую помощь, есть не кто иная, как бесчестная Лара Портер.
Как она и опасалась, у ее дома выстроились машины и автобусы телевизионных компаний и газетных агентств, о чем свидетельствовали надписи на них. Как только она въехала во двор, ее атаковала куча репортеров. Лара пробилась через толпу и вошла в дом через заднюю дверь, которую Нэнси открыла при ее приближении.
– Объясните, что все это значит? – потребовала она, захлопывая за Ларой дверь.
– Ходят слухи, что Леонарды возбудили против меня судебное дело о преступной небрежности.
– Они что – не в своем уме?
– Не в своем. Из-за горя.
– Эти типы, – Нэнси показала на репортеров за окном, – у меня на языке вертится другое слово, – появились тут с час назад и начали колотить в дверь. Я растерялась, не знала, как поступить. Телефон звонит с тех самых пор.
Действительно, телефон тут же зазвонил.
– Не берите трубку, Нэнси.
– Что мне делать, доктор Маллори?
– Позвоните шерифу Банстеру и попросите убрать репортеров с нашего участка.