Все было не так (СИ) - Арро Агния (читать книги полные .TXT, .FB2) 📗
— Сказали, в ближайшие дни меня возьмут под следствие.
У Яси глаза становятся больше и наполняются слезами.
— Стой, стой, родная, я же не договорил, — делаю шаг и прижимаю родную девочку к груди. Она обнимает за пояс и тихо шмыгает носом. — Будет подписка о невыезде. Жить будем по месту прописки на нашей с тобой квартире. Клуб не тронут. Детскую группу тоже. Наша жизнь практически не изменится. Только на море мы в этом году не поедем, как хотели. Я вас с малышом в следующем обязательно свожу.
— Тебя не посадят? — задрав голову, жалобно смотрит на меня.
— Нет, малыш, — уверенно отвечаю, целуя её в кончик носа. — Надо только ещё немного потерпеть. Возможно, до конца лета. Или немного дольше.
— Когда мы переезжаем? — рвано выдохнув, жмётся щекой к футболке.
— Через пару дней, — мягко отстраняю её от себя. — Мне пора к Саркису, родная. Вечером вернусь, всё спокойно обсудим.
— Обними его там за меня, — просит она.
— Обязательно.
Глава 41
Ярослава
Бабушка не хотела отпускать меня. Она беспокоится, а я уверена в том, что мы всё делаем правильно. К тому же, скучно ей не будет. Саркис очень попросил мою бабулю посидеть с сестрёнкой ещё несколько дней. Решил, что выиграет гонку, на которую всё же поставил его Гордей, заодно немного выжжет эмоции и сможет поговорить с маленькой Анаит о маме. Бабушка с удовольствием согласилась. Она прониклась и к дерзкому Саркису, и к малышке.
Гордей погрузил в багажник такси последнюю сумку с моими вещами и вернулся за мной.
— Береги их, — строго наказывает ему бабушка. — Понял меня?
— Понял, — улыбается мой будущий муж.
— И себя. Себя тоже береги, мальчик, — говорит бабуля гораздо тише, будто её тёплое к нему отношение всё ещё остаётся большим секретом.
Благодарно обнимаю её. Сплетаю наши с Гордеем пальцы и вывожу его в подъезд.
По ступенькам спускаемся, держась за руки.
Калужский помогает мне сесть в такси. Садится рядом и тут же снова берёт за руку. Всю дорогу смотрит на меня и улыбается.
Солнышко такое тёплое за окном. Летнее. Стекло нагрелось, и правую щёку начинает подпекать. Двигаюсь ближе к своему мужчине. Кладу голову ему на плечо.
— Ты же пойдёшь со мной на плановое УЗИ? — рисую ногтем по его тонким светлым брюкам. Мышцы на бедре всё время вздрагивают, будто его бьёт едва заметным импульсом тока.
— Я не отвечаю на дурацкие вопросы, — целует меня в волосы. — Чувствуешь себя как? Не жарко? Не укачало?
— Нет. Всё хорошо.
По дороге заезжаем в супермаркет.
— Я убраться успел, а холодильник без тебя затаривать не стал. Вдруг ты захочешь ещё чего-то, кроме курицы, — посмеивается Гордей, толкая тележку впереди себя.
Хочу. Много свежих ягод. Я их и до беременности обожала, а сейчас готова есть в прикуску с жареной курицей, с чаем, с омлетом и просто так. Звонила своему гинекологу. Она сказала, с ягодами надо аккуратнее, всё же сильный аллерген. Поэтому вздохнув, кладу в нашу тележку всего два лотка — малину и клубнику. К ним добавляю зелёные яблоки, молочку и ещё всякой всячины по списку. Мои родители прислали денег. Гордей забрал у меня карточку и расплатился своей. Вернул уже в такси.
— Мама ещё развёрнутый анализ прислала по тем препаратам. Я забыла тебе сказать, — вспоминаю уже возле подъезда. — Сейчас придём, сразу перешлю. Родители делали его от своего института. Там есть официальные подписи и печать. Так что можно отдать адвокату, чтобы приложил к остальным документам. Исследование заняло гораздо больше времени, чем я думала. Надеюсь, это поможет.
Гордею хоть и сказали, что ничего не будет, я всё равно переживаю, поэтому очень обрадовалась, когда получила письмо от мамы.
— Передай маме от меня огромное спасибо. И не трогай ты ничего! — отбирает у меня самый лёгкий пакет, в котором лежат мои ягоды. — Ключи у тебя? — киваю. — Поднимайся вперёд. Дверь мне открывай.
Послушно топаю к нашему подъезду. Поднимаюсь на этаж. С трепетом в сердце подхожу к двери нашей квартиры. Опускаю взгляд себе под ноги. Тёмные пятна крови Гордея въелись в бетон. Их уже ничем не выведешь. Я безошибочно могу определить, где именно они расположены.
Закусив губу, проворачиваю ключ в замочной скважине и вхожу в маленькую уютную прихожую, заполненную нашими вещами. В квартире пахнет моющими средствами и летом. Форточка, наверное, открыта и окно в спальне.
Так и есть.
Занавески отодвинуты в сторону. Наша спальня залита солнечным светом. Гордей сменил постельное бельё и покрывало. Не знаю, чем ему не угодило последнее. Мне не важно. Всё равно это наше с ним уютное гнёздышко, как принято говорить. Примерно так я сейчас это место и ощущаю.
Фантазия дорисовывает в комнате детскую кроватку с мягкими бортиками и газовым полупрозрачным балдахином. Если убрать от кровати тумбочку, стоящую с моей стороны, детская кроватка отлично встанет. Купим коляску со съёмной люлькой, чтобы не нагромождать однушку лишними предметами, а малыша удобно будет перемещать по нашим скромным квадратным метрам. Комод полностью освобожу под детские вещи. Бабуля вот втихаря уже начала покупать ползунки с машинками, милые чепчики и пинетки. Всё спрятано, но я сунула свой любопытный нос. Это чертовски мило. Такая забота с её стороны.
— Родная, всё поднял, — горячие ладони Гордея ложатся мне на животик. — Сейчас разберу, схожу в душ и приготовлю поесть.
— Иди в душ, с готовкой я справлюсь сама.
— У тебя завтра только консультация в универе? — его ладонь оказывается под моей футболкой. Чуть шершавые пальцы плавно выводят круги над мягкой резинкой удобных «алладинов».
— Угу, — откидываю голову ему на плечо, кайфуя от прикосновений.
— А на УЗИ во сколько?
— К трём. Если ты меня из универа заберёшь, как раз успеем.
— Я тебя на мотоцикл не посажу, родная. Не обижайся. На общественном доберусь. В больницу на такси поедем.
— Всё время на такси дорого, — напоминаю ему.
— Разберёмся. Пойду. Мокрый весь. Самому от себя противно. Или вместе пойдём? — водит губами по кромке уха.
— Пошли, — улыбаюсь, попой чувствуя его эрекцию.
Долго и нежно ласкаемся под струями тёплой воды. Моё тело стало каким-то гиперчувствительным. Каждое прикосновение Гордея воспринимается острее до сумасшедших мурашек, до искр в глазах, до громких стонов, которых здесь можно не бояться.
Его мягкие губы ласкают соски и кожу на груди, оставляют едва заметные розовые следы, которые быстро исчезают. Гордей разворачивает меня к себе спиной. Очень осторожно входит. Каждый удар его члена выбивает воздух из моих лёгких. До самого конца. До головокружения.
Положив ладонь мне на горло, разворачивает и запрокидывает мою голову.
Чуть сдавив горло пальцами, дотягивается губами до моих губ и пьёт моё дыхание, языком повторяет движения собственного члена, пока я не начинаю задыхаться.
Отпускает. Тяжело дышим и улыбаемся.
Всё такое новое теперь между нами.
Мы новые.
Взрослые.
Но всё равно ещё такие дураки.
Из душа вываливаемся на дрожащих ногах. Раскрасневшиеся. У него глаза горят. У меня, наверное, тоже. Гордей не даёт посмотреть в зеркало. Всё время целует, до самой спальни.
Вытираем друг друга мягкими полотенцами. Переодеваемся в домашнее и вместе идём готовить.
Жареная курица, варёный рис, салат из свежих овощей и мягкий хлеб. Нам никогда не надо было много или дорого, чтобы быть счастливыми. Не хватало только откровенных разговоров обо всём: плохом и хорошем.
Тянусь через стол, касаюсь кончиками пальцев его руки. Гордей улыбается, считывая с моих глаз ту горечь, что пока никуда не ушла. Вздыхает. Откладывает вилку. Поднимается, чтобы через пару шагов опуститься передо мной на колени, уткнуться лбом мне в ноги и шептать: «люблю», «прости», «верь мне, пожалуйста».
— Верю, — шепчу в ответ, зная, как ему это важно.
