Ревность (СИ) - Мун Алекса (прочитать книгу .txt, .fb2) 📗
«Другая химия» — отдаётся эхом у парня в голове.
Сука! Какого ху*я она курит?
Бесится. Будто эта девчонка для него что-то значит.
Так значит она Марина… и это, по всей видимости, ее тачка.
В подтверждение того, что на парковке стоит именно та Мэри-Марина, девушка достаёт из салона джинсовую куртку увешанную множеством странных значков, накидывает ее на плечи. Тушит сигарету и пикнув брелком, ставя машину на сигналку, направляется в корпус.
Сегодня на ней нет тоны косметики. Бледное личико до одури милое и симпатичное, она как самый настоящий мираж.
Оглядывается по сторонам и закидывает в рот жвачку, а дальше исчезает из поля зрения.
— А ее родители… или кто-то из ее семьи, имеют отношение к аптекам?
— Да, у ее отца сеть аптек по городу и в пригороде, вроде.
Сука!..
— А сколько ей лет, не знаешь?
— Знаю, девятнадцать. А… ты ее тоже знаешь!
«Я не хочу умирать девственницей»..
Пи*дец!
Вот это он встрял.
— Нет, я ее не знаю, но тачка действительно крутая!
— Хочешь я вас познакомлю, она тебе понравится!
Обойдусь!
Это маленькое чудовище надолго ему запомнится.
После завтрака братья вернулись обратно в палату. Костыль посидел с Никитой ещё минут сорок, но все его мысли были точно не с братом.
Уже направляясь к выходу, парень намеренно заблудился. Случайно забрёл во взрослое отделение. Он не мог объяснить себе зачем он хочет увидеть ее, но в ту минуту ему это показалось просто необходимым. Чтобы окончательно убедится что это не глюк.
Он был бы не против, чтобы последние сутки оказались сном, и желательно, чтобы прямо сейчас его ущипнули и вытащили из этого состояния.
Это все экстази. Просто конченный эффект от таблеток, все вот эти щемящие ощущения в груди — это тупой отходняк.
Он не мог запасть на девку, зная ее всего ночь. Или мог? Тогда судьба жестоко над ним поиздевалась.
Костыль нашёл ее в комнате химиотерапии. Медсестра вставляла в тонкую ручку иголку с капельницей, а девчонка откинула голову на подголовник.
Интересно… ей больно?
Мэри открывает глаза и видит в дверной проеме своего «ночного друга». Сказать что она уделена — это ничего не сказать.
Испуг длится не меньше минуты и она совершенно не похожа на Кровавую Мэри. Похоже, в дрянную девчонку она превращается с наступлением сумерек, а сейчас, это просто Марина. Ему нравится. Ей безумно идёт это имя.
Девчонка смотрит на парня застывшего в дверном проеме и тянет руку к волосам. Накручивает локон на палец, тем самым стягивая парик, показывая короткий темно-русый ёжик и подмигивает Костылю.
Строптивая сучка!
Как ни странно это совершенно не отталкивает его, наоборот, как по взмаху волшебной палочки все становится на свои места и ему до трясучки захотелось взять ее руку, что собственно он и делает.
Двинулся в глубь комнаты привлекая взгляд медработника.
— Константин Дмитриевич, сюда нельзя.
Кто?
Блондинку пробрал самый настоящий шок.
— Это моя девушка, садится в рядом стоящее кресло и берет маленькую ручонку.
Все очень просто. Просто Костыль здесь уже четыре года ошивается, и именно этой медсестре, время от времени, подгоняет сильные обезболивающие.
— Приду через час. — Мило улыбается девушке и покидает процедурную.
— Так значит тебя зовут Марина..
— Откуда ты..
— И тачка то твоя, и аптека родительская. Захотелось оторваться напоследок?
— Что тебе не понравилось? — вырывает руку из стальной хватки, но у неё ничего не получается.
— Сосешь ты хуе*во!
— Но тем не менее, таблеточки ты мне дал, не сжалился ведь же?
— Дал… — переплетает их пальцы.
— Но, я тебя попрошу свалить нахрен отсюда. Возможно тебе пове..
Она обрывается на полуслове и начинает тяжело дышать. Рука в его руке обмякает и парень резко подрывается с места.
— Что мне сделать?
Тут где-то должна быть кнопка вызова медсестры. Бегает глазами в ее поисках, но не может найти.
— Маска. — Тычет пальцем на позади стоящий кислородный баллон.
Помогает надеть ей маску и нависает над ней, боясь что девчонка отключится в любой момент.
— И ты блин ещё куришь? — рычит на неё.
Марина кивает на кресло и когда парень садиться, протягивает ему руку.
***
Кажется можно привыкнуть ко всему. Принять смертельный диагноз, пройти лечение, научиться жить рука об руку со смертью.
Принять ремиссию, когда врачи пообещали полное выздоровление. Можно сорваться и получить в последний раз от жизни все: курить травку, делать безумные поступки, вскружить голову незнакомцу, влюбить его в себя… Влюбиться самой?
Можно привыкнуть к последствиям химии, научиться заглушать боль. Стерпеть виноватые взгляды родных. Адекватно реагировать на жалость окружающих, пользоваться их жалостью.
Вот только сейчас, Мэри хотелось остановить время. Не привыкать, мириться, а наслаждаться. Все равно, что по ее венам течёт отрава убивающее все: и плохое, и хорошее.
Потому что, кажется, с другой стороны сидит тот, кто принял ее самую тёмную сторону. И пусть он уйдёт через час. Но это будет потом, а сейчас, он сидит рядом с ней и держит за руку.
