Иллюзия риска (СИ) - Кофф Натализа (читаем книги txt) 📗
- Знаешь, что, Арканов, - процедила Емельяна, бросая гневные взгляды на Дана и более дружелюбные на доктора и медсестру. – Думаешь, это все смешно? Вот эти твои манипуляции? Думаешь, все теперь вот так просто? Рассказал, что и мама у тебя другая! И оказывается, и не умирал ты вовсе еще вчера! Думаешь, все теперь хорошо?!
- А она мне нравится, - к небольшой компании присоединился еще один участник.
Емельяна повернула голову в сторону парня. На первый взгляд, показалось, что перед ней стоял Анатолий. И Емеля интуитивно отшатнулась от него. Этого представителя семьи Аркановых она ненавидела всей душой. И если Данилу она могла простить все, что угодно, включая обман и хитроумные многоходовые операции, то Анатолию – ничего.
- Будем знакомы – Борис, - улыбался молодой человек. – Младший брат вот его!
Борис толкнул Данила локтем в бок. Тот поморщился, застонал, схватился за ушибленное место. А Емельяна более тщательно рассмотрела парнишку. Он был очень похож на Данила. Но был гораздо младше, даже, вероятно, младше и самой Емели. И судя по больничной одежде, можно было бы предположить, что именно Боря находился за стеклом, изображая Данила, находящегося при смерти.
- Я с тобой развожусь! – заявила Емеля Данилу и повернулась к Борису: - То есть это над тобой я лила слезы, пока это, - она кивнула в сторону примолкшего Данила, – недоразумение манипулировало жизнями людей?
- Точно! – широко улыбался Боря. – Слушай, Емеля, а чем ты занята сегодня вечером? Ну, мы вполне могли бы потусить. В кино сходить, или просто в парке прогуляться. Раз уж ты разводишься…
- Уши откручу! – рявкнул Данил, но тут же охнул от боли.
- Ирина Андреевна, - мягко обратилась Емеля в женщине. – Боюсь, мой папа ушиб вашему сыну пару ребер.
- Хороший у тебя папа, - понимающе хмыкнула Ирина Андреевна и обратилась к главврачу: - Виктор Борисович, глянешь на наше «недоразумение»?
- Да-да, глянь, па! – широко заулыбался Борис. – А мы с Емельяной пока прогуляемся.
Возможно, Емельяна и отказалась бы. Но видя кипящий и злой взгляд Арканова, адресованный младшему брату, разумеется, согласилась. Как можно упустить такой момент и не потрепать нервы Данила? Вот-вот! Никак нельзя упускать!
67
Емельяна сидела на одной из лавочек, расставленных полукругом недалеко от входа в приемный покой. Рядом, вытянув длинные ноги, разместился Борис. И на протяжении двадцати минут болтал без умолку. Из непрерывной речи Емеля узнала, что Боре семнадцать лет, что он собирается поступить в медицинский колледж, что его отец – главврач клиники, а мама работает медсестрой в педиатрическом отделении.
А еще Боря без лишних просьб рассказал, что в конце мая на пороге их квартиры, расположенной в этом же квартале, появился незнакомец, представившийся другом семьи. Незнакомец передал видеозапись для Соболевой Ирины Андреевны. А еще оставил номер телефона на случай, если мама Бориса захочет связаться с незваным гостем.
На записи было обращение, составленное Данилом. Он говорил, что перед отлетом заграницу случайно узнал правду о своем рождении.
- Мама тогда весь день плакала, - улыбнулся Борис, а Емеля в который раз убедилась, как сильно братья похожи, пусть и братьями они были только по матери. – Данил на записи сказал, что очень хотел бы познакомиться с нами. И если мы согласны, то он будет ждать нас у себя. Решение оставалось за мамой.
- Махинатор чертов! – фыркнула Емельяна, но в разрез со своим недовольством чувствовала непонятное тепло от того, что злобная мегера Амалия Павловна не является биологической матерью Дана.
- Еще какой, - кивнул Борис. – Так вот, мама все нам рассказала о том, что еще до встречи с папкой познакомилась с отцом Дани. Мама не питала иллюзий на тему развода Арканова с его мегерой и замужества. Да и претензий не имела к нему. Но Данил родился слабым, недоношенным. Нужна была дорогостоящая операция и уход. А у нее тогда не было никого, кто бы согласился помочь. Сама перебивалась с хлеба на воду. Тогда и появилась Амалия Павловна. Натравила органы опеки на маму. По судам таскала. Словом, как бы сильно мама не сопротивлялась, ее лишили ребенка. А спустя время все доказательства того, что Дан не сын Амалии Павловны были уничтожены. Потом, когда мама вышла замуж за отца, то решила вернуть Даню. Но …
- Амалия Павловна, разумеется, отказала и спустила всех собак, - догадалась Емельяна.
- Верно, - кивнул Борис. –Тогда она для всего общества уже была счастливой матерью двух сыновей.
- И могла командовать мужем, - подсказала Емеля.
- Верно, - кивнул Борис. – А потом, когда Даня стал управлять компанией, мегере было выгодно считаться его матерью.
- Стерва она, - пробормотала Емельяна.
- Знаешь, вот разговариваю с тобой, - Борис шутливо толкнул девушку плечом. – И понимаю, почему наш Даня в тебя втрескался.
- Умный какой попался, - фыркнула Емельяна, но ей было приятно, да и, в общем-то, любопытно.
- Ты очень клевая, - широко улыбался Борька. – Ну, помимо того, что еще и красивая. Словом, классная. Давай, замутим чего? Ну, ты ведь все равно разводишься! А я вон какой перспективный! Будущая надежда медицины! А еще, папа у меня главврач. И хирург от Бога. К тому же, у меня есть сбережения на черный день. Да и сам я красавец, и харизма у меня имеется.
Емельяна тихо посмеивалась на протяжении всей пламенной речи Бориса.
- Я тебе сейчас твою харизму засуну в самое неудобное место! - пригрозил знакомый голос, и Емельяна, все еще посмеиваясь, подняла голову, взглянула на Арканова. – Слышь, рыцарь в сияющих доспехах, не охамел ли? Уводишь у меня жену из-под носа. И ладно бы жара на улице стояла. Так снег идет и минусовая температура.
Данил держал в руках дымящиеся стаканчики, прикрытые пластиковыми крышками. Емельяна не стала строить из себя недотрогу, а с благодарностью приняла горячий стакан в руки. Приятное тепло окутало ладони. И настроение поднялось еще выше. Борис тем временем сдвинулся ближе к краю, обнаглел окончательно и, обняв Емельяну, подвинул и ее. Данил сел по другую сторону. Теперь два брата согревали ее с двух сторон. К тому же, прежде, чем позволить девушке сесть на холодную лавку, Борька притащил позаимствованную у медсестер небольшую подушечку. Словом, Емельяне было уютно и немного тепло.
- Да она почти развелась с тобой! – загоготал Борис.
- Гаденыш мелкий, - пробормотал Данил. Но Емельяна видела, как Дану приятно припираться с братом. Не трудно было догадаться, что с Анатолием у Данила никогда не было таких теплых братских отношений.
- Ты мне вообще пиццу обещал, кстати! – напомнил Борис. – У меня, между прочим, такое свидание сорвалось, пока валялся здесь, корча из себя смертельно больного тебя!
- Боренька! Я что-то не поняла! – рассмеялась Емельяна, поворачиваясь к парню. – Ты что же, передумал? А я ведь уже почти развелась! Почти переехала к тебе со всеми пожитками! Почти привыкла к мысли, что буду видеть твою моську каждое утро! А ты…
- Ну, все! – прорычал Данил, и кажется, шутки с разводом ему начинали надоедать.
Обхватив Емельяну за плечи, пересадил ее на свои колени. Емелька, возможно, и успела бы возмутиться. Но руки Дана были властными, объятия крепкими, а поцелуй – точным.
- Ну, раз уж развода не будет, я, пожалуй, пойду, - заржал Борис. – Вы только сильно-то не увлекайтесь этими делами на морозе. Отморозите себе все детородные органы. Где мне потом племянников искать? Так что, раз уж ты, Даня, жмот, и не даешь бабки на пиццу, пошел я потрошить свою копилку.
Болтая, Борис и не заметил, как напряглись Емельяна и Данил. Тема ребенка и вообще рождения детей в целом негласно была под запретом. Слишком много было не высказано. Слишком явно все еще ощущались шрамы. И слишком много слез было пролито по потерянному малышу в прошлом.
