Камни в холодной воде (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка" (книги полностью бесплатно txt) 📗
Лия довольно улыбнулась. Сегодня она планировала играть хорошо, несмотря на значительный перерыв. Поэтому она подождала, пока Ильинский и мальчики — Андрей Борисов и Эдик Кандаков — её друзья-однокурсники рассядутся по обе стороны длинного обеденного стола, и, звонко щёлкнув колодой, принялась раздавать карты.
Рядом с Ильинским примостилась Лиза, которой Вадим Борисович сначала пытался объяснить правила игры, но потом бросил это дело — в карты ему сегодня не везло. Лия прекрасно видела это по «горке» в преферансе, которая, вместе того, чтобы уменьшаться, как это обыкновенно бывало, неуклонно росла.
Видимо, именно поэтому Лиза вскоре потеряла интерес к игре и ушла на обход по ловчим сетям для птиц, которые надо было проверять каждый час, к радости Лии, поскольку сети были её заботой.
Вообще за неполный день, что Лиза провела на стационаре, она не сделала толком ничего полезного — даже партию образцов с анализом хромосом умудрилась запороть, хотя методика там была легче некуда.
Лия очень надеялась, что Бакланова сможет ходить вместе с ней по сетям и приносить птиц — вставать две недели подряд в шесть утра и совершать ежечасные обходы, параллельно готовя еду, было для неё тяжеловато. Поэтому Лия с радостью приняла предложение Анны Михайловны обучить Лизу азам орнитологии.
Пока Лиза справлялась неплохо, но как-то вяло, без огонька — но справлялась, а большего Лие было и не надо — работа идёт, птицы живы, а у неё есть лишние пару часов на то, чтобы элементарно поспать.
Как выразился Эдик, Лия временами ест, иногда спит и постоянно работает.
А Ильинскому в карты по-прежнему не везло. Было понятно, что он уже проиграл Андрею, а вот выиграет ли у него Лия или Эдик было пока не ясно. Лазарева подозревала, что она уж точно проиграет, но не так сильно, как Эдик — в преферанс она играла определенно лучше Кандакова.
— Идиот! — вдруг горестно хлопнул по столу картами Ильинский. — Пропустил её, — он указал на десятку пик.
— Кто идиот? — поинтересовалась Лия, наблюдая за ним с лёгкой улыбкой.
— Я, — расстроенно махнул рукой Вадим Борисович. — Кто же ещё.
Лия хотела пошутить — сказать, что полку полудурков прибыло, но сдержалась — за такое её точно выгнали бы со стационара без права на возвращение. Хотя, возможно, Ильинский бы посмеялся — он же и придумал эту шутку, когда на общей практике охарактеризовал уровень умственных способностей студентов. Эдик и Андрей шутку оценили бы точно.
Поэтому Лия не стала острить, а вместо этого сказала:
— Как думаете, господа, когда приедет Дружинин — до включения генератора или после?
— Думаю, что до, — отозвался Ильинский, раздавая карты. Он выглядел расстроенно. Впрочем, решила Лия, когда он проигрывает, то всегда расстраивается.
— Тогда такой вопрос, — Лия посмотрела на свои карты. Сегодня ей везло — восемь «червей» было ей обеспечено, — играем до приезда Дружинина или пока не станет темно? — Лампочки на кухне не было во избежание ночных посиделок неаккуратных студентов общей практики.
— А что раньше случится, до того и сыграем, — ответил Ильинский, продвигаясь к Лие и беззастенчиво забирая у неё карты.
Она хотела было запротестовать, что она сама легко сыграет такой удачный расклад, но прикосновения прохладных пальцев Ильинского были так приятны, что она сдалась без боя и покорно отдала карты — в конце концов, пусть Вадим Борисович сыграет хорошую игру. Хоть и не на своих картах.
— Ну ничего, — задорно произнесла Лия, глядя на то, как Ильинский сбрасывает карты в колоду после первой удачной игры, — не везёт в картах, повезет в любви, — это было сказано просто так, абсолютно без намека на что либо, хоть до Лии потом и дошло, как эти слова, наверное, прозвучали для Вадима Борисовича, тем более, что произнесла их она.
Игру закончили уже в полутьме, когда чтобы подсчитать, что кому стался должен и кто у кого выиграл, понадобилось низко склоняться к листочку с записями. Как Лия и предполагала, Ильинский проиграл Андрею и выиграл у неё и Эдика, но с до смешного маленьким отрывом.
Берег реки зарос ивняком, в котором стояли паутинные сети для ловли птиц — тонкие черные и невесомые, полностью оправдывающие свое название. Поэтому когда Вадим Борисович ушел на обход береговых сетей, Андрей, блаженно улыбаясь, произнёс:
— Вот сейчас я доволен, — он радостно и торжествующе посмотрел на Лию. — А вот нечего было раньше времени начинать психологическую атаку и мурлыкать себе под нос песенку, что все очень хорошо.
— Ты тоже давай не сильно зазнавайся, — засмеялась Лия. — Что в следующий раз хочешь сделать — оставить его в минусе?
— Именно, — кивнул Андрей, — и ты мне в этом поможешь.
— А не боишься, что нас потом придушат во сне? — пошутила Лия. — Сам знаешь, как он к проигрышам относится.
— Он мальчик взрослый, — возразил Андрей, наливая себе чай — почти такой же терпкий как и у Ильинского, — пора привыкать, что не все бывает так, как хочется ему. А то как выиграет, так сразу начинается веселье и втаптывание в грязь.
— Так он всех партнёров растеряет, — заметила Лия, отпивая кофе. — Ты вот обиделся в прошлый раз.
— А чего он начинает метание кала? — ответил Андрей.
— И то верно, — согласилась Лия, которая была прекрасно знакома с этой чертой Ильинского — пусть шутливое, но унижение оппонентов или партнеров по игре, если он чувствовал, что ему везёт или же кто-то совершал простительную глупость.
Именно поэтому Лия и не смогла весь прошлый сезон и половину этого играть с Ильинским в преферанс — она просто терялась, когда Вадим Борисович начинал острить и подшучивать над её умственными способностями и умением играть. Лия не так хорошо, как он, запоминала карты — это да, но Ильинский играл в преферанс сорок лет, а Лия — полтора года, из которых полгода она просто наблюдала за игрой.
После нескольких неудачных игр в начале прошлого полевого сезона и появления за карточным столом Андрея, Лию «исключили» из «клуба», о чем она не раз едко напоминала Ильинскому, на что тот делал вид, будто не понимает, о чем речь или притворялся глухим. Пару раз она робко просилась обратно, но ей в этом было отказано — почему, так и осталось неизвестным.
Поэтому Лия была очень удивлена, когда сегодня — через год бесплодных попыток, её снова позвали играть, лишь только стоило ей попросить. Ильинский почти что пригласил её сам, хотя Лия, которой, в принципе, уже и не очень нужна была игра, пошла на партию только оттого, что не хотела, чтобы Ильинский учил играть Лизу.
Какое-то чувство собственности не позволило ей допустить это, а гордость заговорила вместо неё. И Лия пошла играть. Причем довольно удачно — она не сильно проиграла Ильинскому и Андрею и даже выиграла у Эдика. День определённо удался.
***
Как и вчера, Лия не услышала шума мотора Дружинина. Вениамин Геннадьевич просто неожиданно появился на кухне — низком деревянном строении с четырьмя большими окнами и двумя дверьми, где Лия, Андрей и Эдик готовили себе при свете фонариков и догорающего солнца картошку, которая, звонко треща и стреляя каплями масла, жарилась в сковороде.
— Вениамин Геннадьевич, — произнесла Лиза, радостно улыбаясь, — я по вам скучала, — она смотрела на Дружинина с обожанием и весельем и, как показалось Лие, даже игриво.
Что-то в том, как Дружинин смотрел на Лизу, не понравилось Лие. Слишком много было в этом взгляде желания, которое Лия никогда не видела в глазах Ильинского по отношению к ней самой.
— А уж как я скучал, Лизонька, — усмехнулся Дружинин, поправляя большие очки в простой оправе и глядя на Бакланову снизу вверх — ростом он не вышел. — Хорошо тебе тут? — он едва заметно провёл рукой по плечу Лизы.
Сомнения Лии превратились в уверенность.
— Я посмеюсь, если Дружинин с Ильинским сядут бухать, а девочка будет танцевать голая на столе, — пошутила Лия, перемешивая картошку. И уже громче добавила: — Вадим Борисович, будете картошечку? С салатиком.
