Лунные танцы - Воронцова Наталья (книга бесплатный формат TXT) 📗
Для самого Вознесенского все было гораздо проще. Сам он, будучи на три четверти евреем, с удовольствием считал, что именно среди представителей этой нации наибольшее число данных миру пророков, политиков, людей искусства, бизнесменов и просто умных людей с хорошим чувством юмора. А все остальное он именовал пережитками прошлого, к ортодоксам и прочим хасидам относился со сдержанным юмором и в синагоге бывал дважды в жизни. В Израиль съездить он так и не собрался, хотя у него там было много родственников и друзей. Никакого тяготения к религии предков у Станислава не наблюдалось, равно как и обратных процессов. Он вообще был терпим к любым религиозным мировоззрениям и всегда выпивал с приятелями не только на Рош-а-шана, но и в русскую Пасху, и на старый Новый год. Он был обычный российский еврей, одним словом.
Биография Андрея Петрина была довольно запутанной. Вырастила его на свою мизерную пенсию питерская бабушка по материнской линии, бывшая учительница. Мать Петрина, Валентина, бывшая известная фотомодель, умерла в родах, отца он, по его собственным рассказам, никогда не знал. На эту тему он тоже говорил весьма неохотно. Фотография красивой, молодой совсем матери — от силы лет двадцать пять! — всегда стояла у Андрея на рабочем столе. Вознесенский нередко любовался этим лицом — в нем была какая-то загадка, тайна. У современных женщин другие лица… У Валентины были тонкие черты, вьющиеся темные волосы и очень выразительные черные глаза, полные какой-то неизъяснимой печали. Судьба этой женщины определенно была таинственной и вызывала у Вознесенского туманные ассоциации с героинями Бунина и Куприна. Естественно, он читал их рассказы еще в далекие школьные годы, поэтому и ассоциации были неосмысленными, почти неуловимыми…
Его зам почти ничего не рассказывал про свою жизнь вне офиса, а Станислав не очень и любопытствовал. В наше время не принято лезть в душу к кому-либо, а тем более — к коллегам по работе. Про Андрея он знал только, что тот закончил в Питере финансово-экономический институт, параллельно занимался каким-то бизнесом. Там, видимо, и сделал себе начальный капитал, благо время подходящее. Потом по своим каналам он перебрался в Москву, где в полном объеме познакомился с российским бизнесом периода «дикого капитализма», набил, конечно, немало шишек, но профессионалом в итоге стал классным. Вознесенский просто не видел для себя лучшего заместителя, хотя поначалу его немного коробили абсолютный цинизм и холодная расчетливость молодого партнера. Но время сентиментальности в бизнесе стремительно заканчивалось, и Вознесенский ощутил почти физически, как почва уходит у него из-под ног. Ему нужна была серьезная деловая опора, которую и смог обеспечить ему Андрей. В «Фининвесте» Петрин сделал просто головокружительную карьеру, сумев за очень короткий срок доказать шефу свою абсолютную управленческую незаменимость.
Сам себя Петрин называл «дилетантом широкого профиля», несомненно слегка кокетничая. Вознесенскому импонировала его здоровая амбициозность и железная деловая хватка. Кроме того, Станислав не слишком любил глубоко вникать в бухгалтерскую и юридическую стороны процессов — его гораздо больше интересовали перспективные проекты, новые направления, общение. Вознесенский оценивал сам себя как человека очень легкого, призвание которого — генерировать новые идеи, а не заниматься их детальной проработкой. В холдинге он занимался стратегией, а рутину, включая отношения с налоговыми, силовыми и государственными структурами, как раз и брал на себя Андрей Петрин, экономя боссу таким образом массу времени и душевных сил. Вознесенский это ценил. Андрей даже поговаривал иногда, конечно в шутку, что у Станислава вообще надо отобрать право финансовой подписи — слишком уж легкомысленно он подходит к делу, все больше в облаках витает. Вознесенский только улыбался на справедливые, по сути, подколки. Совсем недавно он сделал Петрина своим младшим партнером и передал ему солидный пакет акций нескольких предприятий, чтобы был стимул и дальше усердно трудиться.
До того как в «Фининвесте» появился Петрин, расстановка сил в холдинге была совершенно иной. Начинал дело Вознесенский не один, а со старшим партнером, Маргаритой Ивановной Меер. Это была женщина невероятно энергичная, пробивная, толковая, которая моментально вникала в самую суть дела и могла к тому же «заломать» в переговорах любого мужика. В советское время она работала, кажется, во Внешторге, имела приличные связи в России и за рубежом. На момент старта в бизнесе ей уже было сорок два, но ее энергии и предприимчивости можно было только позавидовать. Именно ее начальный капитал, связи, деловая смекалка и житейская мудрость легли в основу развития их бизнеса, который через несколько лет стал более, чем успешным. Чем Маргарите Ивановне приглянулся Станислав? Да кто его знает. Просто он был образован, амбициозен, галантен и всегда умел входить в доверие к женщинам преимущественно старше себя. Особенно если это были одинокие женщины…
Офис при Меер был образцовым. Маргарита Ивановна вела все дела, а Вознесенский занимался, как теперь говорят, «попсой». Преимущественно встречался с клиентами, водил их в дорогие рестораны, «разводил» на совместную работу, а также выступал на конференциях, давал интервью и изредка читал лекции студентам третьих-четвертых курсов в различных вузах. В финансовые дела, несмотря на высшее экономическое образование, он предпочитал не лезть — для этого были другие сотрудники. Меер, женщина одинокая и властная, большую часть жизни проводила на работе, сама вникала во все мелочи. Это было просто поразительно — как она все успевала? И что странно — коллектив тогда ни на что не жаловался, хотя и на работе приходилось допоздна задерживаться, и требования ко всем сотрудникам были очень высокие. Но за время работы с Меер никто из ключевых работников не уволился, наоборот, коллектив стал сплоченным и дружным.
Таким образом, Вознесенский с Маргаритой Ивановной прекрасно дополняли друг друга. Она всегда сторонилась публичности и железной рукой руководила коллективом, он успешно рекламировал компанию, формируя общественное мнение. Идиллия, которая крайне редко возникает в партнерских отношениях! Но всему рано или поздно приходит конец. Три года назад Меер неожиданно заявила Вознесенскому, что устала от дел и будет потихоньку уходить из бизнеса. Пора, мол, и собой заняться. Оказалось, что у Маргариты Ивановны уже давно были проблемы со здоровьем, а сейчас врачи просто категорически запретили ей работать. Еще бы — столько лет вкалывать без отпуска! А Станислав даже не замечал, что у нее что-то не в порядке… Думал, что она просто железная какая-то, что ее еще лет на двадцать хватит. Всегда была такой уверенной в себе, подтянутой, энергичной…
Маргарита Ивановна купила себе домик недалеко от Антиба и большую часть времени проводила там. Шутила, что гуляет в саду и пишет мемуары. Полгода назад она продала Станиславу свой пакет акций.
— Смотри, Стас, — сказала она ему тогда, — быть может, есть смысл и тебе куда-нибудь податься. Время надвигается неспокойное. Ты уже человек обеспеченный, а всех денег все равно не заработаешь…
У нее была прекрасная интуиция, но Вознесенский тогда просто не обратил внимания на ее слова. Бизнес шел в гору. А потом все, чем прежде занималась Меер, перешло под полный контроль Андрея Петрина. У Вознесенского тогда точно камень с души свалился: за десять лет «Фининвест» разросся, появились несколько подконтрольных компаний, предприятий, и всем этим надо было управлять. Андрей стал просто незаменим. Хотя надо сказать, что Меер с самого начала настороженно относилась к молодому, амбициозному работнику и настоятельно предостерегала Вознесенского от ведения с ним серьезных дел, говоря, что интуиция ее еще никогда не подводила. Тем не менее Станислав, как руководитель, настоял на своем. Он считал, что с его приличным опытом сначала комсомольской, а потом и в бизнесе, работы, он прекрасно разбирается в людях. По мнению Вознесенского, именно благодаря людям, старым и новым связям его бизнес уверенно шел в гору уже двенадцать лет, а сам он становился все более обеспеченным человеком.
