Вивея (СИ) - Пузыренко Оксана (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Я подняла лицо к зеркалу, встречаясь взглядом со своим отражением. Девушка в зазеркалье выглядела отвратительно. Капилляры глаз полопались, делая белок красным. В сочетании с фиолетовым цветом радужки это смотрелось так, будто я вышла из плохого низкобюджетного фэнтези-фильма. А если посмотреть на правую сторону моего лица, то можно предположить, что из хоррора.
Отвратительный шрам, как безумный узор, начинался над моей бровью. Извиваясь, он шел по виску, чудом огибая глаз. На скуле он становился очень широким, чтобы снова сузиться и вовсе исчезнуть, не дотянув пары сантиметров до подбородка. Этот шрам натянул мою кожу, делая разрез левого глаза чуть уже. Такие же отметины были на левом плече и ключице.
Я привычно скользнула пальцем по шраму. Так странно, что это уродство на ощупь было словно бархат. Теплый и живой. Живое напоминание о том, что я сделала.
Моя мама не теряла надежды, что в один прекрасный день я разрешу ей взять меня за ручку и мы, бодро цокая каблуками от одного дизайнера, помчимся в распростёртые объятия пластических хирургов. И там она, как волшебной палочкой, взмахнет хрустящей пачкой зеленых, с изображением мертвых президентов, и мое лицо станет прежним. Да только никакие деньги не смогут вывести шрамы с моей души, которые вгрызлись в нее так глубоко и прочно, что стали частью меня. Навсегда.
Мама не понимала этого. Никто не понимал. Пускай. Я же хотела смотреть в зеркало и видеть свое уродство. Это был мой крест, который я хотела и должна была нести. Потому что ничего иного мне не оставалось. Это было мое напоминание. Все, что осталось от моих подруг.
А то, что мое лицо отпугивало окружающих людей, было только на руку. Я не желала общения, и уж тем более я не имела желания иметь друзей. Привязываться к кому-то. Впускать в свою жизнь. Нет, лишь от одной мысли меня пробирала такая дрожь, как будто сквозняк продувал все мое тело, до самых костей. Я приносила несчастья. Нет, хуже, я несла с собой смерть.
Смотря на то, как тела моих подруг, юных девушек, у которых было столько желаний и надежд, погружают глубоко под землю, я осознавала, что должна была быть на их месте. Если бы я только могла, я бы вырвала свое сердце из груди и променяла на их жизни. В этот момент я поняла, что не должна была тогда родиться. Это стало моим проклятием. «Вивея» — не «живая», а несущая смерть.
Умывшись, я быстро собрала длинные, иссиня-черные волосы в высокий хвост и пошла вниз. Я спускалась по лестнице, держа курс на характерный звук соковыжималки. За последние пол года мама то и дело закидывалась очередной «полезной информацией» из глянцевых изданий, и находила очередную панацею для меня. Сейчас у нас был период здоровой пищи, включающей в себя смузи и свежие соки.
— Она кричит по ночам, Джо! — Голос мамы вынудил меня остановиться и замереть.
— Я понимаю, Мели. Но доктор сказал…
— Доктор сказал. — Фыркнула мама. — Эти доктора — шарлатаны! Которые хотят содрать с нас денег. Кто из них сказал что-то, чего мы не знаем? — Тут она поменяла голос, пародируя, очевидно, медиков: — «Кошмары Вивеи связаны с постравматическим расстройством, в основе которого лежит стресс из-за аварии, который сохранился в памяти в виде фиксированной модели. Мы рекомендуем вам медикаментозное лечение… Не переживайте, такому типу парасомнии подвержены 80 % людей». Будто бы меня волнуют 80 % людей! Меня волнует только моя дочь, Джо! Только моя девочка!
Голос мамы сорвался, перерастая в нервные всхлипы. Затем эти всхлипы стали глуше, как будто их заткнули тряпкой. Я поняла, что папа прижал ее к своей груди. Он шептал ей что-то трудноразличимое с моего места, но успокаивающее.
Мне стало стыдно. Они не должны страдать из-за меня, никто не должен. Кроме меня этого никто не заслужил.
Я вернулась в комнату и достала из мусорного ведра белую коробочку, в которой перекатывались таблетки. Эти препараты уже выработали у меня зависимость, а я ненавидела быть зависимой. Посмотрев ненавидящим взглядом на этикетку, как будто это она была виновата в моих несчастьях, я положила пузырек обратно в ящик стола, с ненавистью задвинув его. От этого рамка на столе чуть покачнулась, грозясь упасть, но устояла на подставке.
Я протянула руку и взяла ее, поднося ближе к лицу. Четыре счастливые и беззаботные девушки улыбались с фотокарточки, стоя на фоне безоблачного голубого неба. Красавица Эшли чуть припустила очки в ярко-красной оправе, демонстрируя фотографу свои карие глаза. Ее пухлые губы накрашены в тон — идеально-алым, девушка, дурачась, скривила их в «пю». Одна рука Эш закинута на узкие плечи Камилы. Темно-каштановые волосы Ками заплетены в две косы, она подняла руки высоко вверх, а ее пальцы показывают знак «пис». Эми же прыгнула мне на спину, заставляя меня согнуться под ее тяжестью. Мой рот широко открыт, потому что я хохочу и, наверняка, ругаюсь на свою безумную подружку. На волосах бедлам, потому что Эми умудрилась сбить с меня розовую кепку, которая валяется где-то в траве. Почему я не помню, что я тогда ей сказала? Теперь эта глупая информация кажется мне такой ценной…
Я вернула рамку на место и быстро натянула темно-серые спортивные лосины. Наобум достала из стройного ряда стиранных футболок одну. Ей оказалась футболка с меланхоличным изображением темного леса и мужчины в центре, то ли падающем, то ли зависшем в воздухе. Над картиной красовались белые жирные буквы: Imagine Dragons*. Эту майку я купила на концерте инди-рокеров, куда попала вместе с Эш и Эми. Я провела рукой по еле заметному пятну у нижнего края, которое так и не отстиралось полностью. Какой-то парень облил меня и Эмма клялась, что оторвет его достоинство и вывесит в Национальной галерее искусств. Не выдержав, я засмеялась. Она была такая воинственная. Самая дерзкая из нашей компании. Эшли говорила, что она как шпиц, или той-терьер. Ну, знаете, эти мелкие собаки: чем они меньше, тем больше тявкают.
Натянула футболку через голову, разгладив складки по телу и кинула взгляд в зеркало. Мы не задумываемся, сколько воспоминаний хранят в себе вещи, пока они не начинают нас ранить…
Сделав неряшливый высокий хвост, я влезла в белые кроссовки и быстро побежала по лестнице вниз, сразу к двери:
— Вея! — Крикнула мама, пытаясь остановить мой побег из дома. — Ты куда? А завтрак?
Она застыла на выходе из столовой с огромным прозрачным стаканом в руке. В нем находилось что-то густое, подозрительно-зеленого цвета. Наверняка это зелье — кладезь витаминов, способный повлиять на мое: здоровье, настроение, поведение, образ жизни, сон… Нужное подчеркнуть. Ну, или все одни махом. Святая истина: если на вкус как отрава, то перед вами самая полезная и диетическая пища.
— Я на пробежку! — Крикнула я матери максимально бодрым тоном.
Я не хотела сейчас с ней видеться. Ей надо время, чтобы отойти. Опять.
Размотав морской узел из наушников, я вставила белые «капельки» в уши и быстрым шагом направилась прочь с территории дома в сторону огромного зеленого парка, с обилием кустов и деревьев, который местные жители называли «Шервудом». Иногда я бегала вдоль побережья, босиком, позволяя песку царапать мои ноги и заставлять гореть ступни, но сегодня был не такой день.
За минувший год я полюбила бег всей душой. Так, как вообще была способна хоть что-то в этом мире любить. Наверное, есть в этом процессе что-то психологическое. Как будто, когда ты бежишь, то действительно оставляешь все ужасы за своей спиной. Остаешься лишь ты, твое дыхание, звук шагов и природа, которая принимает тебя таким, какой ты есть. В отличие от людей.
Дойдя до моста, который вел меня в «Шервуд», я чуть размялась, разогревая тело. Нажав на play и закрепив телефон на предплечье, я побежала. Ноги мягко пружинили по бетонному покрытию аллеи. В ушах раздавался голос солиста группы Muse. Я размеренно вдыхала воздух носом, выдыхая через рот.
Ночью прошел дождь, солнце еще не успело достаточно прогреть землю и стереть своими лучами капли росы, или небесной влаги, с листьев и травы. Они блестели на зеленом прозрачными кристалами. Воздух после дождя свежий, прохладный и чуть сладкий. Как будто все цветы и растения спешат отдать свой аромат лесу.
