Венецианские каникулы (СИ) - Гарзийо Мария (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— И что много желающих? – любопытствую я, отправляя в рот кусок остывшей рыбы.
— Очень много, – улыбается голос Марко, – Для тебя я проведу экскурсию бесплатно.
Я мысленно добавляю к списку достоинств Марко «богатый» и рядом в скобочках с вопросительным знаком «не жадный?» А мое небедное воображение уже малюет живописные картины. Мы бредем вдоль укутанного в вечернюю дымку канала, в мягком тумане исчезает одинокая гондола, из маленькой траттории доносится звон посуды, мою ладонь греет тепло его пальцев, его голос переносит меня в далеко прошлое, по времена дворцовых интриг и разгульных карнавалов. «Мадам будет кофе?» вероломно вламывается в мои красочные мечты официант. Мадам будет кофе! Мадам будет Венецию, каналы и гондолы. А в качестве десерта мадам, пожалуй, не откажется от аппетитного секса с итальянцем Марко. Я выпиваю залпом скупердяйскую ложку концентрированного напитка, обещаю соблазнительному гиду поразмышлять над его предложением и возвращаюсь в свою конторку. Остаток дня проходит без эксцессов. Приподнятое Марко настроение не спускается с постамента даже, когда объемная Хабиба, дефилируя мимо, намеренно задевает этот постамент своими выдающимися округлостями. И метро меня не плющит как обычно. В смысле в переносном значении слова не плющит. А в прямом, мое тело под напором стремящейся побыстрее попасть в домашнее гнездо толпы приобретает таки двухмерную форму вместо положенной трехмерной.
Стоит мне устроиться поудобнее у телевизора с тарелкой купленного по дороге в ближайшей кулинарии шукрута[11], как мою самодельную идиллию по сложившейся недавно традиции прерывает звонок Артура. Добрый молодец просит посоветовать, что ему надеть на свидание.
— Белую рубашку и узкий черный галстук, – хихикаю я, подавившись кислой капустой, – И очки нацепи для пущей серьезности.
— А ты не боишься, что мне девушка понравится? – гнет свою линию юнец.
— Я даже обрадуюсь. Передам ей руководство по использованию и смогу, наконец, спокойно поужинать.
Проявления ревностного мужского интереса со стороны Артура не щекочет мое пухленькое тщеславие по одной простой причине – я вижу насквозь их происхождение и предназначение. Этот хитрый жук специально изображает из себя влюбленного страдальца комедийного жанра. Польщенная вниманием и гонимая раскаянием, что не в состояние ответить на пламенные чувства, я по его мнению должна молча гладить рубашки, записывать его на прием к стоматологу, проверять составленный на скорую руку отчет, в общем взять на себя роль надежной мамаши-кенругу. Вот надоест мне когда-нибудь этот кукушонок, вытащу его из кармана и отправлю восвояси метким пинком под зад. Ноги-то у кенгуру мощные. Артур делает вид, что обиделся и, пожелав мне приятного аппетита, отключается.
Я дожевываю не слишком удачно приготовленное эльзасское блюдо и переползаю за компьютер. Билеты Париж-Венеция оказываются на удивление дешевыми. Марко говорил, что на следующей неделе у него много свободного времени. А у меня как раз накопились выходные, которые я заслужила по праву за все сверхурочные мытарства со столами и табуретками. Была ни была, решаю я и уверенно жму на кнопку «procéder au paiement[12]». «Лучше бы не была» ворчит мой ангел-хранитель, складывает за спиной крылышки, перекидывает через плечо походный рюкзачок и машет мне рукой на прощание. Марко воспринимает смс-новость о моем приезде с итальянским пылом. «Ottimo[13]. Я счастлив!» орет он в трубку, мгновенно перезвонив. Он обещает встретить меня в аэропорту-тезке[14] и сулит незабываемые впечатления. Я ложусь спать взбудораженная предстоящей встречей, мысли о которой долгое время не желают отпускать мой мозг в мир грез.
В конце концов, они таки передают пальму первенства снам, которые представляют мне следующую картину: Я в Венеции, вокруг плещутся воды каналов, о чем-то сплетничают хорошо откормленные чайки, где-то звучит музыка. Я иду по мосту в шикарном длинном платье, мое лицо закрывает серебристая маска. Мне навстречу шагает красавец мужчина с громадной надписью «МАРКО» на животе. Он галантно кланяется, целует мою руку. Я улыбаюсь и снимаю маску. Радость на лице Марко уступает место неподдельному ужасу, он кашляет, хватается за горло, тычет в меня дрожащим пальцем. «У тебя же… у тебя… комочки на ресницах» выдавливает он перед тем, как окончательно сползти на землю и забиться в конвульсиях. Пробудившись утром, я решаю непременно купить новую тушь.
Новость о моем предстоящем отсутствие на рабочем месте не вызывает у директрисы энтузиазма. «Назаказывала трехногих стульев и в кусты» читается упрек на ее усталом лице. Однако ущемлять мои права работника она не решается, ограничившись сдвинутыми бровями и сжавшимися в тонкую ниточку губами. Надо заметить, что толку от лягушки-путешественницы на рабочем месте сегодня чуть. Собравшись в хоровод, все стулья от четырех- до одноногих выплясывают вокруг меня завораживающий танец страсти. «Les gondoles à Venise» выводит басом дубовый стол. На заднем плане Хабиба прыгает с разбега в пышно разукрашенную гондолу. Разлетевшиеся во все стороны брызги, попав мне в лицо, возвращают из импровизированного мюзикла в реальность.
Вечером я перебираю свой гардероб в поисках достойной поездки в Венецию одежды. Таковой оказывается немного. От стирки и глажки последней меня отрывает Артур. На сей раз я удостаиваюсь заманчивого предложения провести вечер вчетвером: я, он, пицца XXL и гениальный фильм «Железный человек». Была бы я помоложе и понеразборчивее подобная перспектива возможно, привела бы меня в восторг. Но сейчас моя голова забита до краев открытками Венеции, меню дорогих ресторанов и фотографиями Марко. Потому я отказываюсь, сославшись на усталость. Артур, ничуть не расстроившись, мгновенно видоизменяет программу, перекроив пиццу у телевизора в выходные в Диснейленде.
— Я на выходные уезжаю, – неохотно признаюсь я.
— Куда это? – бесцеремонно допытывается молодежь.
— Пока секрет. Приеду, расскажу.
Вчера во время обсуждения предстоящей поездки, Марко заметил, что наверно не стоит ставить в известность моих близких, будут только переживать понапрасну. Лучше он потом сам приедет меня навестить и со всеми познакомится. Я согласилась с ним, посчитав такой вариант наилучшим. Достаточно только представить волну вопросов, которая захлестнет меня с головой, стоит мне заикнуться, что я еду в гости к итальянцу, которого видела исключительно на фото, и мне уже становится нехорошо. Да, Марко конечно прав. Чем объяснять каждому встречному и поперечному, из каких интернетных глубин я выудила Марко, лучше просто загадочно исчезнуть на пару дней, а потом вернуться красивой, отдохнувшей и благоухающей счастьем.
Артур пытается вытянуть из меня хоть горстку информации, но я молчу как мальчиш-кибальчиш. В конце концов, он отчаивается, обиженно бурчит что-то про мою неспособность дружить и грозится больше не звонить. Подобные угрозы я слышу не впервые, и они меня не пугают. Остаток вечера я провожу в ожидании звонка Марко, но последний так и не тревожит тишину моей квартиры. А нахожу миллион оправданий этому молчанию от безобидного «слишком занят», до более пугающего «похищен инопланетянами». Так или иначе, клятву ежедневной связи Марко мне не давал, и требовать от него какой либо отчетности вследствие настоящей эфемерности наших отношений я не могу. В общем, волноваться мне не о чем. И все-таки когда я ложусь спать, у меня под боком сворачивается комочком тревога.
Следующие дни пробегают, мелькая наклеенными на спину номерами, как бегуны по дорожке. Марко звонит с утешительной периодичностью, Артур, как и обещал, выдерживает паузу, работа варится в своем неизменном котле однородной суповой массой. Оглянувшись спустя многие годы назад, на этот сгусток невзрачных на первых взгляд соединений секунд, минут и часов, я поставлю в упрек себе и отлучившемуся ангелу нашу тогдашнюю безответственность. Мы не разглядели за серой поверхностью дней силуэт спасительной двери, открыв которую, я уберегла бы свою шевелюру от преждевременного появления седых волосков. К сожалению, будущее развитие событий может предугадать только зритель, прочитавший синопсис, но никак не участник спектакля под названием Жизнь. А потому вместо того, чтобы остановиться и задуматься, я спешу вперед к тому неизведанному, что рисуется мне пресловутым прекрасным далеко. А попросить его, повторяя слова детской песенки, не быть ко мне жестоким, мне в голову не приходит.
