Плохой Ромео (ЛП) - Рэйвен Лиса (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

Гроув был самым оптимальным вариантом по многим причинам, и не последнее место занимало то, что он находился на другом конце страны, подальше от моих родителей.

Не то чтобы я не любила своих родителей, я любила. Но у Джуди и Лео было очень специфическое представление о том, как я должна прожить свою жизнь. В следствие того, что я была единственным ребенком в семье, абсолютно все мои действия были запрограммированы на их одобрение. Я, в сущности, жила, чтобы удовлетворить все их нелепые прихоти.

К тому времени, когда я достигла выпускного класса, я никогда не пила алкоголь, не курила сигареты, ела только здоровое и безвкусное вегетарианское дерьмо от Джуди, и никогда не спала с парнем. Я всегда была дома в положенное время, даже, если родители абсолютно игнорировали меня, гавкали друга на друга, или вообще отсутствовали.

Моя мать обожала всё исправлять. Ей всегда казалось, что ей необходимо совершенствовать себя, или же меня. Я была неуклюжей, она записала меня на уроки балета. Я набрала вес, она следила за каждым куском, который я ела. Я была застенчивой, она заставила меня посещать уроки актерского мастерства.

Я ненавидела всё, что она заставляла меня делать, помимо уроков актерского мастерства. Это зацепило меня. Оказалось, что я еще и хороша в этом. Притворяться кем-то другим несколько часов? О, да, это перевернуло мой мир.

Основной вклад Лео в мое воспитание состоял в установлении строгих норм о том, куда я могу пойти, с кем могу видеться, и что мне разрешено делать. Помимо этого, он игнорировал меня до тех пор, пока я не совершала что-то выдающееся или что-то из ряда вон выходящее. Я быстро усвоила, что, когда я делаю все правильно, за этим следует меньше криков и оскорблений. Хорошие отметки делали его счастливым. Как и завоеванные награды за участие в спектаклях и публичных выступлениях.

Поэтому я упорно работала. Упорнее, чем должна работать дочь, чтобы привлечь внимание отца. Можно с уверенностью сказать, что мое стремление угождать людям у меня от него.

Конечно, мои родители не были довольны моим решением поступить в театральную школу. Точные слова Лео были: «Черта с два». Они с мамой не возражали насчет актерства в качестве хобби, но ведь с моими оценками я могла позволить себе выбрать и более высокооплачиваемую профессию. Они не понимали, почему я отбросила варианты профессий, выбрав которые девяносто процентов выпускников колледжей остаются навсегда без работы.

Я убедила их позволить мне пойти на прослушивание на условиях того, что я также подам заявку на факультет права в университете штата Вашингтон. Так я смогла купить себе билет на самолет до Нью-Йорка туда и обратно, и слабую надежду на то, что оставляю позади себя стремление заслужить чье-либо одобрение.

Когда я подавала заявку, я знала, что мои шансы невелики, но мне нужно было попытаться. Были и другие школы, в которых я была бы рада учиться. Но я хотела лучшую, и Гроув был именно такой.

Шесть лет назад

Вестчестер, Нью-Йорк

Прослушивание в Гроув

Мои ноги трясутся.

Не дрожат.

Не содрогаются.

Трясутся.

Неудержимо.

Мой желудок завязался в узел и меня тошнит. Снова.

Я сижу на полу, прислонившись спиной к стене. Невидимая.

Мне здесь не место. Я не такая, как они.

Они наглые и жестокие, и совершенно беззаботно употребляют слово на «Б». Закуривают одну сигарету за другой и трогают интимные места друг друга, хотя большинство из них только что познакомились. Они хвастаются спектаклями и фильмами, в которых им довелось поучаствовать; знаменитостями, которых они видели, а я сижу здесь со все нарастающим чувством никчемности, зная, что, если я сегодня чего-то и добьюсь, так это докажу насколько я неадекватна.

— И режиссер говорит: «Зои, зрители должны увидеть твою грудь. Ты говоришь, что предана своему делу, и все же ложное чувство скромности контролирует тебя».

Дерзкая блондинка, собрав вокруг себя толпу поклонников, травит театральные байки. Все вокруг заворожено слушают.

Я не горю желанием ее слушать, но она ведет себя так шумно, что я не могу ничего с этим поделать.

— Боже мой, Зои, и что ты сделала? — спрашивает симпатичная девушка с рыжими волосами, ее лицо искажается от преувеличенных эмоций.

— А что мне оставалось? — спрашивает со вздохом Зои. — Я отсосала ему и сказала, что не сниму свою блузку. Это был единственный способ сохранить мое достоинство.

Раздается смех и редкие аплодисменты. Мы даже и шага еще не сделали внутрь, а представление уже началось.

Я откидываю назад голову и закрываю глаза, стараясь успокоить нервы.

Я прокручиваю монологи у себя в голове. Я знаю их. Каждое слово. Я разобрала каждый слог, проанализировала персонажей, выявила подтекст, и уровень тонкости эмоциональных переживаний, и все равно чувствую себя неподготовленной.

— Так, откуда ты?

Зои опять говорит. Я стараюсь отгородиться от нее.

— Эй. Ты. Настенная Девушка.

Я открываю глаза. Она смотрит на меня. Как и все остальные.

— Хм-м… что?

Я прочищаю горло и стараюсь не выглядеть испуганной.

— Откуда ты? — повторяет она так, будто я умственно отсталая. — По тебе видно, что ты не из Нью-Йорка.

Я знаю, что ее ехидная улыбка направлена на мои джинсы из универмага и простой серый свитер, а еще на мои совсем непримечательные каштановые волосы и отсутствие макияжа. Я не такая, как большинство присутствующих здесь девушек, в одежде кричащих цветов, крупных украшениях и с тонной косметики на лицах. Они похожи на экзотических, тропических птиц, а я выгляжу как белая ворона.

— Э-э… я из Абердина.

Ее лицо неприязненно морщится.

— Где это, черт побери?

— В Вашингтоне. Маленький городок.

— Не слышала о таком, — говорит она, пренебрежительно взмахивая своими накрашенными ногтями. — У вас там хотя бы театр есть?

— Нет.

— Так у тебя нет никакого актерского опыта?

— Я принимала участие в нескольких любительских спектаклях в Сиэтле.

Ее глаза загораются. Словно она чует запах легкой добычи.

— Любительских? О… понятно. — Она подавляет смех.

Срабатывает мой инстинкт самосохранения.

— Конечно же, я не участвовала в таких классных проектах, в каких участвовала ты. В смысле, фильмы. Ух ты! Должно быть, это было очень круто.

Глаза Зои слегка тускнеют. Запах крови разбавляется моими навыками подлизывания.

— Это было очень круто, — говорит она, улыбаясь, словно барракуда, накрашенная помадой. — И я наверно понапрасну потрачу время на эти курсы, так как все равно не собираюсь заканчивать их, но это займет меня до тех пор, пока я не получу какое-нибудь крупное предложение.

Я улыбаюсь и соглашаюсь с ней. Тешу ее эго.

Это легко. Я хороша в этом.

Разговоры не умолкают вокруг меня, я вставляю комментарии то тут, то там. Каждая полуправда, срывающаяся с моего языка, делает меня более похожей на них. Или скорее, больше соответствующей им.

Спустя некоторое время, я гогочу и кричу, как и все остальные ослы. Один парень-гей ставит меня на ноги, и мы изображаем оргию.

Он стоит позади меня, брыкаясь напротив моей задницы. Я подыгрываю ему, несмотря на свой ужас, и издаю вульгарные звуки, дергая головой. Все считают меня веселой, поэтому я игнорирую чувство стыда и продолжаю. Здесь я могу быть раскованной и популярной. Их одобрение подобно наркотику, и мне надо больше.

Я все еще делаю вид, что меня оприходуют сзади, когда вдруг поднимаю взгляд и вижу его. Он в нескольких ярдах от меня, высокий и широкоплечий. Его темные волосы волнистые и непослушные, и пусть выражение его лица бесстрастно, в глазах отражается явное презрение. Пронзительное и неумолимое.

Мой фальшивый смех обрывается.