Последний поцелуй неба (СИ) - Золотая Аида (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
— Оставь так, — произнес он, имея в виду то ли освещение, то ли ее одежду. И некоторое время еще следил за движением пера по ее коже. Потом шагнул ближе и заскользил над лифом кончиками пальцев, впервые ощущая, какая она гладкая и одновременно теплая и прохладная. Так бывает. Сейчас его пальцы были теплее ее тела. Он хрипло выдохнул и склонился к ней, приникнув губами к тонкой шее, на которой тревожно билась голубоватая жилка. Своим ртом он чувствовал это биение, отдававшееся в нем самом сладкой мучительной истомой. А потом заскользил по ней языком, прокладывая влажную дорожку от ее ушка к ключице.
Она откинула голову, уперлась затылком в стекло. Медленно повела пальцами по его спине, плечам, груди. Развязала узел галстука, расстегнула рубашку и стала неторопливо царапать остро отточенными ноготками его кожу. Вверх — вниз, вверх — вниз, вверх — вниз. Сначала грудь, потом захватывая живот. Спускаясь ниже, к пряжке ремня. Теперь ее ногти двигались по его коже вдоль пояса брюк, неглубоко проникая за него.
Мужчина хрипло выдохнул и задышал сквозь зубы. Дернул края корсета вниз, отчего затрещали несчастные крючки. Корсет упал на пол, к ногам. И глядя на ее обнаженное по пояс тело, Закс сверкнул глазами. Оказывается, огонь может быть серым, как серебро или ртуть. И обжигает не меньше языков желтого пламени. Его руки снова заскользили по ее обнаженной спине. Склонился, касаясь ртом ее шеи, груди, спускаясь к соскам. Сжал один зубами чуть сильнее, чтобы это не было болезненным. И чуть втянул его в себя. А пальцы опустились ниже, лаская теперь уже кожу под стрингами. Она прикрыла глаза и тягуче, на выдохе легко постанывала, плавно извиваясь по скользкому стеклу.
— Сними это, — низким грудным голосом произнес он, шаря ладонями по линии ее пояса и дергая вниз пачку.
Она послушно завела руки назад, пояс ослаб. Толкнула юбку вниз и качнула бедрами. Ткань легко упала к ногам абсолютно обнаженной Северины. Несколько бесконечно длинных секунд он просто смотрел на нее, и, казалось, этот взгляд засасывает ее в страшный омут, из которого нет и не может быть никакого спасения. Потом он медленно двинул рукой по внутренней стороне мягких белых бедер и коснулся пальцами клитора, чуть вдавливая его и теребя, но взгляда при этом не отрывал, желая видеть выражение ее лица. Потом глубже, к влагалищу, где было тепло и влажно. А потом стал водить туда и обратно, подразнивая и лаская. Подался к ней, вжав в стекло еще больше и прижавшись пахом к ее телу, чтобы она чувствовала — он возбужден не меньше.
Но она не только чувствовала, она видела это в чертах его лица, в его стальном взгляде. Ее глаза становились ярче от каждого движения его пальца, безошибочно находящего потаенные точки, прикосновения к которым делали ее еще более влажной. Стоны Северины становились громче и протяжнее.
Она не отводила своего блестящего взгляда. Не торопясь, сняла с Закса брюки, закинула одну ногу ему на бедро, стала водить прохладными пальцами у него в паху. Склонив голову к плечу Виктора, она покусывала его кожу, одновременно сокращая мышцы влагалища, умело возбуждая себя.
Едва он почувствовал эти движения, мир вокруг закружился. Придерживая женщину под ягодицами, он отлепил ее от окна и развернулся к кровати, опрокинув на постель. Быстрыми рваными поцелуями спустился по ее телу от шеи к животу. И ниже, по лобку, бедру, влажно касаясь языком того теплого, что пульсировало в ней и сводило его с ума. Подался вперед и накрыл ее телом, впервые найдя ее губы своими. И с наслаждением впился в ее приоткрытый красный рот, жаждущий поцелуев так же, как жаждала она — его.
Северина прикрыла веками глаза. Целовала, будто хотела выпить из него жизнь, прикусывая его язык, удерживала у себя во рту. Присасывалась к его губам жадным поцелуем изголодавшейся по ласке сучки.
Она прогибалась под Виктором, совсем не замечая тяжести его тела. Прижималась к мужскому паху, обжигающему ее лобок. Бедра ее соблазнительно двигались, тоже становясь горячими. Девушка шире расставила согнутые в коленях ноги, открываясь навстречу мужчине. И, наконец, он вошел в нее — заскользил, с облегчением ощущая, как она коротко вздрогнула под ним. Коротко, но крупно, всем телом, дернувшись так, что он заполнил ее всю, до самых краев. И одновременно узнал в себе нарастающий тугой ком возбуждения, соизмеримого лишь с тем, что он иногда испытывал, будучи подростком. Взял ее запястья, завел их вверх, прижал к постели и задвигал бедрами — ударяясь в нее так сильно, что, вероятно, мог причинять ей боль. Но об этом не думал. Думать не мог. Видел только ее лицо, в котором отразилось что-то звериное. И знал, что звериное сейчас и в нем.
Ее громкие стоны теперь напоминали патоку. Они были такие же сладкие, липкие, вязкие. Отдавались в ушах, дурманили, обволакивали их общее, одно на двоих извивающееся тело, которым они сейчас стали. Руки ее обмякли в его руках. Если он так желает, она и без них сможет довести его до исступления. Северина скользила языком по его лицу и шее, терлась затвердевшими сосками о его грудь. Стоны ее постепенно становились вскриками, отражающимися от его сильных уверенных толчков. Она отвечала на них, резко вскидывая бедра, ненасытно проталкивая его член глубже в себя.
Не выдержал. Склонился к ее груди, чувствуя невозможную, непреодолимую необходимость снова чувствовать вкус ее кожи — острых вишен сосков. Обхватил один зубами. Отпустил ее ладони, запустил руку туда, где их тела соприкасались жарче всего. И снова стал теребить влажный клитор, дурея от осознания того, как его собственные пальцы становятся мокрыми и скользкими. Лица не видел теперь. Но ее наслаждения ждал, прислушиваясь к мягкому, обманчиво хрупкому и одновременно такому полному сил и жизни телу.
Дыхание девушки становилось сбивчивым, крики резкими. Северина крепко ухватилась за запястье его руки, пальцы которой терзали болезненным удовольствием ее клитор. Его не хотелось прекращать, но тогда все закончилось бы в считанные секунды. Она притянула ладонь Виктора к своему лицу. Не отпуская его руку, облизывала ее языком, захватывала ртом пальцы, прикусывала в разных местах, оттягивая свой оргазм. Еще бесконечно долго она чувствовала его движения в себе. Пока не зашлась в нескольких повторившихся подряд конвульсиях и громко бешено выкрикнула, запрокинув голову. Еще несколько толчков, и он присоединился к ней в своем мучительном наслаждении, шумно выдыхая сквозь сжатые зубы и лихорадочно вздрагивая. И все еще продолжал двигаться, крепче прижимая ее к себе. Только потом сообразил, что ей, должно быть, не хватает дыхания. И со странным, совсем не свойственным ему сожалением, скатился в сторону, откинувшись на спину. А после, чувствуя только бьющееся во всем теле сердце, смотрел в зеркальный потолок. На нее и на себя.
Она улыбнулась ему в зеркало. Легко спрыгнула с кровати, удовлетворенно, длинно потянулась, оглянулась на Закса, задержав плотоядный взгляд на его отдыхающей плоти. И с горловым смешком отправилась в ванную.
Когда она вышла, он застегивал запонки на манжетах рубашки. Запонки были дорогие, дизайнерские. Как и весь он — выглядел эксклюзивным, сошедшим с обложки журнала. Не говоря ни слова, он подошел к ней, влажной еще после душа, поцеловал обнаженное плечо. И только потом шепнул:
— Спать укладывать не буду. Лучше загляну на неделе.
Глава 4. Охотник
Когда телефон заиграл мелодию будильника в тридцать третий раз, Анна зло шарахнула его о спинку кресла.
Прошедшая ночь напоминала караван. Почему этот мудак, появившись снова, опять сделал ее жизнь невыносимой? Он ушел, когда мог остаться до утра, будто заговорив эту ночь. И ей пришлось каждый час возвращаться в гостиную за новым клиентом. К рассвету она почти не соображала, на каком свете.
Как добралась домой, Анна не помнила.
Она заставила себя подняться с кровати. После душа долго разглядывала в зеркале багровое пятно на левой груди. Там, где вчера больно укусил один из клиентов, перепутав ее со стейком. Кровоподтек болел, устрашая внешним видом. Анна вздохнула и не стала надевать лифчик. Любые прикосновения отдавались болью. Как работать вечером, собиралась подумать потом.
