Разрешаю себя ненавидеть - Колесникова Юлия Анатольевна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Родители занимались последними приготовлениями в их комнатах, когда мы трое выставив зады, висели в окне, ожидая приезда машины Ирвинга и Майи. Их вещи, большая часть, что они решили сохранить, была привезена грузовой машиной еще неделю назад. Они сами ненадолго улетели в Ирландию к прабабушке, по большей части потому, что Майя хотела приехать сюда, уже без гипса. Етни ожидала ее приезда, так как никогда не ожидала бы моего возвращения. Сама мысль о том, что теперь у нее есть сестра ровесница, ей нравилась. Ведь теперь им будет, о чем поговорить, и Майя точно не будет, так как я выгонять ее из своей комнаты. К тому же Етни была именно из тех людей, кому легко заводить дружбу, просто у нее не было времени продолжать ее. Иное дело, когда кто-то живет в одном доме с тобой. С сестрой не нужно церемониться, и объяснять ей, почему ты так много времени проводишь играя в лакросс, и редко ходишь гулять. Ежедневной одеждой летом для Етни являлась форма с лакросса, или спортивная одежда, которая бы не сковывала движения. Меня радовало то, что я пугала маму своей простенькой одеждой меньше чем Етни, своей спортивной.
Майкл надеялся, что вскоре у него будет брат, с которым можно будет поговорить о спорте, и это будет не только лакросс, как с Етни, и не скалолазание, о чем он говорил со мной.
Видимо я была единственным человеком в доме, который ничего не ожидал от Етвудов. Больше всего меня пугало то, что будут говорить в городе о взрослом парне, с которым мне теперь предстоит жить. Еще одна привилегия маленького городка — все обо всем знают. И я теперь буду под прицелом, множества любопытных глаз. Меня пугала популярность. В последний раз, когда мне пришлось участвовать в школьной постановке, я грохнулась в обморок прямо на сцене из-за переживания, и это был второй класс, после чего меня никуда не брали. Маму это убивало, меня не сказано радовало, а отцу было все равно. Вот если бы я не смогла принимать участие в спортивных соревнованиях, тогда он бы волновался. Нас же он воспитывал не разнеженными барышнями.
И вот, тоскливое ожидание, вдруг переметнулось в яркое возбуждение. Темная огромная машина, что-то дорогое и спортивное, вкатила на нашу дорожку. На миг я даже зажмурилась, таким ярким был блеск машины, пробежавшийся по нашим окнам. Сердце на миг остановилось в преддверии чего-то неведомого, но я постаралась взять себя в руки. Я всегда гордилась тем, что могу спокойно все переносить. Единственный раз моего падения на сцене, научил меня тому, что чувства нужно держать при себе. Ледышка Флекс, так меня называли многие за глаза, и лишь моя подруга Рашель, не боялась сказать мне это в лицо. Хотя так она считала, я набиваю очки у парней. Мне же казалось, что так жить легче — зачем попусту психовать, как это часто делала Етни. От этого проблемы не решаются.
— Папа, они здесь! — крикнул наверх Майкл, и прежде чем я успела его задержать, радостно побежал на улицу. Мне стало неловко, потому что нельзя так очевидно радоваться, что они будут жить здесь, ведь не прошло еще и двух месяцев, как их родители погибли. Как ребенок, Майкл этого не понимал, и я надеялась, что Етвуды не будут злиться или обижаться на него. Мне стала неприятна та мысль, что в первые же минуты их приезда, им станет грустно или же обидно. Да и Майкл может почувствовать неприязнь. Он был слишком простодушным, и я хотела, чтобы эта черта его характера сохранялась как можно дольше.
Выглянув в окно еще раз, я как раз увидела, вылетающего пулей Майкла, который едва не натолкнулся на тоненькую, худенькую девчушку с вьющимися, длинными волосами пшеничного цвета. Ее хрупкие руки взметнулись вверх, чтобы защититься, но она слишком поздно это сделала — Майкл уже крепко обнял ее. Несмелая улыбка расплылась на лице в виде сердечка. Ну что ж, мне пока что не было за что злиться на Майкла или же стыдиться его. Он был добрым малышом, хотя каким малышом, 10 год ему шел на то время, и любое приписывание его к детям, унижало Майкла. Да и еще как. Из-за этого ему разрешали ложиться спать почти в одно и то же время, что и Етни.
Другого члена семьи Етвудов, я не видела, так как он явно был с другой стороны машины и что-то там выкладывал. Мне было видно, лишь как Майкл куда-то вовнутрь, важно протянул руку и ее явно приняли. От гордости братишка просто сиял.
Неспеша на улицу, вышла Етьен, как всегда она по привычке дергала рукой, словно хотела ощутить в ней тяжесть ракетки для лакросса. Рыжие волосы. Вполне роскошные, хотя она этого не хотела признавать, собраны наверх, чтобы не мешали. Мешковатые шорты, когда-то принадлежавшие отцу, и хотя бы чистая футболка — она тренировалась почти каждый день, и сегодня ее аккуратный вид, был исключительно маминым настановлением и просьбой.
Они с Майей обменялись неловкими улыбками, и когда Майя взяла одну из коробок, Етни не позволила ей этого. И правильно, Майя не была еще полностью здорова, а для Етни это хоть какая-то физическая нагрузка, ведь она пропустила сегодняшнюю тренировку. Моя сестра была лакроссозависимой. Так мы иногда над ней потешались дома.
Когда сестра оказалась у открытой двери машины, с ней тоже поздоровались довольно тепло, так как я еще никогда раньше не видела такой ошеломленно счастливой улыбки на ее лице. Ну, еще бы, если судить по фотографиям, которые я тайком взяла из коробок Етвудов, Ирвинг был красивым. Или точнее говоря очень привлекательным. У него были шелковистые прямые каштановые волосы, как я могла судить по фото, подстриженные в модной прическе, и крепкое телосложение. Я не видела лишь его глаз, пока что они оставались загадкой. Одно я знала точно — Ирвинг Етвуд станет звездой программы на год вперед в нашем маленьком тесном обществе городка, в котором новыми людьми бывали туристы, но на них уже так не обращали внимания, потому что они приезжали и уезжали, а таких, кто бы оставался здесь, жить не было. Так что Ирвинг станет свежим мясом для девушек города. Таких откровенно красивых парней в нашем городе не было. А если и были, то принадлежали уже кому-то. Думаю, первой в очередь на него будет Рашель, она как раз рассталась со своим бой-френдом, и теперь в активном поиске. Мило. Я даже усмехнулась этой мысли. Почему-то у меня не было в планах, что у нас что-то выйдет. Как я уже говорила, в школе были девушки красивее меня. А Ирвинг не просто красив, после смерти родителей ему осталось приличное состояние. Да кто его не захочет?! Я, даже еще не познакомившись с ним, знала, что буду держаться от всего такого в стороне.
Наконец на улицу решила выйти и я. Родители пока не спешили вниз, значит, наверху еще не все было готово. Пригладив волосы, я в последний момент вытерла мокрые ладони об узенькие старые джинсы, потертые, с дырами на коленях, сидящие на мне как влитые. Давно уже пора было их выкинуть, но мне они нравились, в них было так много моего — моя история, память о тех случаях, что я бывала в них. И не такие уж они и страшные. Хотя бы майка нормальная — простая белая, в таких все ходят.
Выйдя на улицу, я тут же услышала лепет сестры, зато увидела ее не сразу, так как солнце ослепило меня, не только светя с неба, но и отражаясь от машины. Машинально подняв руку, чтобы прикрыть глаза, я тут же поняла, какую глупость сделала, надев эту майку. Мой живот вмиг оголился. Почувствовав пристальный взгляд на себе, я тут же опустила руку, и превознемогая боль в слезящихся глазах, шагнула в тень возле машины. К тому времени на меня уже явно никто не смотрел, я же ощутила облегчение, от того что глаза больше не слепило от этой яркости. Я не разбиралась в машинах, но глянув мельком по всей длине машины, поняла, как ему будут завидовать. Неприлично дорогая машина, от которой уже текли слюнки у Майкла.
Майя и Етни стояли сбоку, деля в руках очередную коробку, а Майкл промчался мимо меня, таща какие-то мешки. Чья-то спина скрылась вновь в машине
Етни отвоевав коробку у Майи, одними губами сказала мне, проходя в дом, что они классные.
Я несмело улыбнулась Майе, как и мои родственники до этого, на что в ответ получила такую же родную улыбку. Но стоило мне подойти к машине и неосторожно с грохотом взять ящик с их вещами с земли, и я тут же натолкнулась на пустой и в то же время озлобленный взгляд, полный неожиданной ненависти.
