Подъем (СИ) - Стасина Евгения (читать книги регистрация txt, fb2) 📗
— Вот еще. Что же плохого в любви? Ты ведь не машина, чтобы по щелчку отключать эмоции. Время все по местам расставит. А я всегда тебя выслушаю, — прижимая мою голову к своему животу, продолжает перебирать мои локоны. — Я даже готова печь тебе тортики каждый день, будешь стресс заедать, а то без слез и не взглянешь, — вызывая у меня улыбку, предлагает мне мама.
— Господи, как мне вас не хватало, — крепко обхватывая ее талию, не могу сдержать разрывающих душу эмоций. — Я ведь справлюсь со всем? Как думаешь?
— Даже не сомневаюсь. Тебе есть ради кого вставать по утрам. Да и свет клином на нем не сошелся, — спешит меня успокоить дорогой мне человек. — Выбирайся из своей скорлупы. Найди себе какое-нибудь занятие, встречайся с подругами и перестань себя мучить. Сделанного не воротишь, так что Бог им судья. С недавних пор я думаю, что лучше бы ты привела в этот дом небритого байкера.
— Это еще почему?
— Ну, мне было бы легче пережить ваш развод. Мне почему-то кажется, что все мотоциклисты ветреные, и этим бы я его оправдала, — смеется она, не выпуская из пальцев пряди моих волос.
— Вот еще… Уверена, и среди них найдутся серьезные мужчины, — не могу не улыбнуться.
Лежа в кровати, я впервые не плачу, чувствуя, что затянутый внутри узел немного ослабился, давая возможность вдыхать воздух полнее. И снится мне не сидящий в своем кабинете Андрей, о чем-то беседующий со своей любовницей, а стремительно мчащийся по ночным улицам незнакомый мужчина, в которого я крепко вцепляюсь пальцами, опасаясь слететь с байка. С возрастом понимаешь, что семья необходима не только для совместных праздников и безудержного веселья, но и для того, чтобы протягивать тебе руку помощи, когда твои колени содраны о холодную землю. Чтобы вот так, одним разговором, давать тебе пусть и призрачную, но надежду, что рано или поздно ты сумеешь перевернуть страницу. А родные в любую секунду прикроют тебя своими спинами…
В стенах родительского дома, где каждый уголок еще помнит мои детские проказы и отчаянное нежелание есть на завтрак овсяную кашу, каждый мельчайший осколок моего разбитого сердца, медленно, но верно, склеивается теплом и заботой семьи. Я чувствую, как на месте зияющей раны, где-то в районе груди, разрастается ощущение целостности, негативные мысли о бесцветном будущем постепенно сменяются манящими перспективами, открытыми перед каждой молодой женщиной. Нет, я не допускаю мысли о головокружительном романе, не собираюсь кидаться на первого встречного в стремлении поделиться с ним накопленной лаской, не планирую проводить вечера в ресторанах, ликуя от осознания собственной привлекательности. Я просто впустила в свою голову мысль, что завтра наступит новый день, на смену которому вновь придет вечер, темная ночь и очередное утро. Я составила план, небольшое пособие по возвращении к жизни. Простой тетрадный листочек, исписанный моим замысловатым почерком, придерживаясь которого я намерена перекроить свою жизнь до неузнаваемости. Больше никаких слез, никакой жалости и уныния. В меню — сдоба и шоколад, с помощью которых я намерена вернуть своему телу желанные изгибы. Уход супруга больно ударил по моему естеству, забрав шесть килограмм веса и сотни литров слез, которых бы мне хватило с лихвой до конца моих дней, не окажись Андрей бессовестным предателем. Далее, волосы. Когда я так усердно расчёсываю вьющиеся локоны перед зеркалом, услужливая память то и дело посылает мне картинки, как Медведев пропускал их сквозь пальцы в минуты, когда мы нежились в объятьях друг друга в нашей совместной спальне. Я твердо решила с ними расстаться. Состричь, перекрасить, выпрямить или сделать химическую завивку — все одно, лишь бы не видеть довольную улыбку Медведева перед глазами.
— Что это ты такая задумчивая? — прерывает мои размышления мама, внезапно появляясь в дверях комнаты.
— Как считаешь, может, мне стоит перекраситься в блондинку? — делюсь с ней своими мыслями.
— Не думаю, что морально готова к таким разительным переменам, — она устраивается на диване рядом со мной, внимательно вглядываясь в мое озабоченное лицо. — Может быть, для начала, просто подравняешь концы?
— Мама, — смеюсь над ее нерешительностью. — Боюсь, этого мало. Хочется чего-то новенького. Каких-то перемен. Безрассудности… В последнее время, моя жизнь походит на слезливую мелодраму. Полагаю, без встряски мне не обойтись.
— Господи, только не говори, что надумала прыгнуть с парашютом или набить татуировку на пояснице! — округляет свои глаза, сидящая рядом женщина.
— Нет. Парашют — это слишком. А идея с татуировкой довольно заманчива, — не могу удержаться, чтобы ее не подразнить.
— Пойду-ка, скажу отцу, чтобы сменил замки… Посидишь взаперти, пока вся дурь с головы не выйдет… — демонстрируя явное намерение воплотить в жизнь озвученную угрозу, мама решительно направляется к двери.
— Я шучу. Хватит с меня заточения в четырех стенах.
— Ладно, пошли уже обедать, тебе еще Сему на хоккей везти.
Я сижу в кафетерии на первом этаже недавно выстроенного ледового дворца в ожидании, пока тренировка Семена подойдет к концу. Отделанные красным кафелем стены и ярко-желтая мебель бьет по глазам буйством красок, и я не нахожу занятия лучше, кроме как уткнуться взглядом в стоящий передо мной пластмассовый стаканчик с кофе. Рядом, сбившись в компании, восседают другие мамочки, решившие скоротать свое время за чашечкой чая с пирожным и веселой трелью несмолкаемых разговоров. Мне легко. Легче, чем почти два года назад, когда Андрей вдруг признался в своих чувствах к другой женщине. Или когда перестал сражаться за нашу семью, второпях покидав в дорожную сумку необходимые на первое время вещи. Легче, чем в декабре, когда я официально утратила право считать его своим супругом, или когда два месяца назад сошла с поезда дальнего следования на перрон родного города. Нет, гармонии я так и не достигла, и также порой позволяю себе минутную слабость. Чаще всего, это происходит в душе, когда тонкие струйки воды смешиваются с солеными слезами, создавая иллюзию их полного отсутствия.
В тот день, когда в моей жизни произошли непоправимые перемены, я и подумать не смела, что когда-то, смогу размышлять о будущем, не связывая свои планы с мужчиной, любовь к которому до сих пор, словно яд, отравляет мое существование. Как странно устроен человек… Как просто порой разлюбить того, кто окутывает тебя своим вниманием, и как трудно забыть мужчину, всадившего тебе нож в спину…
— Самойлова? — раздается голос над моей головой, вынуждая меня обратить внимание на говорящую. — Да ладно?!
Я удивленно взираю на нарушившую мое уединение девушку, с трудом узнавая в ней свою соседку по парте.
— Маринка! — вскакивая со стула, распахиваю свои объятия для слегка пополневшей подруги детства.
— Какими судьбами? Я думала, ты после университета так и не вернулась? — устраиваясь на соседнем стуле, начинает свои вопросы Канева.
— Да вот, решила навестить родителей! Господи, сколько лет мы с тобой не виделись? — не могу убрать с лица довольную улыбку, отчего мои скулы сводит чуть ли не судорогой.
— Лет десять, наверное! Ну, как ты? Рассказывай!
— Потихоньку. Вот сына жду. Он у меня в группе у Виктора Парфенова. Говорят, тренер от Бога.
— Это да! Прям легенда. И мой муж по совместительству! Я как раз к нему забегала, забыла ключи от квартиры! Ты даже не изменилась! Все такая же красавица!
— Спасибо, — чувствуя проступающий на щеках румянец, отвечаю я.
— Так, значит, сын?
— Да, шесть лет. А у тебя дети есть?
— У меня, к великому огорчению моего супруга, дочка. Ей десять. Но он все еще лелеет надежду, что, рано или поздно, я подарю ему наследника, из которого он сможет воспитать звезду хоккея. Я же так никуда и не уехала, поступила на заочный, на менеджера, потом Витьку встретила, Аленку родила. Работаю секретарем у одного предпринимателя. Так что, ничего выдающегося, — весело щебечет моя собеседница. С трудом верится, что вместе с этой ухоженной, аккуратно накрашенной женщиной в зеленом пальто с меховым воротом мы когда-то предавались беззаботным детским забавам.
