С любовью, бывший (СИ) - Снатёнкова Алёна (книги без сокращений .TXT) 📗
– Конечно, я с тобой. Даже, если мне придется провести целый вечер с неизвестными старичками, которых твой Серёжа называет мамой и папой.
Вот, если честно, мне совсем не хочется общаться с чужими людьми. Нет, я не мизантроп, я людей люблю. И общение люблю. Но, обычно судя по фильмам, такие посиделки утомительны. Они скучны, как детские утренники в саду. Ты мило улыбаешься, но ждешь, когда же этот балаган закончится и с тебя снимут дурацкий костюм.
– Не переживай. Родители Сергея живут в другом городе. Кроме братика, у него здесь никого нет.
Э-э-э?
Братика?
– Ты хочешь сказать, что пока Вы будете за столом ворковать, мне придется быть нянькой для его братишки? Насть, отведите его в детскую комнату, а меня лучше в кафе позовите. Будет Вам нормальное «знакомство», без сопатого брата.
Сестра открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но в эту секунду её телефон начинает на всю квартиру трезвонить. Она выставляет палец вперед, мол, ты подожди, я сейчас тебя уговаривать продолжу, и отвечает на вызов. Я же и хочу подождать, мне даже интересно, какие будут доводы, но время бежит с бешеной скоростью. На первую пару я и так уже опоздала. Если не приду и на вторую, то мой скальп снимут маникюрными ножницами. Пока Настя подходит к окну и гладит занавеску, что уже говорит о том, что любимый звонит. Я выскакиваю из кухни, несусь в свою комнату, хватаю рюкзак и вылетаю из квартиры.
***
От подруги уже тысяча сообщений и пропущенных звонков. Половина из них с намеком на беспокойство, остальные гневные. Не переживаю по этому поводу. Как доберусь, то всё ей объясню. Меня сейчас волнует другое… А именно, как так оказалось, что врач, который сутками торчит на работе, воспитывает маленького братика?
И что это за брат такой, о котором я впервые слышу?
После давки в общественном транспорте, я с облегчением выскочила на свет божий. В этот момент здание института даже не казалось мне пыточной, а чем-то райским и воздушным. А как еще? В автобусе мне отдавили все ноги, а кто-то и руку, при резкой остановке падая на меня всем корпусом. Женщина, которая эта сделала, еще и орать вздумала, что я не в том месте стою. Дур-дом, честное слово.
Бегу к нужной аудитории, когда слышу звонок об окончание занятия. Отлично. Даже на секунду не смогла успеть. Стёпка теперь точно меня закопает под своим столом и цветочка на могилку не поставит.
Выжидаю подругу, стоя за колонной, чтобы злой препод не увидел прогульщицу. Анфиса выходят одна из последних, оглядываясь во все стороны, размахивая при этом длинной косой, которая чуть ниже её задницы. Когда мимо подруги проходит бесящая меня одногруппница Кристина Власова, я начинаю молиться всем богам, чтобы Анфиска этой идиотке своей косой по физиономии заехала. Но не сбылось. Или я молюсь плохо. Не знаю.
– Наконец-то. – слышу веселый голос, когда подхожу к любимой подруге. – Ты как проспать умудрилась?
Пытаюсь не обращать внимания на осуждающий тон девушке. Оно и понятно. Попова у меня круглая отличница. На моей памяти еще не было такого, чтобы она опоздала или, не дай господи, не пришла на пару. Мне кажется, что она даже со схватками придет диплом свой защищать. Но, шутки шутками, а подругой она была самой лучшей. Ботаники не всегда зануды, и Анфиса умеет переключаться. Днем заучка, вечером веселая девушка, которая совсем не прочь разогреть молодые косточки.
– Стёпа рвал и метал, да? – с ужасом в голосе спрашиваю её, поскорее уводя от злосчастной аудитории, куда в любой момент мог вернуться мой страшный сон наяву.
– Вообще про тебя не вспоминал. Всю пару рассказывал про какого-то студента, который к нам перевелся.
– У нас новенький?
Повторюсь, я не мизантроп. Просто чем больше народа, тем меньше кислорода. Да и меньше на дни рождения скидываться нужно будет.
– Не-е. Старше, как я поняла. Но мальчик из-за бугра вернулся, умненький, и это, опять же по рассказам. В общем, Степан Эдуардович наш рад всем, кто не в лифчике.
Мы продолжаем смеяться, пока заходим в столовую, где я заказываю себе кофе и начинаю рассказывать подруге о предстоящих семейных посиделках. Это в разы интереснее, чем приезд, всяких там забугорных парней.
3. Глеб.
Ненавижу этот город.
Он меня выбешивает просто за то, что где-то по его улицам бродит мартышка. На каждом светофоре я оглядываюсь по сторонам, ища взглядом темную макушку с длиннющими волосами. И я это делаю не потому, что сердце пылает от прошлой любви, или яйца зудят от желания. Нет. Мне похер на неё. Уже давно. Мне стало срать на фигову певичку в тот момент, когда я первый раз засадил по самые гланды первой попавшейся шлюхе, которую кинулась на меня, как только моя нога ступила на землю разврата.
Но чтобы я не плёл сам себе, я все равно глазами продолжаю сканировать окрестности. Зачем? Да черт его знает. Может просто придушить хочу? Да и прав буду. После всего, что эта сучка наговорила мне в присутствии толпы людей, я, вообще, могу делать с ней всё, что захочу.
И нет, я не обиженный маленький мальчик, которого обидела грозная девочка. Мне еще тогда было плевать, что друзья всерьез воспримут слова Авериной и попытаются простебать. Они меня знали. Знали, что за одно вонючее слово я могу лишить их парочки зубов. За косой взгляд оторвать все ненужные, в моем понимании, конечности. А уж за смешок в мою сторону, в моих силах было стереть всех в порошок.
Думаете, слишком самоуверенный придурок перед Вами в машине сидит?
Блядь.
Да я такой и есть. У меня нет комплекса неполноценности. Я прекрасно знаю, какое впечатление произвожу на всех, у кого нет члена между ног. Я – Мамаев. Меня с детства воспитывали так, что я лучше всех и все мне обязаны. Кстати, некоторые члены семьи очень жалеют о таком, моём воспитании. Под словом «некоторые» я подразумеваю всех. Ну, кроме бабки. Она уж точно довольна своим поганцем, которому прощает большинство косяков.
Ещё в младших классах, когда одна жируха начала бегать за мной, я понял, как можно извлечь выгоду из своей ангельской физиономии. С тех пор и понеслось. Я взрослел, менялся. Улыбку, ради которой одноклассницы делали за меня уроки, сменились на трах в раздевалке. Уж не знаю, какой феромон был в генах отца, но бабы все время слетались на меня как пчелы на мед. Отличие было в одном, у пчел нет длинных ног, чтобы ещё в полете раздвигать их в разные стороны.
А потом появилась она.
Мартышка с дурацким именем Майя и неподходящей фамилией Аверина. Она, в отличие от своего однофамильца, который не умеет забивать голов, с первого паса попала в ворота. Она пульнула в меня мертвый мяч своего безразличия, отбить который, как мы все знаем, практически невозможно.
Бьюсь головой об руль, выбрасывая долбанные воспоминания из головы. Они за год, при помощи алкоголя уже должны были сдохнуть во мне. Я сам их хоронил под первый и последний косяк в моей жизни. До сих пор считаю это жесть каким символичным событием. Первые отношения, где я не просто беру то, что мне нужно, а именно отдаю без остатка – и первая дурь. Последняя затяжка – и смерть доброго Глебушки, который в лепешку расшибался за то, чтобы увидеть улыбку на лице Авериной.
