Без взаимности (ЛП) - Сэффрон Кент А. (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Вчерашняя ночь станет одной из множества моих тайн. Я не смогу поведать ее Эмме. Как и кому-нибудь другому. Я не могу… Не могу снова стать одинокой. Одиночество меня теперь очень пугает.
— Эй, ты в порядке? — спрашивает Эмма и кладет руку мне на плечо. — Извини. Не хотела тебя грузить. Для такого разговора сейчас слишком раннее утро.
— Я нормально. Просто… Просто мне очень жаль.
— Твоей вины тут нет, — отвечает она, а потом критически меня оглядывает. — А почему у тебя лицо, как у енота? Во сколько ты вчера вернулась домой? Где ты вообще была?
Я чувствую одновременно панику и стыд и не могу пошевелиться. Я предложила себя своему женатому профессору, потому что решила, будто ему так же одиноко, как и мне, и секс на стороне его утешит.
Господи, я даже в уме не могу произнести эту фразу, не почувствовав при этом желания пнуть себя под зад.
— Я-я… просто… ушла. Захотела прогуляться.
— При полном макияже?
Ах, да. Макияж. Я не только побрила все тело, но еще и накрасилась. И сейчас косметика потекла.
— Э-э… Да. Иногда я так делаю, — я встаю, не в состоянии больше выдерживать ее проницательный взгляд. — Хочешь кофе? Давай сходим выпьем кофе!
Поняв, что я что-то скрываю, Эмма все же решает на меня не давить и молча уходит к себе переодеться. Слава богу. Если мне повезет, то вчерашнее надолго останется лишь моим секретом.
Снова наступила ночь. Эмма спит в соседней комнате. Она по-прежнему злится на Дилана, хотя я пыталась ее урезонить. Дилан всего лишь проявил заботу о ней и хотел дать ее матери еще один шанс. Когда я ему позвонила, он сказал, что просто предложил эту идею, но все внезапно вышло из-под контроля. Так бывает, когда ситуация накаляется, и аргументы становятся все более серьезными. И теперь он даже разговаривать с Эммой не хочет.
Я пытаюсь заснуть, но безуспешно. Мне не спится.
Таращась в потолок, какое-то время я стараюсь не двигаться, но потом внезапно звонит мой телефон, и я резко поднимаюсь в сидячее положение, чтобы нормально дышать, потому что мне звонит Томас. Со своего рабочего номера.
Я слишком шокирована, чтобы ответить, и через какое-то звонок прекращается. Потеря, которую я ощущаю из-за замолчавшего телефона, кажется глубинной и жизненно важной. И потом… он мне еще никогда не звонил. Вскочив с кровати, я снимаю пижаму, надеваю юбку с футболкой, потом поверх всего свое зимнее снаряжение и выхожу за дверь.
Как и прошлой ночью, я бегу по улицам и не останавливаюсь, пока не добегаю до «Лабиринта». Поднимаюсь по лестнице и хватаюсь за ручку двери кабинета Томаса с настойчивой уверенностью, которой вчера не обладала. Ручка, как и в прошлый раз, поддается, и я вхожу в кабинет.
На этот раз Томас сидит в своем кожаном кресле и смотрит на телефон, расположенный на столе. Когда я закрываю дверь, он резко поднимает голову и смотрит на меня. От бега я и так дышу тяжело, но дыхание становится еще более затрудненным, когда наши взгляды встречаются. В его глазах пылает огонь и ярость.
Резко втянув в себя воздух, Томас встает. Мое сердце начинает биться еще сильнее, не понимая, какую роль ему придется сыграть на этот раз. Как ему себя вести под интенсивным вниманием Томаса: дрожать от волнения или съежиться от страха? Или и то, и другое?
— Я сказал тебе больше сюда не приходить, — хотя его тон не настолько агрессивен, как вчера, резких ноток он все равно не лишен. Его голос по-прежнему может заставить меня заикаться и чувствовать стыд.
— Ты сам позвонил мне, — рассерженно отвечаю я, чувствуя себя возбужденной.
Обойдя стол, Томас подходит ко мне.
— И что?
— Зачем тогда ты звонил, если не хочешь меня здесь видеть? — от еще одного его шага вперед я прижимаюсь спиной к двери. — Так зачем ты звонил? — прежде чем успеваю остановить саму себя, я добавляю: — И… И если между нами ничего нет, почему ты…
Томас останавливается прямо передо мной. Он стоит так близко, что я чувствую себя зажатой в ловушку между его телом и дверью. Происходящее — словно дежавю. Словно история повторяется. Я все еще помню его слова. Как он говорил мне вчера, что между нами вообще ничего нет. И как сильно меня это задело.
— Почему я — что?
Я упрямо поднимаю подбородок, хотя ощущаю сильное желание съежиться.
— Почему ты довел меня до оргазма? Если так ненавидишь меня, зачем это сделал?
Поставив руки по обе стороны моего лица, Томас наклоняется ко мне невероятно низко.
— Ты считаешь, что я тебя ненавижу? — его резкий смешок царапает мою кожу. — Это не так, Лейла, — хрипло говорит он. Но если судить по его интонации, то это именно что ненависть.
— Значит, я тебе нравлюсь? — неожиданно тонким голосом спрашиваю я.
Кажется, мой наивный вопрос разозлил Томаса еще больше. Его лицо покраснело, а на шее вздулись вены. Это пугает.
— Боже, как же ты меня бесишь, — он качает головой. — Думаешь, это такие шуточки, да? Думаешь, мы старшеклассники? Ждешь, что я тебя поцелую, а потом мы отправимся в кино? Ты этого ждешь, Лейла?
— Н-нет.
— Тогда что, по-твоему, тут происходит?
— Я… не знаю.
— Не знаешь? Да ты для меня чертову татушку себе сделала! Явилась ко мне голая. Не можешь перестать предлагать мне себя, — от его издевательского тона у меня на глазах наворачиваются слезы. — И хочешь убедить меня, будто не понимаешь, что происходит?
Слезы все-таки проливаются. Ненавижу. Как же сильно я его ненавижу. Томас постоянно так делает: сначала притягивает меня к себе, а в следующую секунду швыряет на землю. Но на этот раз моя очередь — я кладу руки ему на грудь и изо всех сил его отталкиваю. Но Томаса с места не сдвинуть.
Когда он кладет руку на мою мокрую щеку, на его челюсти дергается мускул.
— Ты хотя бы представляешь, что я с тобой сделаю? Тебе этого не захочется, Лейла. И не захочется, чтобы я к тебе прикасался.
Я сжимаю руки в кулаки и комкаю рубашку у него на груди. В его взгляде читается сожаление, которое смягчает агрессию.
— Почему ты так решил? — сквозь слезы спрашиваю я.
— Потому что потом ты пожалеешь. Обо всем, что случится, если не уйдешь. Тебе нужно перестать приходить ко мне.
— Но ты сам мне позвонил.
— Ты не понимаешь, да? Я не хороший мальчик, предупреждаю.
— Я не верю, что ты плохой, — говорю я и сильней стискиваю кулаки. — Ты просто одинок. Как и я. И у тебя разбито сердце, — отпустив его рубашку и провожу ладонью по его горячей щеке. — Тебе можно прикоснуться ко мне, Томас. Я не стану сожалеть. Обещаю.
Он содрогается от моих прикосновений, будто сейчас развалится на части. В этот момент Томас выглядит уязвимым как никогда. Но потом берет себя в руки и застывает всем телом. Я боюсь, что он снова оттолкнет меня и отправит домой, но внезапно притягивает меня в свои объятия.
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, — говорит он в миллиметре от моих губ. — Когда пожалеешь об этом — а я уверен, так и будет, — просто вспомни, что сама напросилась.
В следующее мгновение Томас целует меня, и все мои мысли улетучиваются.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Я стою в кабинете Томаса, и на мне нет ничего, кроме носков в горошек.
Лампа на его столе — это единственный источник света, который выхватывает из темноты очертания моего худощавого тела. Я бросаю взгляд на свою тень. Интересно, чему свидетелями были здешние стены? Видели ли они когда-нибудь девушку-студентку, стоящую возбужденной и голой посреди кабинета? Случалось ли когда-нибудь такое раньше? На мгновение я и представить себе не могу, чтобы кто-то испытывал подобные чувства по отношению к своему преподавателю. Словно я единственная девушка в этом колледже — и в целом мире, — с которой это произошло.
Тяжело дыша, я то сжимаю, то разжимаю кулаки, совершенно измученная от неуверенности. В любую секунду Томас может снова меня отвергнуть и отправить домой, но он стоит, словно статуя, тяжело дыша и не отрывая взгляд от моего тела. Он кажется слишком сильным и чересчур хрупким.
