Мужчина моей мечты - Ситтенфилд Куртис (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗

Она чувствует, что Майк улыбается.

— Я прошел один тест в Интернете, — отвечает он и заключает Анну в объятия, зарываясь носом в ее волосы.

Ответное признание не кажется Анне чем-то невозможным, но желания произнести это вслух и немедленно нет, так что еще какое-то время она продолжает молчать. Может, он заснул? Майк лежит, грудью прижавшись к спине Анны. Ее глаза открыты. Минут через пятнадцать тихим, но отнюдь не сонным голосом Майк спрашивает:

— А ты меня любишь?

Причина, которая мешает Анне ответить, заключается в том, что ей трудно подобрать слова, которые бы точно передали ее мысли. После довольно продолжительной паузы (ей кажется, что грубо будет не ответить, к тому же появилось ощущение, будто ее приперли к стенке) Анна мягко произносит:

— Еще нет и двух месяцев, как мы вместе. Это не такой уж большой срок.

Майк отстраняется от нее и переворачивается на спину.

— Сделай одолжение, — говорит он, — проверь, пожалуйста, календарь своих эмоций и скажи мне, какого распорядка нужно придерживаться. Может, стоит пожертвовать парой свиданий? — Анна еще никогда не слышала, чтобы он говорил с таким сарказмом.

— Майк, может быть, я и люблю тебя, — отвечает она.

— Может быть?

Анна снова молчит, но потом решается продолжить разговор.

— Если я скажу, что люблю тебя, только потому, что ты заставляешь меня это сделать, разве в этом будет какой-то смысл?

Майк резко поворачивается еще на девяносто градусов, так что теперь они лежат спиной друг к другу.

— Спасибо за такой прекрасный день рождения, — говорит он, и Анна начинает плакать.

Едва заслышав ее всхлипывания, он снова поворачивается к ней (значит, мужчин все-таки трогают женские слезы!) и спрашивает:

— Что нужно изменить, чтобы наши отношения стали лучше? Я не хочу сказать, что сейчас они плохие, но ты, судя по всему, не хочешь, чтобы это было официально. Помнишь «ты не мой парень»? Что это было? Я тебя смущаю?

— Конечно нет, — шепчет Анна, хотя иногда она действительно смущается. Она бы хотела, чтобы он не произносил слово «подлинный» как торговец подержанными машинами «по-о-одлинный», чтобы он ел виноград или хотя бы перестал постоянно объяснять, почему он его не ест. Ей не хотелось бы задумываться о том, что, если она представит Майка своей семье, его, вероятно, сочтут некрасивым. Анна понимает, что эти чувства ей никогда не выразить словами, но нужно ли притворяться перед самой собой, что она совершенно не испытывает их?

— Я просто еще привыкаю, — говорит она.

— Знаешь что? — вспыхивает Майк. — Привыкать ты можешь и без меня. Сегодня я не могу здесь оставаться.

— Но сейчас половина третьего ночи!

— Меня всего колотит, но я не хочу выяснять с тобой отношения.

— Я же завтра в Лос-Анджелес улетаю, — напоминает она. — Не уходи.

— И потом… — Майк на мгновение умолкает. — По субботам ветеринарная библиотека работает с десяти.

— Это ты к чему?

— Первый раз, когда мы встретились, ты сказала, что завтра тебе нужно идти к восьми на работу.

— Майк, мы же были едва знакомы. Я тогда не знала, как себя вести.

— А знаешь, ты права, — задумчиво произносит он. — Зачем мне тебя уговаривать?

С рюкзаком и спортивной сумкой Анна на электричке едет к Фиг. Они договорились, что до аэропорта Анна заедет, чтобы помочь Фиг выбрать одежду, которую нужно будет взять с собой. Для Анны ссора с Майком — это как тарелка с супом, которую нужно пронести по длинному коридору; думать о размолвке — все равно что трясти тарелку. Лучше просто продвигаться вперед, не задумываясь ни на минуту. Анна застает Фиг в тот момент (дверь в ее спальню открыта), когда она в одних черных трусиках «танга» стоит перед раскрытым гардеробом. Анна невольно подносит руку к глазам, а Фиг бросает ей:

— Не будь ханжой. Я не буду похожа на студентку, если надену лифчик на бретельках?

— Но ты же и есть студентка!

Двухместная кровать Фиг не убрана и завалена разнообразной одеждой, поэтому Анна садится на пол, прислонившись спиной к стене.

— Я не хочу, чтобы из-за меня Филипп Лейк чувствовал себя как на пивной вечеринке студентов. Мне нужно выглядеть потрясающе.

— У тебя классные черные ботинки, — напоминает Анна. — Где они?

— Это ботинки Минди. А что, неплохая идея! Эй, Минди… — Фиг в одних трусиках выходит из спальни в коридор.

Когда она возвращается, Анна спрашивает:

— А как ты определишь, оставаться ли тебе на ночь у Филиппа Лейка или вернуться ко мне в гостиницу?

— Там видно будет.

— Может, поступить так: сегодня в любом случае остаться в гостинице, а уже потом решить, стоит ли ехать к нему завтра вечером.

Фиг продевает ноги в черную замшевую юбку и, натянув ее на бедра, застегивает молнию. Она подходит к большому зеркалу на стене и внимательно осматривает себя.

— А может, наденем на меня ошейник? — раздраженно говорит она. — Ты пристегнешь поводок и, когда я начну уж слишком заигрываться, дернешь.

— Фиг, ты сама пригласила меня лететь с тобой.

— Но я не просила быть мне нянькой.

«Вообще-то, просила», — думает Анна, но вслух не произносит ни слова.

Фиг снимает юбку и швыряет ее на кровать. Она смотрит на Анну и, когда их глаза встречаются, спрашивает:

— Ты что, на мои груди смотришь?

Лицо Анны заливается краской.

— Конечно нет! — восклицает она. Вообще-то, наблюдая за Фиг, она подумала, что первый раз в жизни, наверное, понимает, почему мужчин так привлекает женская грудь. Раньше грудь всегда казалась ей лишь неудобной анатомической особенностью женского тела, которая еще к тому же чудно выглядит (собственный бюст для нее не был исключением), но грудь двоюродной сестры смотрится по-другому. Она небольшая и упругая на вид, смуглость кожи (Фиг загорает на солнце летом и ходит в солярий в остальное время года) подчеркивается еще более темными сосками. Иногда, когда Майк целует ее грудь, Анна затрудняется сказать, кому из них это доставляет больше удовольствия. Наверное, она Майку, хотя не совсем понятно, как именно. Но на грудь Фиг смотреть приятно, и то, что она ее не прячет, воспринимается как приглашение.

— Так какие конкретно у нас планы? — Анна вопросительно смотрит на сестру. — Он заберет нас в аэропорту?

— Господи, нет, — вздыхает Фиг. — Я думала, что мы возьмем такси. Честно говоря, Филипп вообще не знает, что ты приедешь со мной. — Фиг брызгает из флакончика с духами на запястья и трет ими за ушами. Она больше не смотрит на Анну и поэтому не видит несколько растерянное выражение ее лица. Ну разумеется, Филипп Лейк не знает о приезде Анны, она предположила обратное только потому, что серьезно не задумывалась об этом. Раньше их путешествие казалось Анне чем-то более значительным, заслуживающим того, чтобы об этом переживать, но в последнее время ее мысли переключились на другое. Она сейчас даже не может точно вспомнить, во сколько их вылет (то ли в час двадцать, то ли в час сорок), поэтому расстегивает змейку на рюкзаке и запускает руку внутрь, чтобы достать билет на самолет. Когда Анна, нащупав билет, достает его, она видит, что к нему приклеен желтый ярлычок. На нем голубыми чернилами почерком Майка написано: «Анна прекрасна!»

По меньшей мере минуту она изумленно смотрит на этот клочок бумаги, который сжимает между большим и указательным пальцами, не понимая, когда он это написал, до их ссоры или после. Но, так или иначе, какая же она дура! Зачем ей лететь в этот Лос-Анджелес? Зачем, как сказала бы Эллисон, заниматься тем, из-за чего она страдает? Почему она сейчас находится здесь, с Фиг, если никто не отнимал у нее право выбора?

Она резко встает и говорит:

— Фиг, я не полечу с тобой.

— Что за глупости?

— У тебя все будет хорошо. Если ты считаешь, что Филипп Лейк прекрасный человек, я уверена, что твоя интуиция тебя не подводит. Я там не нужна.

— Ты обиделась, что я не предупредила его, что прилечу с тобой? Если это для тебя так важно, я могу позвонить ему…