Закон подлости (СИ) - Риз Екатерина (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

Мама из кухни вышла, на лице каменная маска, посмотрела на закрытую дверь в комнату, после чего уже к Маше подошла. Обняла ту.

- Я рада, что ты приехала.

- Как я могла не приехать?

Они все втроём прошли на маленькую кухню. Маша втиснулась на табуретку между столом и подоконником, это место обычно занимали они со Светой, потому что родители не помещались. Родители застыли в скорбных позах, переглянулись, мама в коридор выглянула, но Света затаилась в комнате. Галина Ивановна же шепотом призналась:

- Не знаю, что делать. У меня будет инфаркт.

- Мама, ну что ты говоришь? Какой инфаркт? – Маша поторопилась постучать по столу костяшками пальцев.

- А что ещё? Я второй день живу на корвалоле! Это только отец ваш спокоен, как танк.

- Галя, если я вместе с тобой не рыдаю, то это не значит…

- А что это значит?

- Когда я хотел идти ему морду бить, ты меня остановила!

- Паша, какую морду? Это амбал два мера ростом и дружки у него бандиты! Я вдовой остаться не хочу!

Маша посмотрела на тарелку с блинами, вдруг поняла, что голодна и свернула один блин трубочкой. Откусила. Что может быть лучше маминых блинов? Особенно, когда тебе плохо.

- Маша, перестань кусочничать, я тебя сейчас покормлю.

Галина Ивановна поспешила к плите, а Павел Викторович на своё законное место за столом присел, на старшую дочь посмотрел. Кивнул ей.

- А ты чего отощала?

Галина Ивановна услышала и тоже взглянула, оценивающе. Маша же глаза закатила.

- Ничего я не отощала. Я слежу за фигурой.

- Не платят?

- Папа, ты считаешь, что я проедаю всё, что зарабатываю?

- Обычно так и бывает.

- Паша, перестань говорить глупости.

Павел Викторович стукнул кулаком по колену, головой качнул.

- Опять я глупости говорю!

Маша его по плечу погладила.

- Всё у меня хорошо. И ем я нормально. И даже в ресторанах. Просто так нужно, папа. Это стройность.

Отец фыркнул.

- И что, мужикам нравится?

- Паша!

А Маша рассмеялась.

- Не знаю, кого ты имеешь в виду, папа, но если в глобальном смысле, то да, это им и нравится.

- Не понимаю…

- Тебе и не надо, ты давно и счастливо женат.

- Ага.

Галина Ивановна поставила перед дочерью тарелку с пловом.

- Поешь.

- Мама, как пахнет!..

Павел Викторович наблюдал за тем, как дочь ест, после чего качнул головой, на жену глянул с намёком. И сказал:

- А ещё говорит, что не голодает.

- Я не голодаю, пап. Просто сегодня толком ещё не ела, даже не завтракала.

- У тебя что-то случилось? – забеспокоилась Галина Ивановна.

Маша жевала, раздумывала, после чего сказала:

- По сравнению с тем, что случилось у вас, у меня полная малина.

Вспомнив о беде, Галина Ивановна снова вздохнула, присела на табурет, затеребила в руках кухонное полотенце.

- Даже не знаю, зачем я попросила тебя приехать, - призналась она. – Что ты можешь сделать? Уже никто ничего сделать не может.

- Она сама призналась? – спросила Маша.

- Как же, признается она!

- Тише, Галя.

Галина Ивановна перевела дыхание, затем снова к Маше обратилась.

- Медосмотр у них был, и вот такой сюрприз. Маша, ты понимаешь? Теперь все узнают. Господи, два месяца назад семнадцать исполнилось, у меня в голове не укладывается. Отпрашивалась у нас в клуб с подружками, Паша только до одиннадцати разрешил. А тут… - Она развела руками, на мужа посмотрела беспомощно. Маша тоже на родителей смотрела, и ей стало невероятно жаль их. Хотелось что-то сказать, как-то успокоить, но никаких подходящих слов не находилось. Наверное потому, что сама до конца поверить не могла, никак не получалось уложить новость в голове.

- А про Глеба она сказала?

Галина Ивановна скорбно кивнула, а отец за сигареты схватился.

Глеб Голиков был парнем непутёвым, насколько Маша помнила. Вечный хулиган и задира. Обычно более старшие дети во дворе на младших внимания не обращают, особенно девочки на мальчиков, а вот Глеба Маша помнила. Несмотря на то, что они учились в разных школах, и у них во дворе Глеб появлялся временами, приезжая к родственникам погостить. Но знали его все, это уже многое говорит о человеке, разве нет? А когда подрос, звание хулигана сменил на малолетнего бунтаря, а после и преступника. То, что у участкового на Голикова толстая папка со списком правонарушений имеется, Маша знала прекрасно, как и любой человек в их дворе. И вот теперь этот субъект к ним в родственники набивается, судя по всему.

- Сколько ему сейчас? – спросила Маша, пытаясь самостоятельно в уме посчитать.

- Да двадцать один уже. В прошлом году из армии вернулся. Чтоб ему пусто было, гадёнышу.

- Маша, ей же шестнадцать было!

- Галя, тише.

- Не могу я тише! Я посажу эту сволочь!

- Мам, ты заявление написала?

- Конечно, написала! – Галина Ивановна грозно постучала пальцем в стол. – В милицию пришла и написала! Чтобы ему мало не показалось!

- А они? Приняли?

- А куда они денутся? – Галина Ивановна поднялась, руки в бока упёрла. Маленькая кухня места для манёвров не оставляла, и она просто стояла и тяжело дышала от возмущения. – Ты понимаешь, что я почувствовала, когда мне из училища позвонили? Теперь ведь все узнают, все буквально. Как людям в глаза смотреть?

- Мама, не преувеличивай, - попросила Маша. – Не она первая.

- Вот именно, что не она первая. И мы все прекрасно знаем, что говорят люди в таких случаях!

Маша посмотрела на отца, который хмурился и курил у окна. А у матери спросила, невольно понизив голос:

- Какой срок?

Галина Ивановна тоже на мужа глянула и также негромко ответила:

- Большой. Семнадцатая неделя, Маша.

Маша лицо руками закрыла. На самом деле было от чего впасть в отчаяние. А мама взяла и снова головой в расстройстве покачала. Повторила:

- Не знаю, не знаю, что делать.

- А Светка?

- Истерит, - получила Маша вполне ожидаемый ответ. – Люблю, замуж за него выйду. А мы ничего не понимаем!

- Замуж? – удивилась Маша. – Ей семнадцать!

- Вот объясни это ей, нас с матерью она не слышит.

- Собирается нам в качестве зятя этого бездельника подсунуть! Доведёт меня до инфаркта!

- Ладно, давайте перестанем кричать, - попросила их Маша. – Нечего соседей веселить.

Павел Викторович согласно закивал.

- Вот это точно.

- А что с Глебом? – попыталась добиться Маша. – Его арестовали?

- Откуда же я знаю? Я утром была в милиции! Может, и арестовали. Я у Светки пыталась добиться, номер телефона узнать, а она в слёзы. Вот что с этой дурындой делать?

Маша вздохнула и тихо проговорила:

- Любовь.

- Какая ещё любовь? – в полный голос возмутилась Галина Ивановна. – Она ребёнок!

Света на кухню влетела, глаза горят, щёки пылают, но на них были заметны разводы от слёз.

- И не найдёте его, не найдёте! Ничего не скажу! А потом возьму и уйду от вас!

Павел Викторович на дочь обернулся.

- Куда ты пойдёшь с пузом?

Света застыла от этих слов, растерянно смотрела на родных и только воздух ртом хватала. После чего совершенно по-детски топнула ногой.

- Свет, - Маша окликнула сестру, - ты почему сразу ничего не сказала? Ты чего ждала?

- Ты ничего не понимаешь, - набросилась сестра и на неё. – Тебе хорошо, ты уехала, а я… а меня… за мной следят!

- Света, тебе семнадцать лет!

Её глаза снова наполнились слезами.

- Я его люблю. Мы поженимся, он мне обещал!

- Ага, как выйдет, лет через восемь, - не удержался Павел Викторович, - так и поженитесь.

- Мама, скажи ему! – Света всерьёз разревелась, слёзы по щекам размазывала и даже начала икать. Маша смотрела на сестру с жалостью, но чем её успокоить не знала. – Вы не можете, так нельзя!

- А ребёнка совращать можно? – заорал отец. Маша даже испугалась за него, схватила за руку.

- Я не ребёнок! – заголосила Света в ответ. Галина Ивановна попыталась её обнять, чтобы успокоить, а она в Машу пальцем ткнула. – Вы специально её позвали, чтобы она Глеба в тюрьму посадила! Я знаю!