Мое прекрасное искупление (ЛП) - Макгвайр Джейми (читать книги без сокращений TXT) 📗

– Хорошо, – сказал Тейлор, – Без проблем. Трэвис уже ушел. Каким нюней он стал все-таки.

Мы вернулись к машине, и Тейлор повез нас через город, поворачивая на многочисленные улицы, пока не въехал на узкую гравиевую дорожку. Фары осветили скромный белый дом с красным крыльцом и грязной дверью с сеткой.

Томас открыл мою дверь, но не протянул руку. Он забрал весь багаж у Тейлора и направился в дом, оглядевшись лишь однажды, чтобы убедиться, что я следую за ним.

– Отец с Трентом навели по случаю порядок во всех комнатах. Можешь спать в нашей старой комнате.

– Отлично, – сказал Томас.

Дверь с сеткой заскрипела, когда Тейлор открыл ее, затем он повернул ручку входной двери, заходя внутрь.

– Твой отец не запирает дверь, когда уходит? – спросила я, следуя в дом Тейлора. Томас кивнул.

– Это не Чикаго.

Я последовала за ним в дом. Мебель была изношена так же, как и ковер, а в воздухе стоял запах плесени, бекона и дыма.

– Спокойной ночи, – сказал Тейлор, – Мой рейс рано утром. Твой тоже?

Томас кивнул.

Тейлор обнял его.

– Увидимся утром. Я наверное уйду около пяти. Трэй сказал, я могу взять Камри, пока он катается с Шепом, – Он уже было пошел по коридору, но обернулся, – Эй, Томми?

– Да? – сказал Томас.

– Круто видеть тебя дважды за один год.

Он пошел дальше по коридору, и Томас опустил взгляд и вздохнул.

– Уверена, он не хотел, чтобы ты чувствовал себя…

– Я знаю, – сказал Томас. Он поднял глаза на потолок, – Наше место там.

Я кивнула, следуя за Томасом по деревянным ступенькам. Они скрипели под нашими ногами. Исполняя горько-сладкую песнь возвращения Томаса. Потускневшие фотографии висели на стенах, и на всех был изображен мальчик с платиновыми волосами, которого я видела в корпоративной квартире Томаса. Затем, я увидела фото его родителей, и ахнула. Было похоже, будто Трэвис сидит с женской версией Томаса. У него были глаза матери.

Он унаследовал все ее черты, кроме челюсти и волос. Она выглядела сногсшибательно, такая молодая и полная жизни. Было трудно представить ее в болезни.

Томас повернулся к дверному проему и поставил в углу комнаты наш багаж. Огромная кровать с железным каркасом стояла в дальнем углу, а деревянное трюмо не вписывалось в обстановку. Трофеи школьных лет Томаса стояли на верхних полках, и фотографии его бейсбольной и футбольной команд висели рядом.

– Томас, нам нужно поговорить, – начала я.

– Мне нужно принять душ. Пойдешь первая?

Я мотнула головой.

Томас открыл свой чемодан, вжикая молнией. Он достал зубную щетку, пасту, бритву, крем для бритья, пару болотно-серых коротких боксеров и синие баскетбольные шорты.

Не сказав ни слова, он исчез в ванной и начал закрывать дверь, но она была не на месте. Он вздохнул и поставил свои вещи на раковину, затем толкнул дверь, пока она не встала ровно в проеме.

– Помощь нужна? – спросила я.

– Неа, сказал он, перед тем как закрыть дверь.

Я раздраженно села на кровати, не зная, как исправить тот бардак, что я натворила. С одной стороны, все было предельно просто. Мы работали вместе. Мы были на задании. Глупо было волноваться о чувствах.

С другой стороны, чувства были. Следующие пару дней Томасу было тяжело. Я практически растоптала его сердце, потому что злилась из-за другой женщины, которая по случайному совпадению сделала то же самое.

Я встала и сняла свитер, уставившись на сломанную дверь. Из–под нее сочился свет в темную спальню, а трубы слегка подвывали, когда из душа лилась вода.

Душевая дверь открылась потом закрылась.

Я закрыла дверь в спальню и затем прислонилась к ней ладонью и ухом.

– Томас?

Он не ответил.

Я открыла дверь, и оттуда выскочил пар.

– Томас? –снова спросила я в узкое пространство.

Он снова не ответил.

Я полностью открыла дверь и затем закрыла за собой. Дверь душевой кабины запотела, и я могла видеть лишь размытую фигуру Томаса. Раковина нуждалась в очистке от известкового налета, а линолеум отходил от пола в углах.

– Это было не ради шоу, – сказала я, – Я ревновала и злилась. Но по большей части просто была напугана.

Он все еще не отвечал, вместо этого намыливал лицо.

– Мне не нравилось быть с Джексоном. Почти с самого начала. Я знала, что тут все по-другому. Я вижу это и чувствую, но по-моему это неправильно, с головой погружаться в новые отношения после того, как я там давно искала возможности побыть одной.

Все еще ничего.

– Но если ты хочешь этого, мне нужно, чтобы с ней все было кончено. Не думаю, что это совсем безрассудно. Как считаешь? – я подождала, – Ты меня слышишь?

Тишина.

Я вздохнула и прислонилась к шкафчику под умывальником с облупившейся краской и ржавыми ручками. Кран протекал, и спустя столько лет, черное пятно от капель образовалось как раз над хромовым кольцом водостока. Я держала большой палец у рта, покусывая кожу у ногтя и стараясь придумать. Что сказать дальше.

Может он не хотел и слышать ничего из того что я собиралась сказать.

Я встала и стянула с себя блузку, потом стащила высокие сапоги. Пришлось слегка потрудиться, чтобы снять свои узкие джинсы, а носки я стянула очень легко. Слава богу я побрила ноги этим утром. Длинные черные пряди волос упали мне на грудь, так что я не чувствовала себя такой уязвимой, и сделала два шага по направлению к душевой.

Я потянула один раз, затем второй. Пока я ее открыла, Томас уже повернулся в мою сторону с закрытыми глазами, пена от шампуня стекала по его лицу. Он вытер его и уставился на меня, затем быстро промыл лицо и посмотрел снова, а его брови потянулись к линии волос.

Я хлопнула за собой дверью.

– Ты меня слушаешь?

Томас поднял подбородок.

– Начну слушать тогда, когда начнешь и ты.

– Мы можем поговорить позже, – сказала я, закрывая глаза и притягивая его к себе, чтобы мои губы смогли дотянуться до его губ. Он схватил меня за запястья и удерживал на расстоянии.

– Я понимаю, что в эти выходные мы находимся в сложной ситуации, но я устал играть с тобой в игры. Я не хочу больше притворяться. Я просто хочу тебя.

– Я стою прямо перед тобой, – Я всем телом прижалась к нему, чувствуя, как его эрекция упирается мне в низ живота. Его дыхание прервалось, и он закрыл глаза, вода стекала с его волос по лицу, прежде чем стечь по носу на его подбородок.

– Но ты останешься? – он посмотрел на меня сверху вниз.

Я нахмурилась.

– Томас…

– Ты останешься? – снова спросил он, подчеркивая последнее слово.

– Уточни пожалуйста.

Он сделал шаг назад, и все очарование ушло. Он протянул руку и опустил рычаг, и тогда ледяная вода полилась на нас. Томас прижал ладони к стене и позволил струям воды попадать на него, а я визжала, пытаясь уцепиться за дверь, чтобы убежать.

Я оттолкнулась и поскользнулась, упав на колени. Томас выскочил и подбежал ко мне.

– Боже! Ты в порядке?

– Да, – сказала я, растирая локоть, а затем и колено. Томас схватил полотенце, которое было сложено у двери душа, и накинул его мне на плечи, затем он взял другое с вешалки и обернул его вокруг своей талии. Он покачал головой.

– Что-нибудь задето?

– Только моя гордость.

Томас вздохнул и затем поднял мою руку, чтобы взглянуть.

– Как колено? – спросил он, наклоняясь вниз. Я вытянула вперед то, на которое упала, и он осмотрел его.

– Я просто первоклассный придурок, – сказал он, почесывая мокрые волосы.

– Есть над чем поработать,– Я наполнила щеки воздухом и затем выдохнула. Спустя несколько секунд неловкой тишины, я оставила его одного в ванной чтобы взять зубную щетку, потом вернулась. Томас снял крышку с тюбика зубной пасты. Я протянула щетку, и он выдавил тонкую линию на щетинки, потом проделал то же самое со своей щеткой.

Мы сполоснули наши щетки, и затем я уставилась в зеркало его школьной ванной. На мне были тонкие полотенца в цветочек, и мы вместе над одной раковиной чистили зубы. Это было так по-домашнему и в то же время последние десять минут были такими неловкими, что было очень трудно наслаждаться этим.