Мучения Минти Мэлоун - Вульф Изабель (серия книг .TXT) 📗
– Ты мучаешь кошку, – отозвалась я.
– Что?
– Ты мучаешь кошку, вот что ты делаешь, – объяснила я. – Нам рассказывали на занятиях по психологии. Если у тебя проблемы на работе, ты приходишь домой и вымещаешь злость на домашних. В твоем случае все наоборот: ты отыгрался на Софи.
– Наверное, да. Честно говоря, я сейчас плохо соображаю. На самом деле, Минти, я уже на пределе.
О соле мио...
Я тоже была на пределе.
.. .ста ифронте те!..
Она крутит эту пластинку целый день.
кванно фа нотте...
На предельной громкости.
О соле мио!..
И каждый раз, когда я пытаюсь уменьшить громкость, снова увеличивает ее. Я не могу думать.
– Нельзя ли чуть-чуть потише? – спросила я Эмбер. – Чуть-чуть.
– Нет! Это можно прочувствовать только на полной громкости.
Эмбер проводила терапию – заболел Педро. В это время года он впадает в уныние. Эмбер говорит, у него зимняя аномальная депрессия. Сокращенно ЗАД. Он не вылетает из клетки, понуро вешает голову и молчит как рыба. Более того, он выдирает перья на груди – верный признак тоски у попугаев. Единственное лекарство от нее – неаполитанские серенады. Хотя Педро любит не всех исполнителей. Например, Марио Ланца помогает лучше, чем Тито Гобби. Карузо действеннее Каррераса. И в особенный восторг попугая приводят нежные неаполитанские напевы Тони Марчи. В точности, как бабушку. Паваротти на него совсем не действует. Уж мы проверяли.
Ке белла коза, на иурната э соле, Наръя серена доппа на темпеста!
– Очень сентиментальная птица, – произнесла Эмбер, передвигая мой журнальный столик красного дерева в другой конец гостиной. – Любит музыку, которая идет от сердца. Надо связать ему теплый полосатый свитер, – со смехом добавила она. Потом уперла длинные, изящные руки в стройные бедра, оглядела гостиную и распорядилась:
– Помоги-ка мне, Минт!
– Ты чего?
Она решительно взялась за подлокотник маленького дивана:
– Передвинем его к окну.
– Зачем?
– Так будет лучше. Вот зачем.
– Ну, вообще-то, я... не хочу, чтобы он там стоял, – промямлила я.
Эмбер вперила в меня недоуменный взгляд. Я поежилась. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, накатило знакомое ощущение паники. Я попыталась вспомнить, что нам говорили на занятиях. Что же это было? Ага: страх оказаться отвергнутыми заставляет вас говорить «да», когда вам хочется ответить «нет».
– Ты не хочешь двигать диван?
– Н-нет, – произнесла я, заикаясь. – Нет, не хочу.
– Да хватит тебе, Минти! – отмахнулась Эмбер, пренебрежительно фыркнув.
– Оставим все как есть, – не отступала я. Она сводила меня с ума этой манерой все время командовать. Наверное, Чарли готов был убить ее. После всего, что говорили на семинаре, она обходилась со мной по-прежнему. Я чувствовала, как растет кровяное давление. Хотелось затеять уборку. Потом я вспомнила еще кое-что, чему научилась на семинаре: излишняя доброта может быть опасна. Если все время себя сдерживать, раздражение накапливается и может выплеснуться в самый неподходящий момент, на ни в чем неповинного человека. А меня не устраивало, чтобы кто-то попал под горячую руку. Мне просто хотелось научиться отстаивать свои права и говорить «нет».
– Послушай, Эмбер, – Ну же, смелей! – Я не...
– Прекрати эту чушь, Минти! – окрысилась она. Через полчаса мою гостиную было не узнать. Два дивана поменялись местами, торшер переместился к камину, стол из красного дерева покинул свой уютный уголок, и персидский ковер тоже сменил место жительства. Перестановка мне совершенно не понравилась.
– Теперь, – провозгласила Эмбер, – избавимся от этих кошмарных занавесок!
«Ничего себе!» – прокричал Педро.
– Прекрасно, он выздоравливает! – порадовалась кузина.
Пока она сюсюкала с Педро, я украдкой уменьшила громкость, и сквозь пение Марио Ланцы, проступили другие звуки – треск фейерверков, заразительный детский смех. Сегодня вечером на Примроуз-Хилл устраивали большое представление. Я не собиралась идти: зачем, если можно посмотреть из сада? Эмбер пыталась скормить Педро кусочек яблока. Попугай схватил его чешуйчатой лапкой, поднес к клюву и поклевал. «Силы небесные, когда же она, наконец, съедет? – подумала я, доставая пылесос. – Она ведь даже не вносит за себя арендную плату».
– Мне не хватает места, – вдруг изрекла Эмбер. Ур-р-ра! Наконец-то... Неужели прочитала мысли?
– У меня очень маленькая спальня, – продолжала она. Действительно, маленькая.
– Да, – признала я. – И там полно барахла. – В основном ее собственных книг. Эмбер скупала их сотнями, безуспешно пытаясь вывести свои творения в списки бестселлеров. В комнате валялось не меньше двухсот томов.
– Там ничего не помещается, – жаловалась она.
– Что ж, проблему можно решить.
– Да, но это будет нелегко.
– Ничего страшного, привыкну, – успокоила я.
– Надеюсь.
– Не переживай. Все хорошее когда-нибудь кончается.
– Значит, ты не против, если я перееду в твою спальню?
– Что?!
– Понимаешь, ты весь день на работе, приходишь только переночевать. А я работаю дома. Думаю. Творю. Поэтому мне кажется, нам нужно поменяться.
– Что?
– Мне к январю сдавать рукопись...
– Да, но...
– ...и, откровенно говоря, недостаток свободного места мешает творческому процессу.
– Подожди-ка...
– А твоя спальня в два раза больше.
– Эмбер! – рявкнула я. Ну, все. С меня хватит! Сейчас взорвусь, как вулкан Этна.
Но не тут-то было: Эмбер подскочила ко мне и чмокнула в щеку:
– О, Минти, спасибо! Спасибо огромное! Я так и знала, дорогая, что ты согласишься. Ты такая милая!
Педро к тому моменту уже окончательно оклемался и даже заскучал. «У-а-а, у-а-а, у-а-а! – затянул он. – У-а-а-а-а!»
– Смотри, Минти, ему уже лучше, – щебетала Эмбер. – Чудесно, правда? Он кричит. Посмотрим, станет ли петь. – Она вывернула ручку громкости до отказа, и Педро заголосил, подтягивая Марио.
О соле мио...
– Бог мой...
... ста нфронте те!..
– Вкусное мороженое... – завела Эмбер. «Итальянское мороженое», – подхватил Педро. Откуда-то издалека, перекрывая нестройное трио итальянского тенора, женщины и попугая, донесся телефонный звонок. Я шмыгнула в прихожую:
–Да?
– Ты – мусорная куча!
– Что?..
– Ты – пустое место!
– Кто это?
– Какой из тебя радиорепортер!
– Послушайте...
– Давай, Минти! Теперь твоя очередь.
– Джо?!
– Угадала. Хочешь пропустить стаканчик? Хочу ли я пропустить стаканчик? Пожалуй, нет.
Точно, нет. В любом случае, какой смысл мне идти куда-то с Джо? Он – парень Хелен. Я это точно знаю.
– Так ты хочешь сходить куда-нибудь?
– Хм...
– Всего один рожок...
– Решай.
– .. .дай мне!
–Ну...
Кванно фа нотте...
– Давай, Минти. О соле мио...
– Ты хочешь меня увидеть...
– О, Минти, он совсем поправился! – драла глотку Эмбер.
– .. .или нет? – спросил Джо.
– Да, – вдруг решилась я. – Хочу.
Через полчаса мы с Джо сидели в баре «Инженер» неподалеку от моего дома. Оказалось, Джо живет совсем рядом, в Камдене. Всего одна остановка на метро по Северной линии или пятнадцать минут пешком.
– Откуда у тебя мой телефон? – спросила я. – Хелен дала?
– Нет, он был в контакт-листе семинара.
– О!
– Что ж, надеюсь, в последнее время ты не позволяла никому собой манипулировать, – сказал он, сменив тему и избежав разговора о Хелен. Джо потягивал пиво и смотрел на меня очень серьезно.
– Позволяла, и очень жалею, – призналась я. – Только что продемонстрировала прямо-таки чудеса доброты по отношению к Эмбер.
– О боже, – расстроился он. – Я разочарован.
– Но кое-что радикальное сделано, – утешила я, дотрагиваясь до волос.
Джо кивнул:
– Потрясающе!
– А ты? Готовишься к боям с киностудиями?
– Работаю изо всех сил, – отрапортовал он. – Я решительно настроен продать сценарий.
