Не было бы счастья - Туманова Юлия (электронные книги без регистрации txt) 📗
— А как вы вчера съездили? — встрепенулась Марина. — Мы ждали, ждали, а потом подумали, что вы решили заночевать где-нибудь в городе… Ба, что ты пихаешься?!
Ирина Федоровна бросила на внучку испепеляющий взгляд и быстро повернулась к Женьке.
— Так что с твоей ногой? — на этот раз сакраментальный вопрос прозвучал в ее исполнении. — Я считаю, что плавание пойдет тебе на пользу, тебе необходимо отправиться с нами на речку.
Бабушка всегда изъяснялась подобным образом, когда нервничала. Виктор Прокопьевич прекрасно это знал и покосился на нее с любопытством. Смутная догадка бередила его душу, но задавать вопросы он не решился.
— Лягушек напоймаем! — мечтательно высказался Данька.
Женька хранила молчание. Про ногу говорить не хотелось. Все было нормально с ногой, по крайней мере, вчера ночью она ничем не мешала. То бишь, Женька ее даже не чувствовала, эту проклятую ногу, эту бесценную ногу, которой приспичило споткнуться о клумбу во дворе за апельсиновым забором.
Там, где живет человек с немыслимыми глазами, цвета жженого кофе, цвета южной ночи, цвета неба в майскую грозу, когда сквозь тучи нельзя разглядеть солнца. Нет, невозможно разглядеть. Просто знаешь, что оно есть.
И эти глаза смотрели на нее растерянно, с беспомощной нежностью, торжествующе, насмешливо, — по-всякому.
А потом что-то стряслось с миром, с ее миром. Этот человек… Бог ты мой, как она могла думать, что знает свое тело! И снисходительно болтать о сексе, будто это простенькая, весьма миленькая, но ничем не примечательная прогулка по набережной речки Переплюйки.
Какая там набережная!
Они были в океане, и со всех сторон — ни горизонта, ни земли, только волны одна за другой, беспрерывно, шквальные и неистовые, ласковые и тихие.
Женя вдруг поняла, что сейчас заплачет.
Она проснулась одна и не знала, что с этим делать. Долгое время она пролежала в постели, уставясь в одну точку. Придумывала разные варианты. Он вышел побриться. Ему позвонили. Его срочно вызвали на работу. Ну да, когда еще даже солнце не проснулось как следует, прокрадываясь в комнату осторожными янтарными бликами.
Он просто ушел, вот и все. А чего она ждала, в конце концов? Нежной записки на подушке? Голубиного воркования в смятых простынях? Официального предложения руки и сердца?
Запив ее одиночеством своим, он просто ушел.
Все нормально.
Правда, некоторое время она еще надеялась увидеть его хотя бы за завтраком. А когда не увидела, рухнула в самоистязания, уже не пытаясь понять, что случилось, а с подростковым азартом блуждая по лабиринтам собственных комплексов.
— Жень, допивай быстрей! — ударился в уши Данькин вопль. — И пойдемте уже, а то наше место на речке займут. Жень, а у тебя удочка есть? У деда есть, а он мне дает.
— Зачем тебе удочка, Данила! — отмахнулся дед. — Возьми динамит, вот и всех делов.
— Ты чему его учишь, старый?! — встрепенулась бабушка.
— Ну и шуточки, папа! — покачала головой Ольга Викторовна и повернулась к Даньке, — ты собирайся, малыш, а Женя попозже к вам придет. Жень, ты ведь еще наряды нам не показала, устроим сейчас показ мод, а потом уж на речку отправишься. Кстати, а купальник вы купили?
Женька пожала плечами.
— Как это ты не знаешь? — удивилась Ольга Викторовна и ласково потрепала Маринку по плечу, — смотри-ка, вашего полку прибыло. Мы с бабушкой всегда интересовались нарядами сверх меры, а эти девицы — два сапога пара. Остается надеяться, что Илька проследил за покупками, уж он-то у нас понимает толк в женских шмотках… Ой! Мам, ты наступила мне на ногу!
— Извини, — бесстрастно промолвила Ирина Федоровна и нажала посильней, когда ее дочь продолжила пламенную речь о способностях Ильи разбираться в женских нарядах.
Женя смотрела в пустоту и молча хлебала свой кофе, уже четвертую чашку за утро. Пожалуй, она выпила бы еще литров двести, так и не заметив, что вместо сахара каждый раз кладет по три ложки соли.
— Хорошая идея, да, Илья Михайлович?
Кажется, вопрос к нему. Кажется, вопрос по делу.
Илья сосредоточенно нахмурился, стараясь припомнить, какое такое дело они обсуждают и кто эти люди, уставившиеся на него с внимательным ожиданием.
Ах да, его коллеги.
Он в офисе.
Интересно, что он здесь делает?
Не ври хоть самому себе, с досадой прогундосил кто-то внутри него. Ничего интересного в этом нет. Больше всего на свете тебя интересует, чем сейчас занимается смуглая красотка с пацанской прической.
Быть может, сидит у окна в ожидании алых парусов.
Читает книгу? Рассказывает Даньке про Карлика Уха, то есть Носа? Режется в «осла» и забавно морщит нос, пытаясь вспомнить слово на букву «л». Он бы подсказал ей, пожалуй. Он знает тысячу слов на букву «л». Лоббизм, легитимация, лизинг, лицензия, локаут. Хм, что бы это значило? Что-то очень знакомое, что-то по работе, кажется.
Как скучно…
Намного лучше звучит вот это: ладонь, лепесток, локоны, ласка, луна.
Любовь.
Нет, про это он вообще ничего не знает. Нет, нет.
И все же, что она делает сейчас, та, у которой узкие, нежные ладони; та, у которой кожа на ощупь, будто лепестки подснежника; та, у которой вместо локонов короткий ежик, что всю ночь щекотно ласкал его подбородок.
Наверное, жмурится на солнце и пьет молоко, а над губами у нее белеют тонкие забавные усики.
Думает ли она о нем?..
— Илья Михайлович?
— Да, да.
— Так вы одобряете этот проект?
— Безусловно!
Черт, зачем он собрал совещание? Сбежал из дома в раннюю рань, когда еще даже не рассвело толком, придумал, что срочно должен устроить юридической службе разнос. Сидит вот и ничего не соображает. Только и думает о том, что было этой ночью, и как будет в следующий раз, и от подобных мыслей трещит в затылке, будто там кто-то развел костер, и веселое, неукротимое пламя рвется в небо.
И все-таки, что она делает сейчас?..
Илья вдруг почувствовал, что улыбается. И эта широкая глупая улыбка не помещается на лице, и распирает душу счастьем.
— Давайте закончим на этом! — решительно гаркнул он, перебивая кого-то из сотрудников на полуслове.
Поднялся и под изумленные взгляды коллег вышел прочь из кабинета.
Он понял, что делать. Вернее, он осознал, что может делать то, что хочет.
Зачем, черт возьми, ждать до вечера? Он не станет, нет. Он сейчас же выйдет из офиса, сядет в джип — слава богу, ему вернули джип! — выжмет на спидометре сто двадцать и через всю Москву, сквозь лето и тополиный пух, мимо чужой озабоченности и хлопотливой толпы, мимо всего на свете — он поедет к ней.
Илья внезапно осознал, что стоит напротив лифта и глупо ухмыляется. Надо бы нажать клавишу вызова, наверное. Впрочем, есть же лестница.
Комната для совещаний была на седьмом этаже, и все эти этажи Илья Кочетков одолел с молодецкой удалью, перепрыгивая через три ступеньки и распугивая корпоративных девиц.
— Илья Михалыч? — окликнули на выходе.
— Тороплюсь, — бросил он на бегу, не пытаясь даже разглядеть, кому приспичило его останавливать, — извините, очень тороплюсь!
Глаза ударились в полуденное, сочное небо.
В голове мелькнуло смутное сожаление о том, что уже потеряно несколько драгоценных часов и на обратную дорогу тоже требуется время.
«Кретин, какой же ты кретин! Нечего было впадать в истерику и мчаться в офис, словно испуганный кролик в нору! Лежал бы в постели, смотрел бы, как солнечные зайцы пляшут на простынях, как блестит черный хохолок рядом с твоей грудью, и ее дыхание сплетается с твоим».
Ну точно кретин.
Чертыхаясь от нетерпения, Илья пошарил в карманах, потом в дипломате, пытаясь отыскать ключи от джипа.
— Илья Михалыч, вы так бежали, так бежали, — врезался ему в спину запыхавшийся голосок, — я вам кричала, а вы…
Он обернулся и увидел девицу с ресепшен.
— Здравствуйте, — радостно кивнула она.
— Здрасте, и до свидания. Я не могу… В смысле, меня уже нет, — доверительно сообщил ей Илья, продолжая копаться в дипломате.
