Осколки ледяной брони (СИ) - Блейк Ирэн (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
- Парня на время в темницу, но и пальцем не трогать, а эту белобрысую нерасторопную дуру туда же, только вот её не беречь. Она теперь никто просто шваль. Поняли меня? Его кормить и поить, когда очухается. Блондинку обречь на голод. И пусть у неё в конуре будет жарко.
Дамиан молча наблюдал, бесстрастный напоминающий красивую статую.
"Чтож сестра сама виновата". А воля короля закон. Он сделал всё что мог, поэтому себя он не винил. "Отныне, каждый сам по себе", решил Дамиан, встречая укоризненный, отчаянный взгляд схваченной рыжеволосым Дианы " "Почему ты ничего не сделал. Помоги брат. Прошу помоги!"
Оттаянный вопль обречённой души, и пусть лишь в мыслях сестры, но он слышал. Обиженные янтарные глаза, выжигали на его лице дыры. Но, Дамиан пожал плечами, приспосабливаясь к новым жизненным обстоятельствам. Он всегда выживал. Он всегда таким был. И пусть его назовут холодным, безжалостным, Чтож, такова его суть. Он демон. Истинный демон и с этим ничего не поделать, а просто приходиться жить.
Слабая мысль, несла горькое утешение, но если бы на её месте оказался он, то сестра поступила бы так же, он знал это и никогда не сомневался.
Улыбка короля, радушие в его взгляде направленное на Дамиана льстило парню, и он в ответ улыбнулся, как ни в чём не бывало.
-Итак, Дамиан, - смягчив тон сказал король, -теперь можно поговорить и о делах. С тебя детальный отчёт.
Дамиан улыбнулся. Думая, что рассказать, а что скрыть, чтобы не вызвать внезапный королевский гнев. В последнее время настроение короля колебалось, как внезапный порыв ветра. То он злой, то он добрый. Никогда не угадаешь. Говорили, что Азарус медленно сходит с ума, но прямых доказательств не было и даже ему Дамиану, часто находившегося в пределах досягаемости его величества не за что-то было зацепиться. Но, некая тревога всё же оставалась. Король менялся, в его действиях порой отсутствовала всякая логика. А раздражение слишком быстро перерастало в яростный, грозящий виновнику погибелью гнев. Вот что было странно, Дамиан всегда доверявший своему чутью не мог оставить происходящие изменения с королём без внимания, поэтому он незаметно присматривался к королю. Но пока ничего слишком подозрительного не находил.
Миллионы колючих искр волнами боли пронзали кожу, убийственно острое ощущение собственного замлевшего тела доставляло неудобство. Кирилл пришёл в себя осматриваясь, понимая, что лежит на холодном каменном полу в темном помещении с высоким потолком, без окон и прочной с виду металлической решёткой. Повернулся на бок, заставляя себя пусть и медленно, но подняться с пола. Тело болело, словно принадлежало кому-то чужому. Встал, потянулся. Не было слышно ни единого звука. Когда подошёл к решётке убедился в прочности задвижки, подёргав до скрежета дверь, сразу же бросил сие бесполезное занятие и прислонившись к решётке лбом стал наблюдать, как слабый свет догорающего факела в далёкой коридорной нише взметался пламенем от порывов слабого ветра. Отошел обратно вглубь помещения- клетки и сел на корточки В таком положении всегда было легче думать. Но, пока ничего не приходило в голову. Ещё раз прошёлся по стенам рассеянным взглядом, заметил узкий тёмный с виду глиняный кувшин. Облизнул пересохшие губы. Если в кувшине вода, путь даже отравленная он хоть вдоволь напьется. Он усмехнулся собственным мыслям. Не может быть, чтобы с таким повышенным вниманием к его персоне всё было безнадёжно. Если бы хотели убить, давно убили бы. Самым правильным решением было бы взять себя в руки и просто ждать. Ждать уготованной ему блондинистыми ублюдками судьбы. Но, бездейственное ожидание Кирилл ненавидел
Снова головная боль отдаётся лёгкой пульсацией в обоих висках и, непрошенными гостями возвращаются воспоминания. Вчерашний день, или то что случилось, а когда в действительности это было? Спрашивал себя Кирилл и не мог найти ответа. А, что он помнил чётко и ясно так это: концерт в подземке, а потом тени и чернота. Свет с ладоней. Крики и боль людей, разрывающая на части сердце. Затем пробел, пустующий до странной квартиры и женщины обладающей силой. И опаньки - лицо надоевшей блондинки, а после опустошающий репортаж. Значит, нет, в это не хотелось верить, но от правды некуда было бежать, значит, всё-таки мать умерла? А он кто? Кто он такой и где, чёрт возьми, пребывает сейчас? И как блондинистые Клементьевы его называли? Вот так всегда самое важное выпадает! Он ведь был им нужен, не смотря на всю эту кутерьму, нужен был им позарез. И если предположить, что за время так называемый пробелов, выпадающих из памяти пятен, то время, которое он был без сознания, его доставили туда куда хотели, то, что дальше?
Кирилл встал, в сотый раз, обдумывая свое положение. Его мысли путались и ускользали. Усталость, голод, опустошение не способствовали принятию правильного решение, голод не давал сконцентрироваться. И всё что он мог -это подойти взять в руки кувшин, понюхать и попробовать, слизнув капельку влаги с подушечки пальца, а, после, решившись отчаянно выпить, чтобы хотя бы утолить жажду.
В камере невыносимо жарко, поэтому Диана зажимает зубы, чтобы не завыть раненым зверем от затопляющего рассудок неудержимого отчаяния. Пот по лицу катиться градом. Одежда прилипла к телу. Раздеться. Может, будет легче. Сомневается в правильности решения. Пытка удушающей жарой ей знакома с детских времён, но тогда демон был в ней. Она хоть и девчонка, но была сильной, ей было ради чего жить и к чему стремиться, а сейчас. Сейчас она потеряла всё. И даже брат равнодушно проигнорировал её мольбу. Сукин сын. Хладнокровный ублюдок, гори в аду. Зачем дальше жить. Хороший вопрос. Невыносимо находиться в этом слабом уставшем человеческом теле. "Не могу так больше, я не выдержу", мечутся мысли и хочется биться об стену, чтобы потерять сознание, или лучше всего умереть. Но что-то пока удерживало. Может, инстинкт, привычный цепко сидящей в ней, инстинкт выживания. "К чёрту все! Почему я не могу опустить руки. Почему Диана, а почему? Потому, что ты выживаешь и идёшь до конца, прогрызая себе дорогу, и так было и будет всегда", ответила её душа. "Поэтому, ты будешь терпеть до последнего, изнемогать мучиться до темноты и дурмана в сознании, но не сдашься, пока есть надежда, хотя бы единый шанс выжить и отомстить жестко, отомстить обидчикам".
Она не заметила, как, то ли заснула, то ли потеряла сознание.
Утро ничем не отличалось от дня, только ощущение бесконечных секунд ставших вечностью. Всё тот же сумрак. Всё та же сводящая с ума тишина, а факелы давно потухли. А, затем шаги. И вскоре металлическая решётка открылась, впуская его тюремщиков, рыжеволосых близнецов. Они не проронили ни слова, лишь жестом сказали подняться с пола и следовать за ними. Странные они были. А может всё дело в ярких глазах и в этой нечеловеческой красоте. Словно скульптуры ожили и стали людьми. Да и людьми ли? Задавал вопрос себе Кирилл, пока его вели, наблюдал и на всякий случай, пытаясь запоминать маршрут. Каменный пол, местами покрыт пятнами ржавчины и засохшей крови, а на высоких, слегка отсыревших стенах рос ядовито-зелёный мох, отражая картину запустения. Бесконечные коридоры и тишина, не часто оглашавшаяся стонами боли и мучительными криками. В камерах, куда ни кинь взгляд сумрачно и бесполезно пытаться рассмотреть обитателей. Но, одно ясно, там тоже находились попавшие по неизвестным Кириллу причинам заключённые, и им гораздо меньше повезло, ему, по крайней мере, не было больно.
