Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" (книги без сокращений TXT) 📗
— Прошу, не порть мне жизнь. Не лезь к нам. Я правда в ней очень заинтересован! И вполне серьёзно собираюсь жениться.
— Так я не мешаю, — развёл руками Руслан, но с видом «уже шипы на дороге раскиданы, палки в колёса воткнуты». — Но она такая же. Вот увидишь, окажется на моём члене прежде, чем ты уснешь ей сделать предложение.
— Ты меня услышал! — мрачно кивнул Герман. — В этот раз я тебя не прощу!
— Пфф, — показно поржал Руслан. — Если так, тогда не врубаюсь зачем ты об этом рассказал?
— Перед тем, как сделать ей предложение, я хочу вас познакомить. Хочу, чтобы ты с ней подружился, а не трахался. И мне нужно твоё мнение…
— Скажу, — заверил с кривой ухмылкой Рус. — И сделаю всё, чтобы она за тебя НЕ вышла! Я хочу, чтобы ты сдох одиноким, никому не нужным! — это стало последним ударом. Теперь меня правда ослепило и оглушило. Я так и застыла, глядя в застывший кадр на экране телефона.
Когда темнота стала набегать, судорожно хватанул воздуха, часто поморгала, не позволяя слезам пролиться. Но боль была сильная. Словно на кожу попала жгучая капля кислоты. Только это было внутри — в груди… в сердце.
— Мне жаль, — тихий голос Громова вырвал из прострации, где безвозвратно тонула. — Ты просто стала очередной его игрушкой ради «отомстить мне», — его признание лилось ровно и искренне. И шокирующе спокойно. Я посмотрела на Громова другими глазами.
— Да, я знаю, что ты спишь с моим сыном, и всё равно…
— Почему? — сипло нарушила молчание. Спрашивала с надрывом, ибо не понимала маниакального желания меня заполучить. В любовь таких мужчин больше не верила. Ни он, ни Руслан понятия не имели, что такое любовь. Ни жалости, ни сострадания. Им глубоко плевать, что их жестокие игры убивали в других светлое, доброе, чистое.
— Я правда к тебе испытываю симпатию.
— Это ложь! — не дала договорить. — Почему? Зачем я тебе? Предвыборная гонка? Я важное приложение? — гадала, но варианты были вполне жизнеспособными, хоть и уничижающими меня как женщину.
— Да! Ты идеальный кандидат. Мне необходимо рядом лицо с чистой репутацией и работой «ангела». Ты спасаешь жизни. Ты красива. Ты самодостаточна. Умеешь за себя постоять. Имеешь голос… Ты мне подходишь по всем показателям. НО у меня больше нет времени на игры и ухаживания. У меня горят сроки… Предвыборная гонка началась и не хватает голосов. Хайп на фоне моего брака с тобой улучшит ситуацию.
— Так вот в чём дело, — понимающе поливала.
— И в этом тоже, — был безжалостен к моей психике Герман.
— Простите, — было встала с дивана, — но я не желаю встречаться с вами впредь…
— А я не предлагал, — хлёстко отозвался Громов. Глянул так, что по мне будто плеть кожаная прошлась. Я замерла, не смея двинуться дальше. — Я поставил тебя перед фактом — моё предложение звучит не вопросом. И я женюсь на тебе, несмотря на интрижку с моим сыном. Ты выйдешь за меня, даже если мне для этого придётся использовать грязный шантаж. И если придётся, куплю тебя и твою клинику с потрохами. Мне нужна ты! Вся! Для работы, для престижа, для удовлетворения мужских амбиций. Считай, что у меня на тебе сошлись все планеты. И я тебя заполучу, чего бы мне это не стоило! Потому что мои фантазии на твой счёт очень богатые и горячие.
— Не хочу разочаровывать, но я не сильна в эротических утехах. Практики маловато, я скорее врач, чем мать и женщина. И в этом списке «жена» вообще не прозвучало, — дала понять, насколько всё плохо и запущено.
— Ничего, притрёмся…
Мерзкая фраза, меня аж перекосило от неё.
— Я никогда вас не полюблю. В моей жизни уже есть самый главный мужчина — сын! И есть постоянная любовница — работа! Я с ними давно! Так давно, что не представляю другой жизни. Меня всё устраивает!
— Тогда не вынуждай лишать тебя всего самого для тебя дорогого, — его убийственности спокойствие меня уже раздражало. — Я беспринципен в достижении своих задач.
— Ты мне угрожаешь? — опешив от новости, перешла на «ты».
— Я хочу вас! Но хочу заполучить с минимальными для вас потерями.
— Уничтожая что мне дорого, меня не добиться!
— Тогда не вынуждай меня это делать.
Он что, реально думал, что после такого я… соглашусь быть с ним? Возможно какие-то идеалистки и фантазёрки расплылись бы от чувств, какой брутальный мужчина, но я видела в клинике жертв этих брутальных козлов, и все мои инстинкты орали: БЕГИ! Но куда? И как?
От мысли пришлось отказаться, когда прозвучал контрольный:
— Лиза, тебе нужно успокоиться и здраво подумать. Мне нравилось как ты всегда рационально мыслила. Но общение с Русланом тебе не пошло на пользу. Ты стала… поддаваться порывам, страстям, бросаться глупыми фразами… Протрезвей уже! Пока ты трахалась с моим сыном, я стратегически тебя завоевал. Ты в моих руках. Ты, твоя работа, карьера твоего сына…
Сердце пропустило удар, я во все глаза смотрела на это чудовище с ликом интеллигентного мужчины, и этот монстр не переставал меня поражать.
— Подумай, как твой сын попал в команду моего сына? Какой агент мог обычного игрока из простенькой спортивной школы углядеть и продать не последнему клубу страны, как перспективного защитника? — бил правдой, к которой была не готова. — И что будет с его карьерой, если контракт с ним завершится на плачевной ноте? — с хладнокровием убийцы чеканил Громов. — Или не дай бог травмы…
Вменять гаду отсутствие на порядочности — бессмысленно, как и взывать к его совести, поэтому молча слушала, гадая насколько Громов низок в своём болезненном желании заполучить недосягаемое.
МЕНЯ, кто его не любит и не полюбит.
МЕНЯ, кто его теперь ненавидит и презирает.
Меня, прекрасно осознавая, что буду его ненавидеть ещё сильнее. Ибо только в сказках такая ненависть обращается в любовь с одного шага.
Но не в жизни! В жизни, скорее «пока смерть не разлучит нас!»
Глава 29
ЛИЗА
— Господин Громов, — наше затянувшееся уединение прервал мужской голос аккурат со стуком в дверь. — Пора начинать, уже толпа волнуется.
— Иду, — бросил в стороны выхода Герман и потом мне: — А теперь прости, — шаблонно роняя, встал из-за стола, — оставляю тебя наедине с мыслями… Но не задерживайся, — даже не обернулся, выходя из комнатки с гордо выпрямленной спиной.
Провожала его рассеянным взглядом, а в голове звучал набат голосов, Германа и Руслана. И особенно слова парня вдалбливать в черепушку, будто мечтали отпечататься на кости на века. В груди было нестерпимо больно. Так больно, что разминай/не разминая не легчало. На глаза набежали едкие, злые слёзы.
Он сделал это! Громов посмел меня шантажировать!
Я кипела от гнева, бессилия… и жажды его поставить на место! Но как? Как это сделать, не подставив других?
Не желала здесь оставаться, но шоу продолжалось, Я была важной пешкой, от которой требовалось присутствие, но от действий которой мало что менялось — в игре Громова!
Прихоть, блажь… Пешка в руках низкого человека.
Я побоялась сбежать, поэтому перевела дух и вернулась в зал, где уже во всю громыхали голоса, шелестела публика, щёлкали фотоаппараты, гудела прочая техника.
Моё место пустовало…
— Лиз, — не сразу среагировала на волнение Марго. — Лиз, — вторила подруга, подтолкнув меня плечом меня, — что случилось? На тебе лица нет… Он… тебя обидел? Угрожал? Нам уже бежать?..
— Всё нормально, Маргарита, текст давай, — не своим голосом пробормотала, забрав из её рук папку, где должен был быть мой текст. На немой вопрос в испуганных глазах подруги, настоятельно кивнула: — Потом поговорим…
Мероприятие длилось пару часов. Сначала в поддержку Громова выступали значимые люди города, потом сам виновник торжества, потом шквал вопрос… я уж грешным делом решила, что участь меня миновала, но нет:
— Вы готовы? — ко мне незаметно подошёл один из теневых помощников-организаторов, остающихся за кадром, но без участия которых подобные мероприятия могли бы провалиться.
