Любовь навылет (СИ) - Володина Таня (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Матвей его охмурял?
— Да, втёрся в доверие и предложил кое-что сделать… — Федя с трудом подбирал подходящие слова. — Кое-что, что мужчина не должен делать с мальчиком. Для Эдика это стало шоком. Он потом лечился у психолога и не смог поступить в лётное училище.
Даша чуть не скрипнула зубами от злости.
— Вы дружили с Матвеем много лет и знали его лучше всех! Вы летали с ним, ездили на рыбалку и ходили в сауну. Вы несколько месяцев жили у него дома! Неужели вы действительно поверили, что он приставал к сыну своих друзей? К толстому рыжему школьнику?
Федя вскинулся:
— Да, поверил! Потому что…
Он замолчал, его скулы покрылись яркими пятнами, как от внезапного приступа сильнейшей аллергии. Даша ждала. Федя сцепил пальцы в замок и положил руки на стол, словно выстраивая между ними символическую стену. Губы его были крепко сжаты. Он явно не собирался продолжать свой рассказ. Даша затаила дыхание и медленно, очень медленно протянула руку. Коснулась побелевших от напряжения пальцев:
— Расскажите мне правду, — попросила она.
Он шумно вздохнул и отвернул голову, словно его прожигал её мягкий просительный взгляд. Его профиль был так же великолепен, как и всё остальное, но выражение лица внушало ужас: по скулам перекатывались желваки, подбородок выдвинулся вперёд.
— Федя, я прошу вас! Вы не представляете, как Матвей страдает, не зная, почему вы так резко отреагировали на обычное прикосновение. В том, что произошло, он винит себя. Он сказал: «Каким дерьмом надо быть, чтобы лучший друг решил, что ты его домогаешься, а любимая жена сделала аборт?». Он разочаровался в любви и дружбе. Он больше ничего не хочет, кроме самолётов, — Даша потрясла Федины руки, добиваясь, чтобы он на неё посмотрел. — А я люблю его! Я знаю, что он не хотел вас… — она проглотила слово «трахнуть», — оскорбить. И я точно знаю, что он не приставал к Эдику.
— Откуда вы можете это знать? Эдик сам мне рассказал.
— А мне три дня назад он рассказал совершенно другое.
И Федя глянул на неё. Она продолжила, мешая факты и догадки:
— В шестнадцать лет он написал Матвею любовное письмо, но тот ничего не ответил. Просто не понял, о чём речь. Эдик обиделся. Он много лет жил с этой обидой, а потом вырос, стал диспетчером и решил, что пришло время для мести. Он знал, как вы с Матвеем близки, и решил действовать через вас. Выбрал самое удачное время — перед взлётом — и слил информацию. И всё у него получилось: он не только вас поссорил, но и спровоцировал инцидент. Он сполна отомстил Матвею за равнодушие. А тот ни о чём не догадывается, он до сих пор считает Эдика другом!
Федя задумчиво смотрел в пространство перед собой. По его виску скатилась капля пота.
— Я вас не знаю, Дарья, но я вам верю. Матвей и правда такой: не замечает, что происходит у него перед носом, и всегда берёт вину на себя… — он оторвал от рулона бумажное полотенце и вытер покрасневшую шею. — Я расскажу, почему я так отреагировал. Когда мне было шестнадцать, я поехал в летний спортивный лагерь по плаванию. Один из тренеров…
— Не надо, прошу вас, — перебила Даша, уже догадываясь, что за этим последует.
— Один из тренеров решил заниматься со мной по индивидуальной программе — сказал, что я очень перспективный спортсмен. Я был счастлив. Я доверял ему, уважал его, старался ему понравиться. Однажды вечером он пригласил меня в свой домик и предложил отметить мои успехи. Налил вина. Я выпил всего один стакан, но сильно опьянел…
— Пожалуйста, не надо! Я всё поняла!
Ей больно было видеть, как взрослый человек терзается, вспоминая своё детство. Она не хотела знать подробности.
— Нет, он меня не насиловал, всё было вполне добровольно… Не много-то и было, лишь прикосновения через одежду, но утром я протрезвел и мне стало противно. Я уехал из лагеря и бросил плавание.
Даша с трудом сдерживала слёзы:
— Мне жаль. Простите, что залезла вам в душу! Я не хотела причинить вам боль.
— Ничего, всё нормально. Я пережил этот факт своей биографии и сделал выводы на будущее. Но когда Эдик сказал, что Матвей хочет со мной переспать, у меня началась паранойя. Я подумал, вот мерзость! Матвей столько лет был рядом — и врал мне, лицемерил, изображал настоящего друга! Я даже решил, что он откуда-то узнал о том случае в лагере и считает меня пассивным… — Федя вставил грубое словечко. — И когда он тронул меня за руку, я разозлился. Посмотрел на него, отвлёкся от управления самолётом. Всего на несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы потерять контроль. Матвей принял решение прекратить взлёт. А после остановки я высказал ему всё, что думал, и ударил за то, что он поднял руку на Катю.
Даша кивнула:
— Да, я понимаю, вы защищали свою женщину.
— Мою женщину? — он замотал головой: — Нет, мы начали встречаться позже, это было какое-то внезапное обоюдное помешательство. Может, сказался стресс или подавленное чувство вины. Я бросил девушку, на которой собирался жениться, Катя подала на развод… А до этого мы просто дружили. Она иногда делилась со мной проблемами, которыми не могла поделиться с Матвеем.
— Про аборт?
— Да, она не хотела детей, а Матвей настаивал, он всегда мечтал о большой семье. Я особо не лез в их дела. Катя сказала, что у неё есть веские причины для аборта, и я поверил. А в тот момент я подумал, что она знает о голубизне мужа и поэтому не хочет от него рожать. Уже потом, гораздо позже, я узнал, что она чайлдфри.
— Вот как… Значит, вы с Катей не обманывали Матвея? Не крутили роман за его спиной?
— Нет, конечно! Я бы не смог смотреть ему в глаза. Жена друга — табу.
— Но потом вы сошлись и поженились.
— Мы планировали свадьбу, но так и не поженились. У нас начались те же самые проблемы, которые были у них с Матвеем, — Федя открыл рот, видимо, собираясь, перечислить эти проблемы, но потом махнул рукой: — Она не едет со мной в Китай, она решила поехать в Москву. Мы расстаёмся. Не знаю, навсегда или на время…
Он с тоской посмотрел в прихожую, где стояли коробки с надписями «учебники», «зимняя одежда» и «рыбалка». Там не было коробок «туфли», «летние платья» и «любовные романы». Или чем там Катя занималась на досуге?
— Спасибо за откровенность, — сказала Даша. — Теперь ваша реакция понятна. А Эдик знал о том, что с вами случилось?
— Об этом никто не знает, — жёстко ответил Федя. — Вы — первая, кому я рассказал. Надеюсь, вы сохраните эту тайну.
— Не волнуйтесь, я никому ничего не скажу, — заверила Даша. — То есть Эдик случайно попал в вашу больную точку?
— Ну почему же «случайно»? Все в аэропорту знают, что я агрессивный гомофоб.
В прихожей Даша надела туфли и собиралась уже прощаться, когда Федя сказал:
— Я виноват перед Матвеем, мне нужно было поговорить с ним. Конечно, не сразу после ЧП, а потом, когда моя паранойя улеглась. Найти подходящий повод, выпить по рюмке водки и обсудить эту дебильную ситуацию.
— Да. Или хотя бы не рассказывать комиссии, что Матвей вас домогался.
— А я и не рассказывал. Я вообще никому не рассказывал о том, что случилось в самолёте. Все эти инсинуации по поводу Матвея — я к ним не причастен. Что бы я о нём ни думал, я бы не стал распускать скандальные слухи. То, что между нами произошло, — это наше личное дело.
Даша смотрела в голубые глаза и видела, что Федя не лжёт. Эдик! Эти слухи пустил Эдик. Какая циничная шутка — выставить геем мужчину, которого не смог заполучить. Как он, должно быть, злорадствовал!
— Тогда почему же вы не поговорили? Два лучших друга, два брата, можно сказать.
— Я проявил малодушие, — сухо ответил Федя. — К тому времени, как я успокоился, наш роман с Катей был в самом разгаре, история обросла дикими сплетнями, а Матвей бросил летать и перевёлся в офис. Мне казалось, ничего нельзя изменить. К тому же я верил Эдику. На самом деле верил.
Даша кивнула. Она прекрасно его понимала. Она тоже когда-то верила Эдику.
