Я. Ты. Мы. Они (СИ) - Евстигнеева Алиса (прочитать книгу TXT) 📗
Ладно, Саня, собрались. Хватит хандрить. Ну, опростоволосилась, с кем не бывает? По сути же, это ничего не меняет между вами? Он все еще предатель, гад и сволочь. А то, что ты вдруг его любишь, так это не новость. Не могут чувства просто так уйти, даже от глубокой обиды. Он сам тебе на это намекал в прошлый раз. Главное, чтобы Сашка как шаг навстречу мои признания не расценил. Значит, продолжаем злиться и обижаться. К тому же у меня вон, новая жизнь наклевывается, работа. Будем считать, что с сегодняшнего дня у меня пошел новый жизненный этап!
Набравшись решимости, включаю свой телефон. Замелькали логотипы, надписи, грузится система. Вроде все без изменений. Смсок нет, другие мессенджеры тоже ничем новым не пугают. Вот и славно. Так, надо людям позвонить, встречи на завтра перенести. Заходим в звонки, входящие-исходящие… Блин! Да… Вот как!
В исходящих звонках напротив контакта «Саша» светится предательские цифры «12». Я ему что, вчера 12 раз позвонила!? Сразу становится тошно и мутно, кажется, мое похмелье возвращается обратно. Тут и одного раза было бы достаточно, два — уже много, три — через край. Но 12! В унынии бьюсь головой об раковину. Все, собираю детей и уезжаю на Северный полюс.
Пока я занимаюсь самобичеванием и переживаю свой вселенский позор, начинают сыпаться смс. Жмурю глаза и не хочу смотреть. Пожалуйста, пусть это будет реклама о распродаже. Или предложение о кредите от банка. Я даже согласна, чтобы дети сдали меня маме, и та просит срочно позвонить. Открываю один глаз и кошусь на телефон. «Абонент „Саша“ звонил вам 15 раз, последний раз…». На мгновение становится приятно, что счет 12:15. Будем считать, что в мою пользу. Стоп. Никаких приятно.
На одном дыхании звоню на футбол, а потом тренеру по борьбе, переношу все на завтра. А потом поступаю как адекватный взрослый человек — и сама быстренько отключаю телефон, на тот случай, если Саша решит все-таки до меня дозвониться.
Как жаль, что точно так же нельзя просто взять и выключить свои чувства.
______
Если меня спросить о том, что происходило в то лето после школы, то я вряд ли смогу ответить что-то адекватное. Даже не знаю, каким чудом я смогла поступить в университет. Да, были вступительные экзамены, но хоть убейте, не помню, как я сдавала хоть один из них. Шла на них с идиотской улыбкой до ушей и мыслями о взлохмаченном парне, ждущем меня дома с нашим сыном. Почему-то это больше всего и доставляло. Никогда не задумывалась о том, что Стас объединял в себе меня и Сашу. До этого он был одновременно мой и его, но никак не наш. Ребенок двух Сашек. А тут это… бац… и НАШ ребенок.
И на фоне общего помешательства от этого еще больше рвало крышу. Если я раньше думала про любовную лихорадку, то теперь… То теперь у нас началась любовная агония… Сладкая, томительная, жгучая… Сжигающая нас изнутри. Мы с Черновым только и могли, что постоянно пускать друг на друга слюни, да обжиматься по углам. Это было так завораживающе, иметь возможность в любой момент времени касаться, прижиматься, тереться, целоваться. Мы даже похудели с ним на пару, и так-то особой массой тела не отличались, а тут прям совсем… У меня ребра выпирают, а у него лишь уши торчат. Бабушка начинает нас суповым набором называть. Но мы ничего не можем поделать с этим, в голове одни гормоны.
Родители практически перестают оставлять нас наедине, либо Стаса все время к нам подсовывают, либо сами сидят с нами в комнате. Наверное, если бы не их старания, мы бы еще не одного Стаса за это время сделали.
Но обо всем по порядку.
Итак, я поступаю в университет. Как и планировалось, на иняз. Даже почувствовала некую гордость за себя.
А еще мы встретили первый день рождения Стаса. Он уже такой взрослый. Бегает, немного разговаривает. Мы теперь не просто номинальные папа и мама. Из уст сына это звучит как-то совсем иначе. Я, наверное, себя до конца матерью и не осознавала, пока ребенок впервые не позвал меня: «Мама»! Это было подобно наркотику, хотелось слушать еще и еще. И даже моя любовная агония отходит куда-то в сторону, когда Стас зовет меня, берет за руку и ведет куда-то. Он делает это осознанно, целенаправленно! Это же уже самый настоящий человек, который вдруг знает, чего он хочет.
Так и проходит наше «пьяное» и блаженное лето.
В сентябре я иду на первый курс, и меня словно опять выкидывает в реальность. Начинается постоянная гонка учеба-дом-ребенок. Только теперь объемы информации возрастают в несколько раз. Мы учим два иностранных языка. И если с английским у меня особых проблем нет… Хотя нет, врать не буду. Это на школьном уровне мой английский был прекрасен, теперь же выяснилось, что и произношение у меня не то, ну и уровень лексики маловат.
Но самое страшное приходит ко мне вместе с французским. Я ведь за последние годы в принципе не знала, что такое учить язык. Все приходило само, на уровне интуиции, вместе с живой практикой. А тут приходилось его зубрить… Ночи напролет сидела над учебниками и конспектами.
В общем, я теперь не лингвистическая звезда. И это прям обидно. Потому что языки были именно моей стихией. И если я не столь хороша, как привыкла себя считать, тогда вообще кто я?
Сашка тоже целыми днями пропадает в своем универе. У него своя жесть и своя зубрежка. Только ему еще приходится постоянно разрываться на два дома. Мы толком и не видимся. А если и удается вырвать свободные полчаса или час, то стараемся посвятить это время Стасу. Мы не то чтобы отдаляемся друг от друга, но больше нет той упоительной близости, которая накрывала нас все лето. И от этого очень тоскливо. Но опять же, мы даже в полной мере в эту тоску уйти не можем, тупо времени нет.
На зимних каникулах мы настолько уставшие и вымотанные, что почти всю неделю проводим, валяясь на диване с сыном под мышкой.
Каким-то чудом доживаем до весны. А там появляется солнышко, и начинает таять снег, и, несмотря на нашу общую усталость, даже дышать становится легче.
Мои 18 лет встречаем совсем в тесном кругу: мама, папа, бабуля, Сашка и я. Стас уже дрыхнет вовсю, потому что собраться мы смогли только поздно вечером. Аленка умотала куда-то с друзьями на выходные, а Черновы старшие до сих пор появляются у нас дома только по великим праздникам. Мой день рождения к ним не относится.
Мы сидим на нашей кухне за столом и пьем чай с огромным тортом. Папка где-то достал, я таких даже еще не видела. Весь белый, лишь алые розы по бокам, а в середине чьей-то рукой старательно выведено: «Шурке 18». И я улыбаюсь, спокойно и легко, просто так. Потому что у нас с папой есть мое кодовое имя, потому что у меня такая замечательная семья, которая уже два года тащит со мной все мои трудности, потому что в моей жизни есть два замечательных мужчины, и подумаешь, что одного я неделю из-за учебы не видела, а второму только 1,5 года, и он сейчас дрыхнет без задних ног.
Я кладу свою голову на Сашино плечо, и подобно кошке жмурюсь от удовольствия.
— Жениться вам надо, — вдруг выдает бабушка.
Папа даже чаем от неожиданности прыскает:
— Серафима Романовна!
— А что? Давно пора, чай уже давно не дети, — с самым невинным видом продолжает бабуля.
Я краем глаза кошусь на Сашку, если честно, опасаясь его реакции. Вдруг ему не понравится эта идея? Как мне тогда с этим жить? Не то чтобы я прям хотела именно замуж, но идея того, что он захочет однажды на мне жениться, очень прельщала.
— Я им даже готова свою квартиру отдать, а сама сюда, к вам перееду.
— Мама! — это уже моя мама подключается к общим волнениям. А что, было бы забавно посмотреть, как они все вместе уживутся. Еще Сашиных родителей сюда, тогда бы вообще цирк начался бы. — Ну какой им жить самим? Они же еще сами… дети. Да они отдельно в одной квартире и недели не протянут. А Стаса куда? Сами с голода помрут, еще и ребенка измучают.
— Люда, не утрируй. Мы им как помогали, так помогать и будем. А с другой стороны, когда они, по-твоему, взрослеть-то будут? Ребенка уже сделали, пора уже и ума набираться.
