Злобный босс, пиджак и Танечка (СИ) - Алексеева Оксана (лучшие книги TXT) 📗

Кажется, она все силы прилагала для того, чтобы не начать улыбаться — нельзя ж для меня улыбаться, когда всю из себя невозмутимость строишь! Но все же не удержалась и подхватила:

— И то верно! Но смотри—ка, выход есть! Сидим мы, рыдаем, а потом неожиданно для обоих вспоминаем, что ты-то умеешь: и супчик, и что угодно. Мы оба тебя дружно благодарим и пинаем к костерку. Костерчик же тоже сможешь, да? И вот, мы уже не умираем!

— О как, — растерялся я. — Невнимательно слушала! Я, когда с парашютом прыгал, обе руки повредил. Лежу, рыдаю, без рук, даже слезы вытереть нечем.

Супчика хочу. А ты не можешь!

— Вообще без рук? — задумалась она.

— Вообще.

— Тогда и отбиваться не сможешь. Я тебя есть буду, пока спасатели не найдут.

— Сырым?! — возмутился я праведно. — немыслимо!

Таня явно заинтересовалась:

— Слушай, а ты, когда с парашютом неудачно падал, не мог бы себе заодно и язык случайно откусить? Мне бы это здорово помогло!

— Мог бы. Чего мне не мочь, раз просишь. Но дальше-то что? Через несколько дней являются спасатели, орут от восторга: «А-а! Мы наконец-то нашли девицу, которую выкинули из самолета за мерзкий характер! А что это она, даже супчик сварганить не сумела?»

Она вскинула ладонь вверх:

— Переживу. Только уточню — а тебя-то за что из самолета выкинули?

— А я сам прыгнул. Тебя хотел спасти. Я ж, когда прыгал, не думал, что ты столько килограммов отборного мяса испортишь!

— Это ты-то отборное? — она окинула меня оценивающим взглядом. — Опять твоя завышенная самооценка. Андрей, с этим срочно надо что-то делать! Твое самолюбование перекрывает даже отсутствие у меня кулинарных талантов!

Я протянул ей руку через стол:

— Тогда уговор. Я до завтра не хвалю себя, а ты варишь супчик.

— Идет, — она пожала. — И я даже не представляю, что из этого заметнее скажется на твоем здоровье. Давай уже работать. А то у меня странное чувство возникло, что мы весело болтаем.

— Нет, показалось! — заверил я.

— Конечно, показалось.

Таня встала и направилась в гостиную, где я вчера выгрузил свой ноутбук и папку с распечатанными сводками. Не сдержался и выдохнул ей в спину:

— А вот я бы тоже не отказался.

— Что?

— Съесть тебя.

— Ну еще бы! — она даже не обернулась. — Я-то точно вкуснее, чем некоторые.

Это хорошо, что подтекста она не поняла. А вот я бы точно не отказался... Даже в моем свитере выглядит настолько съедобной, что слюни текут. Но я еще так некстати помню, как она без одежды смотрится — ел бы и ел.

В течение короткого времени я наблюдал необычную трансформацию. Стоило нам погрузиться в работу, как Таня изменилась до неузнаваемости — собралась, сосредоточилась. Неужели всерьез генетика так работает?

— Андрей Владимирович, — она даже не заметила, как вернулась к отчеству. — С августа неправильно дебиторку скопировали, смотрите — вот здесь не сходится.

И я смотрел. И исправлял. Сам невнимательностью не страдаю, но у нее концентрация возведена в степень бесконечности, как будто радар — она мгновенно реагирует на любой непорядок. Стоило мне только отвлечься на бумаги, как она все файлы переименовала — так, чтобы сначала дата, потом название документа. Я с содроганием наблюдал, как она, закусив нижнюю губу, точки в конце заголовков удаляет. Не стал сбивать — таких людей нельзя нервировать точками в конце заголовков, маньяки могут и убить в порыве.

Не заметили, как время пробежало. Таня уж точно. Вполне допускаю мысль, что если ей предложить бесплатно навести порядок во всех отделах фирмы в качестве премии, то она расплачется от счастья. Через полгодика ей такой подарок сделаю.

А пока она моя, пусть только на меня работает. Коля в чем-то прав — я избалованный эгоист. Мне только самое лучшее подавай.

Спустя часов шесть я опомнился:

— Все, Тань, хватит на сегодня. Ты суп обещала.

— Как же? — она заметно расстроилась. — Мы же хотели и прогнозы на следующий квартал просчитать!

Но я упрямо покачал головой:

— Видишь пи, нам еще завтра почти целый день тут торчать, а если мы всю работу сегодня изработаем, то завтра придется... я даже не знаю... общаться на другие темы!

— Что? Ну уж нет! — она разволновалась, но уточнила с надеждой: — Или мы могли бы завтра с утра домой поехать.

— Суп! — настаивал я.

Она поморщилась, но встала, бурча под нос:

— Суп, суп. А работу и в городе можно доделать. Приехали, понимаешь, непонятно для чего...

— Кому непонятно? — я искренне изумился.

Таня развернулась и подбоченилась.

— Мне. Андрей, ну я все понимаю, но на кой ляд нам надо было уединяться-то?

— Тебя это беспокоит?

— Нет, конечно!

— И правильно. Нам часто придется работать наедине, в этом нет ничего такого.

Если мы сами не вкладываем в это уединение дополнительного смысла.

Она вздохнула, но ответила бойко:

— Не вкладываем! И все равно как-то... не знаю. Мужчина и женщина — без посторонних глаз. Все ли поймут верно? Не хотелось бы слухов в офисе, или чтобы наши родители узнали.

Угу. Особенно если вспомнить нашу предысторию. Пап, мам, мы с ней уже переспали, но что вы, что вы, ничего такого, чисто деловые отношения! Вслух я, однако, сообщил иное:

— Глупости, Тань. Никому и в голову не придет подозревать что-то подобное. Босс и его верный секретарь — это исчерпывающее объяснение для всякого уединения.

Для всех мы бесполые, вместе работающие, существа.

— Ну... не знаю...

Развивать эту тему я не собирался. Потом наблюдал за ее действиями и всеми силами пытался не вмешиваться, лишь изредка не выдерживал:

— Сначала картошку закинь!

— А есть разница? Все равно ж вместе сварится.

Я было возмутился, но вовремя заметил озорной огонек в карих глазищах. А ведь она просто издевается! Да и суп вышел простенький, но вполне приличный. Зачем это она, интересно, от меня свои способности скрывает? Неужели еще не поняла, что я не слезу, пока все их на поверхность не вытащу? Но я не нахваливал блюдо, ел молча, она ж меня утром не хвалила. А то решит еще, что мне вообще все в ней нравится. Особенно нравится то, что до ночи еще куча времени, а на сытый желудок очень хорошо сидится где-нибудь на террасе. И обнимается, если кому-то станет холодно. И преотлично разговаривается по душам — это когда всякую чушь несешь, а потом неожиданно уже целуешься с первым под губы попавшимся.

Но к подобному настроению подводить надо медленно, аккуратно, чтобы жертва подвоха не почуяла.

— Тань, сегодня камин растопить сильнее, или на первый этаж переедешь?

— Даже не знаю... У тебя же еще свитера найдутся? Не обмерзну.

— Найдутся. Принести?

— Не надо, здесь тепло.

— А на улице?

— А на улице холодно.

— А если в двух свитерах?

— Андрей, ты меня гулять зовешь? — она прищурилась.

— Нет. А ты хочешь, чтобы позвал?

— Хочу я одного — оказаться дома в горячей ванне. Природа хороша, но в меру.

— Ты разве успела природу разглядеть?

— Ты снова меня гулять зовешь?

— Нет. Идем? Здесь речка есть недалеко.

— Ну... пошли. Все равно больше делать нечего. Только давай сначала свои свитера — не хочу простыть.

Вышла она на улицу разодетая, теперь похожая больше на медведя-шатуна, чем на худенькую девушку. К счастью, уже почти стемнело, потому мне не пришлось любоваться этим жутким зрелищем. Протянул ей руку, когда вышли за ворота.

— Ты что делаешь? — удивилась она.

— Хочу быть уверенным, что ты не впечатаешься лицом в землю.

— Не впечатаюсь! Я ощущаю себя толстым мячиком — даже если набок завалюсь, не сразу замечу.

Я хмыкнул:

— И то верно, сто одежек и все без застежек. Тебе не жарко случаем?

Осенний вечер был довольно прохладным, даже дождик за день несколько раз моросил. Да и сейчас влажность уюта не добавляла. Но не для трех же свитеров!

Она шаталась по тропинке за мной следом и отвечала звонко: