Девятнадцать писем (ЛП) - Перри Джоди (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗

— Я бы с радостью.

— Правда?

— Да.

«Я сделал бы что угодно, чтобы увидеть тебя», — хочется мне добавить, но я молчу. Мы с детства не скрывали своих настоящих чувств, так что к этому приходится привыкать.

— Отлично. Мы дождёмся тебя, прежде чем начинать. Я немного переживаю из-за того, как Кристин всё это воспримет.

Я согласен, это может пойти любым путём, но ей пора начинать вспоминать хорошие времена и перестать фокусироваться на плохих. Это единственный способ, которым я переживаю свою ситуацию с Джем.

Я оставляю Беллу-Роуз счастливо грызть жевательную кость и через полчаса останавливаюсь на подъездной дорожке Кристин.

— Привет, — шепчет Джемма, открывая дверь.

— Привет.

Боже, как приятно её видеть.

Она отходит в сторону, пропуская меня.

— Кристин в комнате отдыха.

— Почему мы шепчем? — с любопытной улыбкой спрашиваю я.

Она пожимает плечами, прежде чем ответить.

— Я не уверена, хорошая ли это идея. Она совсем затихла и просто смотрит на коробку на столе, будто та вот-вот соскочит и укусит её.

— Это хорошо, Джем. Да, она может расстроиться, но я думаю, ей пойдёт на пользу вспомнить позитивные времена и перестать фокусироваться на негативных.

— Знаешь, а ты прав, — уголки её губ приподнимаются в улыбке. — Я рада, что ты здесь.

Она тянется и кладёт ладонь на мою руку. Одно простое её прикосновение способно пробудить все нервные окончания в моём теле.

— Привет, Кристин, — говорю я, проходя в комнату отдыха и подходя к ней. Джемма была права, она выглядит напуганной.

— Привет.

Она остаётся сидеть, когда я останавливаюсь перед ней, так что я наклоняюсь и целую её в щёку.

— Я могу сделать нам всем кофе, прежде чем мы начнём, — говорит Джемма, нервно потирая руки.

— Звучит отлично. Хочешь, я помогу?

— Нет. Я справлюсь, — она напряжённо улыбается мне, прежде чем развернуться и выйти из комнаты.

— Как ты? — спрашиваю я Кристин, садясь рядом с ней.

— Я не уверена, смогу ли это сделать, — тихо говорит она.

— Ты знаешь, что сможешь, — я накрываю её руку своей. — Пора. Твои родители не хотели бы этого. Они хотели бы, чтобы ты помнила хорошие времена, а их было так много.

Она поворачивается лицом ко мне, и я вижу, что в её глазах блестят слёзы. Я могу посочувствовать тому, через что она проходит, я тоже потерял родителя. В каком-то смысле я потерял обоих. Не думаю, что я когда-нибудь по-настоящему переживу смерть своей матери, но попытки не фокусироваться на том страшном дне, а вместо этого вспоминать всё хорошее, помогли мне жить дальше.

— Было так много хорошего, — соглашается она, начиная улыбаться.

— Не делай этого только ради Джем, сделай ради себя. Держись за эти замечательные воспоминания, потому что это всё, что у тебя теперь есть. Это помогает… Я знаю.

— Ты прав.

Я убираю свою руку, и она наклоняется вперёд, потянувшись за большой шоколадного цвета коробкой, обитой кожей. Она делает глубокий вдох, медленно снимая крышку.

— Мама подарила мне эту коробку за ночь до того, как умерла. Думаю, она уже знала, что оставляет нас, чтобы быть с моим отцом. Она протянула её мне прямо перед тем, как уснуть. «Я хочу, чтобы она была у тебя», — вот всё, что она сказала. Она крепко обняла меня и сказала, как сильно меня любит. В тот момент я не подозревала, что последний раз слышу от неё эти слова, — она кладёт крышку рядом с коробкой и вытирает слёзы с глаз. — Я понятия не имею, что здесь. Я никогда не заглядывала внутрь.

— Ну, может быть, пора заглянуть. Она отдала её тебе не без причины.

— Вы начали без меня? — произносит Джемма, входя в комнату с большим деревянным подносом, на котором стоит кофе и тарелка печенья.

— Давай я тебе помогу, — встав, я встречаю её на полпути и забираю у неё из рук поднос.

— Я вчера вечером испекла печенье. Наверное, они не сравнятся с печеньем миссис Гарденер, но я надеюсь, что тебе понравится.

Я так тронут, что едва могу говорить нормально, когда отвечаю:

— Уверен, они будут вкусными.

Я осторожно ставлю поднос на стол, и Джемма подаёт одну чашку кофе Кристин.

— Держи, мам, — я замечаю, что в моём тоже есть молоко, но мне снова не хватает сил сказать ей. — Это твоё, — говорит она мне.

— Спасибо, — я тянусь за печеньем, прежде чем занять своё место рядом с Кристин, и Джемма садится с другой стороны от неё. Я на несколько секунд опускаю печенье в кофе, прежде чем положить его в рот. — Ммм, — когда мой взгляд поднимается к Джемме, я вижу, что она напряжённо смотрит на меня. — Вкуснятина.

Она робко улыбается, прежде чем сделать глоток кофе.

— Ты всегда макаешь еду в напитки? — она строит забавную рожицу, будто это странная привычка. Она не знает, что сама научила меня этому трюку.

— Не спеши смеяться, пока не попробуешь, — это были те же слова, которые она сказала мне много лет назад.

Она пожимает плечами, прежде чем наклониться и взять печенье. Она никогда не стеснялась пробовать новое. Это мне в ней нравилось.

Я забыл упомянуть то, что нельзя оставлять печенье в кофе надолго. Я не могу сдержать смех, когда она достаёт его, а половины не хватает. Выражение её лица бесценное. Её глаза расширяются, а лоб морщится, и она опускает взгляд на кружку.

— Есть правило двух секунд. Чуть дольше, и ты рискуешь, что оно размякнет и упадёт на дно чашки.

— Оу.

Милое хихиканье, которое срывается с её губ, как музыка для моих ушей. У неё всегда было отличное чувство юмора.

Кристин наконец делает шаг и достаёт из коробки кучу фотографий. Самая верхняя — чёрно-белое изображение молодых бабушки и деда. Они держат на руках ребёнка; предположительно, Кристин. У Кристин вырывается маленький одинокий всхлип, пока её палец легко проходит по изображению. Это первый раз, когда я вижу фотографию бабушки и деда в молодости. Они красивая пара. Джемма наклоняется и слегка улыбается мне, когда мы оба на автомате кладём ладони на ноги Кристин, чтобы успокоить её.

— Расскажи мне о них, — говорит Джемма, пока Кристин пролистывает фотографии, прежде чем передавать их нам. — Какой была твоя жизнь, пока ты росла?

— У меня есть очень приятные воспоминания из детства.

Джемма снова наклоняется и смотрит на меня. Я задумываюсь, думает ли она о воспоминаниях из нашего детства — о тех, о которых я писал в письмах.

— Это твой дедушка, — говорит Кристин, поднимая фотографию молодого деда в армейской форме. — Он участвовал во Второй мировой войне. Там он познакомился с моей мамой. Здесь должна быть её фотография. Я помню, что видела её в молодости, — она просматривает снимки, пока не находит нужный. — Вот. Она была медсестрой Красного креста.

— Я её знаю, — говорит Джемма, забирая снимок из рук Кристин, прежде чем я успеваю его увидеть. — Я помню её из больницы.

— Это невозможно. Этот снимок был сделан больше сорока лет назад, до того, как ты вообще родилась, — она наклоняется и берёт фотографию из рук дочери. Я вижу на её лице маленькую улыбку, пока она смотрит на снимок. — У неё была такая улыбка, что могла осветить всю комнату… Я так по ней скучаю, — она передаёт фотографию мне. — Вот ещё одна со времён войны.

— Это она, это определённо она, — шепчет Джемма.

— Невозможно, — отмахивается Кристин. — Как я сказала, ты даже не родилась, когда были сделаны эти снимки. Это было во время Второй мировой войны.

Игнорируя свою мать, Джемма переключает внимание на меня.

— Ты помнишь, что видел эту медсестру в больнице? — она передаёт мне другую фотографию. — Она работала в ночную смену, держала меня за руку и пела мне. Ты ведь её помнишь, да?

Обнадёженное выражение её лица тянет моё сердце, но я должен сказать ей правду.

— Нет. Я не могу честно сказать, что помню.

— Конечно, ты не помнишь, — огрызается Кристин, вставая и выходя из комнаты. Мой взгляд возвращается к Джемме, и я вижу, как она кусает нижнюю губу, чтобы попытаться скрыть дрожь.