Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Ладно. Завтра тест сделаю, а там посмотрим.
— Сделай, — снова улыбнулся он той же странной улыбкой.
Когда Виталий приехал в офис, Коновалова и Маслов ждали его в переговорной.
— Роман Георгиевич где? — спросил он и, шумно захлопнув дверь, прошел к своему креслу.
— По нашему делу поехал, скоро будет, — ответил Олег.
— Хорошо. — Усевшись, Бажин положил раскрытые ладони на стол и окинул коллег внимательным взглядом. — Какие у нас новости? — спросил он, внутри настроившись на продуктивную мысленную работу.
— Изъяли документы по «Гросс-Инвест» и «Гросс-Финанс».
— Все вынесли?
— Все, что могли. Разумеется, по бумажке.
Бажин кивнул и посмотрел на Коновалову:
— Повесточку мне не оставили?
Ольга усмехнулась:
— Нет. Но повесточка, думаю, чуть позже будет. А по результатам допроса обвинение в отмывании денежных средств. Именно на это они, видимо, рассчитывают.
Обведя кабинет рассеянным взглядом, Виталий скучно вздохнул:
— Демоны. Очередная заказная компания. Разыгрывают все как по нотам. Это уже становится неинтересным.
— Юдин, наверное, подкинул эскашникам кое-какие факты. Теперь они хотят найти им документальное подтверждение, — заметила Ольга.
— Пусть ищут. Лишь бы голову не сломали во время своих поисков.
— Нет, ну это надо быть просто сумасшедшим, чтобы такое устроить, — сдержанно возмутился Маслов, сверкнув глазами. — Наши дочерние
компании являются прибыльными и не требую дополнительного финансирования. Это не однодневки какие-то. Надо официальное заявление давать.
— Вот и займись этим.
— Хорошо, — кивнул Маслов и записал что-то в свой ежедневник.
— Олег, мы по фонду что-то перевели уже?
Маслов оторвал взгляд от своих записей и нахмурился:
— По какому фонду?
— В РОСНАНО.
— Нет еще. Завтра должны.
— Это просто прекрасно. Что завтра должны. Были. Пусть теперь идут нахер.
— Как это? — встрепенулся Олег, оживившись взглядом.
— Так это. Ничего. Ни копейки. Не переводить. Пока нам не вернут документы по «дочкам».
— Я, кажется, улавливаю вашу мысль, Виталий Эдуардович, — улыбнулась Коновалова, чуть качнувшись в кресле.
— А я в этом и не сомневался. Скоро все всё уловят.
— Хочешь к нашим проблемам добавить еще проблем? — вздернул бровь Олег.
— Нет, Олега, — вздохнул Бажин, взял со стола авторучку и несколько раз щелкнул колпачком, — я хочу, чтобы заинтересованная в наших инвестициях сторона нашла возможность урегулировать данную ситуацию. Ты что думаешь, они на эти десять американских лямов, которые мы завтра должны отстегнуть, будут высокотехнологичные проекты разрабатывать?
— Конечно, нет.
— Ну. Там же уже все поделено и попилено. А денежек нет. И не будет. В пресс-релизе, Олег Валерьевич, нужно обязательно подчеркнуть, что возникшие обстоятельства могут оказать существенное негативное влияние на инвестиционную стратегию компании «Гросс». Понятно? И пусть они теперь друг другу глотки перегрызут, почему транш не пришел. И кто в этом виноват. Утром документики — вечером денежки, вечером документики — утром денежки. А мы подождем. Но подождем активно. Я понятно изъясняюсь? — Его прервал телефонный звонок.
Виталий сразу поднялся с кресла и отошел к окну, чтобы ответить, потому что звонила Маша. А она никогда не тревожила его по пустякам.
— Я согласна, — выпалила она, не дожидаясь от него какой-то приветственной фразы. — Я выйду за тебя замуж.
Виталий прерывисто вздохнул. Хотел спросить про тест на беременность, но не успел, потому что Машка снова торопливо заговорила:
— Тест я не делала и ничего еще не знаю. Но, как дура, по залету я точно не хочу. Запомни, что я согласилась сама. Неважно, сколько там будет полосочек. Ты слышишь? — дрожащим голосом спросила она, потому что Бажин все еще молчал. Испугалась, что говорит в пустоту. Повторить все это второй раз у нее не хватит смелости.
— Я запомнил, — сказал он, и Маша положила трубку.
Несколько секунд Виталий молчал, пребывая в легком приятном оцепенении.
— Значит, работаем в обычном режиме, — уточнил Маслов.
— В усиленном. Работаем, — бросил Бажин, срываясь с места и выходя из кабинета.
ГЛАВА 20
Маша шла по выложенной песчаником дорожке. Прохладный ветерок лип к щекам и трепал волосы, забираясь под снуд. Руки у нее продрогли, но внутри так горело, что хотелось распахнуть пальто и выпустить из себя немного этого удушающего жара. Сама не верила, что сказала это — согласилась замуж выйти за Бажина. Сумасшествие какое-то. Может, поспешила. Но все происходящее толкало именно к этому.
Так бывает, что решение приходит внезапно, словно ответ на мучавший вопрос кто-то нарочно подсовывает. Прогуливаясь по саду, Маша вспомнила, как начинала проект, как обсуждали первые наброски. Особых пожеланий у заказчика не было, но ей сказали, что он молодой одинокий мужчина. Только на это она и ориентировалась, а еще на то, что когда-нибудь у молодого одинокого мужчины обязательно появится семья, дети. Поэтому в саду решено было устроить лабиринт из кустарника, детки же так любят играть в прятки и салочки.
Тогда Маша не предполагала, что вскоре все круто изменится, закрутив ее, словно в водовороте, и позже, гуляя по зеленому лабиринту, она будет думать о маленькой жизни, которая, вероятно, уже живет в ней. И еще о многом будет размышлять, шагая по хрусткому гравию и вдыхая воздух, пропитанный запахами увядшей листвы и осенней влаги.
Как известно, у человека два способа познания действительности. Что-то постигается разумом, а что-то возможно познать только сердцем. После отношений с Константином Маша перестала верить своему сердцу. Оно у нее глупое, наивное. Доверчивое. Чтобы уберечь себя от дальнейших ошибок, пыталась поступать по уму, совсем не слушая то, что говорит сердце, но только ничего хорошего из этого все равно не выходило.
Душила себя, запрещала, а все равно влюбилась в Бажина, привязавшись к нему крепкой ненормальной связью. Она какая-то другая, эта привязанность. Необъяснимая для нее, незнакомая. Ее и любовью-то не назвать. Может оно и правильно. Как-то опошлилось это слово после Костика, потеряло душевный смысл, обесценилось. Замарал его Костя, изгадил. Отмыть бы теперь, очистить от всей этой грязи…
Бажин как-то сказал, что у него рука горит, когда он к ней прикасается. Так и у Машки руки горели, когда его обнимала. Одним взглядом и сковать, и расслабить мог. Но попросила обойтись без громких признаний, боясь, что скажет он «люблю», а ответить она ему не сможет. Не оттого, что такого не чувствует, а потому, что язык не повернется.
Запоздалый солнечный луч блеснул где-то меж карминно-красных бересклетов. Маша обернулась на шорох и радостно вздрогнула. По дорожке с широкими ступенями к ней шел Бажин. Она двинулась ему навстречу, ощущая внутри торжественную тревогу, схожую с той, какую испытывают на первом свидании. Или не на первом, но на очень важном свидании, с очень важным и дорогим человеком.
Приблизившись, Мария несмело, но тепло улыбнулась; стиснула холодными руками полы его распахнутого пальто и потянулась к губам. Виталя прижал ее к себе за плечи и поцеловал. Через мгновение оттолкнулся, будто собираясь отпустить, но снова крепко и горячо приник.
Потом они некоторое время стояли обнявшись и храня интимное молчание. Просто глядя друг другу в глаза и думая каждый о своем.
— Я даже не ждала, что ты сегодня так рано приедешь.
— Ты меня всегда должна ждать.
— Хорошо, — улыбнулась Маша, — я буду ждать тебя всегда. Как дела?
— Снова через одно место.
— Почему это? — изумилась она. — Я же тебе позвонила, все сказала, чтобы ты спокойно работал. Почему все снова через одно место?
— От радости, — серьезно сказал Виталий, а Машу, наоборот, захватило веселье.
Но она быстро успокоилась, словно охладившись внезапным порывом ветра, и спросила, стараясь сделать это небрежно:
— Скажи, а ты хочешь детей?
