Ухаживания на скорую руку - Делински Барбара (читаем книги TXT) 📗
Перегнувшись через стол, Дэниэл накрыл ее сжавшуюся в кулачок руку своей теплой ладонью.
– Будь спокойной и сосредоточенной и старательно подготовь все необходимые для процесса материалы. Делай свое дело хорошо – и положись на судьбу. Тем более что альтернативы у тебя нет.
Ния неожиданно для себя пришла к выводу, что судебная повестка, едва не сделавшаяся причиной нервного срыва, тревожит ее теперь все меньше и меньше. Возможно, у нее просто притупилась острота восприятия. Шок, так сказать, изжил сам себя. Но всего вероятнее, что разговор с Дэниэлом помог ей увидеть все в не столь уж ужасном ракурсе. Как хорошо было обсуждать с ним всевозможные дела. Он был так рассудителен, так хорошо умел сочувствовать. Слишком много времени прошло с тех пор, когда в моменты слабости ей на помощь спешили мужские разум и сила. Возможно, именно по этой причине – за его готовность ей помогать – она обожала его еще больше.
Ния разжала кулачок и охватила его ладонь, укрывшую ее руку.
– Спасибо тебе, Дэн, – сказала она. – Мне это было очень нужно! – В ее улыбке можно было обнаружить следы легчайшей иронии и… и нечто большее. В ней снова пробудилось женское начало, которое заново открыл в ней Дэниэл, и, хотя разум ее вопил во весь голос: «Не обольщайся!», она проявила безрассудство и не обратила на эти вопли никакого внимания.
Пальцы Дэниэла почти намертво сцепились с ее тонкими пальцами.
– Пойдем-ка, Ния. Позволь мне проводить тебя в офис.
Они снова отправились по ставшей уже знакомой дороге до офиса, но на этот раз не торопились, стараясь продлить удовольствие от совместной прогулки. Дэниэл продел ее руку через сгиб своего локтя в надежде сохранить и поддержать установившуюся между ними близость.
– А знаешь ли ты, Дэниэл, что тебе снова это удалось? – сказала Ния, испытывая мстительное желание его поддеть.
– Что именно, детка?
– Ты опять заставил меня рассказывать о себе. Так происходит всякий раз, когда мы встречаемся. Думаю, в один прекрасный день ты станешь адвокатом.
– Очень может быть, – улыбнулся Стрэйхен.
– Нет, в самом деле – в искусстве разговорить человека тебе просто нет равных. В твоем присутствии мне было так комфортно, что я просто не могла удержаться и не рассказать тебе о том, что меня волновало.
– А я и рад. – Он одарил ее взглядом, куда более теплым и нежным, чем это бывает, когда человек просто «рад». Если Ния была в восторге от второй половины дня, то Дэниэл, надо сказать, наслаждался общением с ней ничуть не меньше.
– Как было бы хорошо, чтобы мы были откровенны друг с другом. Я так много тебе рассказываю, а ты… – с упреком начала Ния. – Мне просто необходимо знать о тебе побольше. Неужели ты всегда хотел стать баскетболистом?
Он вдруг стал отвечать очень охотно, видимо, тема его устраивала.
– Представь себе, эта игра действительно нравилась мне с детства. Однажды отец повесил корзину на дерево в конце подъездной дорожки. Я радовался от души. Но что-то понял я значительно позже. Появилось серьезное отношение к игре. Баскетбол мог помочь мне заработать на учебу, да и во многом другом.
– Например?
– Например, когда я поехал в Индиану, мне была предоставлена стипендия. Если бы я ее не получил, сомневаюсь, что мне вообще пришлось бы учиться в колледже.
– Твои родители, должно быть, очень тобой гордились.
– А как же! Они и сейчас гордятся. Они вообще такие – гордые и упрямые.
Они вышли за пределы Правительственного центра и медленно побрели вниз по Тремонт-стрит.
– То есть как это? – спросила Ния, надеясь услышать наконец хоть что-то определенное.
– Мой отец в течение многих лет служил на почте, а мать преподавала музыку. Они экономили буквально на всем, чтобы дать мне возможность жить, как мне хочется.
– А у тебя есть сестры или братья? – поинтересовалась Ния, задирая голову, чтобы видеть его лицо.
– Моя мать родила девочку, когда мне было три года. Моя сестра умерла через восемь месяцев, я даже не успел почувствовать, что я теперь не один у родителей. Тогда никто не знал, отчего девочка умерла. Теперь это синдром внезапной смерти. Звучит очень страшно. И до сих пор, в общем, неизвестно, в чем там дело. Как бы то ни было, – тут он крепко сжал ее руку, словно для того, чтобы лишний раз убедиться в ее присутствии и почерпнуть из этого уверенность и спокойствие, – они не могли себе позволить потерять еще и меня. С меня просто сдували пылинки. Родители вложили в мою скромную особу все свои силы и наличные средства.
– Да уж, любили тебя, наверное, свыше всякой меры.
– Любили и тем самым портили. – Он криво улыбнулся, и в улыбке его проступила тщательно скрываемая от посторонних глаз печаль. Ния заметила это, и у нее от сочувствия к нему сжалось сердце. – Ну вот. Они квохтали надо мной до тех пор, пока… не заболела мать. Тогда наступила наша с отцом очередь сдувать пылинки с матери.
– Что с ней произошло?
– Болезнь трудноизлечимая, тяжелая. Она обрекла мою мать на жизнь в сплошных мучениях. Прогрессирующий суставный артрит. Мой отец постоянно возил ее по врачам, но, как выяснилось, необходимо было хирургическое вмешательство. – Стоило Дэниэлу заговорить о матери, как резкие черты его лица смягчились. Ния обращала внимание на любую мелочь, которая могла ей помочь понять Стрэйхена.
– Ей делали операцию за операцией, заменяя то этот, то тот сустав искусственным. И хотя ей стало полегче, передвигаться она могла теперь только в инвалидном кресле.
– Сколько же тебе было лет, когда все это началось?
– Я уже учился в школе высшей ступени. Теперь тебе понятно, отчего я изо всех сил старался учиться как можно лучше. Мне было необходимо получить стипендию, чтобы продолжить образование. Хотя из-за этого мне пришлось уехать из Салема, гордость, которую предки испытывали от моих успехов, вполне оправдывала все мои тяготы.
Они уже находились в середине Бикон-стрит и продолжали идти весьма неторопливо, не прерывая беседы.
– Все-таки я никак не возьму в толк, в чем уж так упрямы твои родители? – спросила она, вспомнив о характеристике мистера и миссис Стрэйхен, выданной им ранее.
Дэниэл посмотрел на нее чуть ли не с гордостью:
– Ну до чего же ты пробивная дама, Ния. Гнешь свою линию, что бы ни случилось, верно?
– Перестань, Дэн. Мы уже почти пришли. – И действительно, им предстояло завершить беседу в самое ближайшее время.
– О'кей. Итак, об упрямстве родителей. В тот год, когда я подписал свой первый в жизни контракт, я, естественно, начал отсылать деньги домой. И представь, довольно быстро обнаружил, что, вместо того чтобы их тратить, они все, вплоть до последнего цента, откладывали на банковский счет. Каковы?! Хотели оставить денежки своим будущим внукам. Никаких внуков, однако, у мистера и миссис Стрэйхен до сих пор не было – это уж точно. Да и будут ли когда-нибудь, одному богу известно.
– Я очень хорошо понимаю, отчего ты на них злишься, Дэн. И что же, удалось тебе хотя бы раз их в этом смысле надуть?
До сих пор ей не приходилось видеть у него на лице более задорной улыбки.
– Ну а ты сама что думаешь?
– Ладно, Дэн, не тяни. – Она тоже улыбнулась. – Что ты придумал?
– Я сам поехал в Салем и купил на их имя небольшой домик в стиле ранчо в пригороде. Я стоял над душой у строителей, когда они прокладывали по всему дому аппарели. Потом я выкинул на помойку старое инвалидное кресло и заменил его новейшей моделью с моторчиком. А еще я купил микроавтобус, полностью оборудованный и вполне комфортабельный, чтобы у них была возможность путешествовать со всеми удобствами.
– Вот здорово!
– Точно. Здорово, – заявил он нарочито сердитым голосом. – Тем более что они до сих пор кладут на счет все, что я им посылаю. Зато теперь, если я вижу нужную им вещь, я уже знаю, что делать.
– При этом ты, наверное, испытываешь весьма приятные чувства. – Она просто лучилась от гордости за него.
– А как же. – Он снова улыбнулся, но уже более сдержанно, потому что наткнулся на ее сияющий взгляд. – Теперь мне осталось только где-нибудь раздобыть им внучат…
