Волевой поступок - Брэдфорд Барбара Тейлор (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Она вела счет своим обидам с сентября, и самой большой из них был решительный отказ Винсента разрешить ей вернуться к больничной работе. В попытке заставить его понять свой образ мыслей она убеждала, уговаривала, спорила и умоляла. Но Винсент оставался таким же непреклонным, как в тот вечер, когда к ним на ужин пришла Гвен.
В конце концов уступить пришлось Одре, так как она поняла, что, если пренебрежет его запретом и начнет работать в больнице, он оставит ее. А говоря начистоту, каковы бы ни были разногласия между ними, жизнь без Винсента Краудера была для нее немыслимой. Поэтому она покорилась его воле, говоря себе, что брак для нее намного важнее, чем работа. Каким-то образом большую часть времени ей удавалось сохранять веселое выражение лица, не выдавая испытываемых ею чувств безысходности и разочарования, вызванных его упрямством.
Но когда Одра отправилась в Калфер-Хауз, чтобы рассказать миссис Белл обо всем, что случилось, глаза ее наполнились слезами и все страдания неожиданно выплеснулись наружу.
Ирэн Белл отнеслась к Одре, как всегда, сочувственно и сделала все от нее зависящее, чтобы утешить ее. И что бы ни думала про себя миссис Белл о поведении Винсента, она поступила мудро, оставив свою точку зрения при себе.
– Возможно, он еще образумится, – сказала она Одре с ободряющей улыбкой.
Но Одра знала, что этого не произойдет. Не в характере Винсента было поступаться своими принципами. Или признаваться в своей неправоте. Хоть они и были по многом похожи, Одре это не было свойственно. Она всегда могла признать, что ее суждение было неверным или что она допустила ошибку.
В тот промозглый день в первых числах декабря она торопливо шла по Пот-Лейн, упрекая себя в том, что наделала столько ошибок. Ошибкой, прежде всего, было ее замужество, и, безусловно, она не должна была оставаться с Винсентом, если постоянно колебалась относительно того, что нужно делать, и постоянно пребывала в нерешительности. Она должна была собрать свои вещи и уйти сразу же, еще в августе, когда у них все пошло наперекосяк.
Ну вот, теперь она это сделала. Пути назад не было.
Она крепче сжала ручку своего чемоданчика и стиснула зубы, выставив вперед волевой подбородок. Решение было принято. Наконец-то. Она ушла от Винсента Краудера и возвращаться не собиралась.
В глубине души Одра знала, что все еще любит Винсента. Она полагала, что всегда будет любить его. Но она подошла к осознанию того факта, что одной любви не всегда бывает достаточно для поддержания нормальных взаимоотношений. Чтобы брак был крепким, двое должны быть в состоянии жить в согласии. По-видимому, они с Винсентом этого не могли. Они отталкивали друг друга злыми, обидными словами, которые впоследствии было трудно взять назад.
Прошлой ночью между ними произошла особенно бурная ссора, самая худшая из всех, что случались прежде. Она потрясла ее и вселила чувство отчаяния.
Сегодня, еще час назад, она гладила рубашки Винсента в кухне-столовой и вдруг, внезапно поняв, что должна сделать, поставила утюг, с силой стукнув им о подставку. Она быстро убрала гладильные принадлежности, переоделась, собрала чемодан и, взяв свои скудные сбережения, вышла из дома.
Поворачивая ключ в замке, она остановила взгляд на цифре тридцать восемь, написанной краской на зеленой двери, и почувствовала странную боль в груди. А потом огромная грусть охватила ее, и, прижавшись головой к каменной дверной притолоке, она закрыла глаза, думая о прожитых здесь месяцах. Этот скромный маленький домик, казалось бы, такой заурядный, был настоящим дворцом для нее. Это был ее первый собственный дом, и в нем оставалось не только все ее имущество, но в каком-то смысле и сама ее жизнь. Ведь все ее мечты и планы на будущее рождались в этих стенах. Она верила, что они с Винсентом добьются их осуществления и вместе построят для себя счастливую жизнь. Но этому не суждено было сбыться – так, по крайней мере, ей казалось теперь.
Одра отогнала от себя эти мысли, боясь их. Просунув ключ под коврик у дверей, она подхватила чемодан и почти бегом выбралась из тупика на улицу.
Идя к Вингейтскому трамвайному кругу, она все еще пыталась отогнать эту ужасную тоску, охватившую ее. Но тоска не проходила. Мечты ее рухнули, надежды исчезли, и чувство утраты, с которым она жила столько лет, вернулось к ней, многократно усиленное. Она опять осиротела. Она потеряла мужа, потеряла их совместную жизнь, потеряла свое будущее.
Одра замедлила шаг и на какую-то долю секунды заколебалась, готовая изменить свое решение и вернуться в коттедж. Но что-то внутри нее сказало ей нет, и она решительно двинулась вперед.
Погода, которая весь день была отвратительной, теперь стала зловещей.
На небе появилась оловянная пелена, и окружающий ландшафт стал бледным, словно обесцвеченным. Это было похоже на живопись гризайль с ее многочисленными оттенками серого цвета, а застывшие и почерневшие деревья напоминали металлические скульптуры, рельефно выступающие на фоне низкого неба.
Пошел мелкий дождь. Глухие раскаты отдаленного грома раздавались как отзвуки пушечной канонады в соседних полях, протянувшихся длинной плавной линией до Старого Фарнли. Надвигалась гроза, ветер яростно свистел над Хилл-Топом.
Одра прижалась к ограде парка Чарли-Кейк, стараясь, по возможности, укрыться от непогоды в ожидании трамвая из Лидса. Он очень запаздывал.
Дрожа, она туже обернула шею толстым шерстяным шарфом и притопывала ногами, пытаясь согреть их. Кухня ее коттеджа, где весело потрескивал камин, была такой уютной и удобной, что она даже вообразить себе не могла, как плохо было на улице. Шагнув вперед, она взглянула на Таун-стрит. Главная улица была необычно пустынной; немногие пешеходы, вышедшие по делам, явно спешили попасть домой до начала бури.
«Какая жуткая погода, – подумала Одра, – как раз под стать моему настроению». Она вернулась в нишу между оградой парка и будкой полицейского и вздохнула. Одра уже скучала по Винсенту.
– Как же я непостоянна, – пробормотала она, не в силах понять себя. И тут же подумала, что глупо терзаться из-за него. Ведь она поступает правильно, она уверена в этом. Или нет?
Обхватив себя руками, Одра старалась не думать о Винсенте, не представлять себе его лица, когда он войдет сегодня вечером домой и обнаружит, что она ушла, найдет ее записку. Продолжая топать, она просунула руки под мышки, чтобы согреть их. Она уже промерзла до костей и чувствовала, как сырость просачивается через ее мелтонское пальто и фиолетовую шляпу-клош.
Минут через двадцать она услышала, как трамвай с грохотом подкатил к остановке на другой стороне крохотного клинообразного парка; стали слышны голоса и шаги выходящих из трамвая людей. С чувством облегчения она подняла чемодан и, заспешив вперед, столкнулась с молодой женщиной, выскочившей из-за угла.
Сумев удержаться на ногах, они одновременно начали извиняться и остановились на полуслове, узнав друг друга в туманных сумерках. Одра поняла, что видит перед собой хорошенькое личико своей невестки, бывшей ей самым близким другом в клане Краудеров. Сердце ее упало.
– Одра! Ради всего святого, что ты здесь делаешь? – спросила Лоретт и улыбнулась теплой, сердечной улыбкой.
– Сажусь в трамвай, – пробормотала Одра, пытаясь проскользнуть мимо нее.
Заметив чемодан, Лоретт нахмурилась.
– Куда ты едешь?
– Сама не знаю, – правдиво ответила Одра и затем услышала свои слова, вырвавшиеся помимо ее воли: – Во всяком случае, как можно дальше от Винсента.
– Что ты имеешь в виду? – Лоретт внимательно смотрела на Одру, в ее глазах появилось выражение тревоги.
– Я ухожу от него.
Лоретт порывисто воскликнула:
– Нет, не говори так! Ты не можешь уйти от него.
– Могу.
– Но куда ты пойдешь? Ты же знаешь, что тебе некуда деваться. Кроме нас, у тебя никого нет.
Проигнорировав это замечание, Одра быстро нашлась:
– Я всегда могу поехать в инфекционную больницу в Рипоне. – Она кивнула самой себе в подтверждение, поняв, что это действительно так. – Старшая сестра Леннокс найдет мне место. Я уверена, что найдет.
