Любовь без репетиции - Ребер Тина (электронная книга TXT) 📗
Я помотала головой:
– Никогда. Ты не один определился навеки, Райан. Я буду биться за нас, невзирая ни на что. – Я посмотрела ему в глаза, ощущая себя распоследней дрянью за невнимание к его чувствам. – Меня немного взбесило при виде того, как ты занялся этим с другой. Наверное, я переживу эти поцелуи. Даже уверена, что смогу, но только дай мне, пожалуйста, привыкнуть, и я… Нет, я точно справлюсь. Но вся эта обнаженка, хватание за сиськи и мнимый секс… Прости, это было слишком.
– Мне тоже было паршиво. – Райан глубоко вздохнул и кивнул, приняв какое-то решение. – Вот почему, Тарин, я хотел, чтобы ты была здесь. Тебе понятно, что это чистый обман, потому что ты видела всю подготовку. – Райан привлек меня к груди и провел губами по волосам. – Впрочем, одно хорошо: я знаю, что ты здесь ради меня. Лишнее подтверждение тому, что все правильно.
Он потерся о меня носом, зарылся рукой мне в волосы и нежно поцеловал – несколько легчайших касаний, перед тем как аккуратно разомкнуть языком мои губы. Я ощущала наше отчаяние вкупе с желанием, распаленным влажностью наших ртов и надобностью обмениваться безмолвными сообщениями.
Он осторожно куснул меня за губу, принуждая остановиться, и уткнулся лбом, формулируя следующую фразу и следя за реакцией по глазам.
– Там, перед камерами, это не значит ничего. Здесь, между нами, – все.
– Я знаю, – прошептала я, положив руку ему на плечо.
– Помнишь, я рассказывал тебе о Брук – девушке, с которой встречался. Она еще приехала в Мэн, где снимали первое «Побережье»?
Я вспомнила. Эта девица больше нацелилась не на него, а на его агента.
– Мы снимали сцену поцелуя с Сюзанной, и Брук мало что не рассвирепела и не приревновала – она раскритиковала мою игру.
– И что?
– А то… Я так тесно связан с тобой, что тебе невмоготу даже видеть, как я держу Николь за руку. Теперь я знаю это и больше не позволю себе подобное. Но я говорил тебе, что буду воображать нашу любовь для вхождения в образ.
Я закрыла глаза, ощущая его лицо, нежно касавшееся моего.
– Очень убедительно получилось.
Он уткнулся мне в шею, полный раскаяния – почти осязаемого.
– Мне было тяжко. Она и вправду отвратительна на вкус. Не знаю даже, на что похоже. Погано, и все.
Я заметила его колебание, как будто он что-то утаивал.
– Николь повезло, что я ее не убила, как хотела, – заметила я. – Пришлось бы тебе работать с холодным трупом.
Райан закатил глаза, но больше не стал расписывать свое отвращение.
– Мне правда нравится твоя ревнивость. Ни секунды не сомневаюсь, что ты меня действительно любишь.
Я крепко стиснула его руку. Любовь к нему пробирала до костей.
В конце недели мы вернулись в павильон, изображавший пещеру. Наше взаимное доверие вознеслось на новый уровень.
Райан крутнулся на пятке и с убийственной точностью впечатал тяжелый черный башмак в грудь злодея, Виктора Мордорфа, и тот полетел кувырком. Каскадер Тимоти Хьюз приземлился на спину. Обеденный стол специальной конструкции сломался под его весом и сложился пополам.
– Стоп! – крикнул Джонатан.
В следующем дубле Райан схватил Виктора за грудки и правой рукой нанес несколько размашистых ударов. Я задышала чаще, сердце забилось, по жилам разлилось сильнейшее возбуждение от извращенного удовольствия видеть, как мой жених вышибает дух из варварского вида самца. Утренняя гимнастика с подъемом тяжестей вкупе со скалолазанием превращали торс Райана в груду мышц. А в эту секунду каждый мускул выглядел смертоносным – и сексуальным.
Я моргнула, когда Райан выполнил собственный трюк, выверенно упав после ответного удара в лицо. Он рисковал, и меня это страшно тревожило, но в то же время я знала, что ему все это отчаянно нравится.
Райан сорвал с поддельной каминной стойки рождественскую гирлянду и стал привязывать Виктора Мордорфа к высокому стулу в предполагаемой родительской гостиной. Полнясь злобой и ненавистью, он примотал окровавленного, в полубессознательном состоянии врага к спинке, пустив последние два фута шнура вкруг горла. Райан проговорил текст, изрыгая угрозы и сплевывая фальшивую кровь.
Такой Райан – исполненный ледяной ненависти и неприкрытой ярости, с рычанием вязавший своего пленника – пленял и ужасал меня. Лицо Райана сделалось кровожадной маской: он отбросил сдержанность и полностью, с удовольствием погрузился в образ Чейза Шеффилда, чья жизнь изобиловала смертью и искуплением. В этом и заключается актерское мастерство.
В ходе домашнего прогона этого эпизода мы решили, что привязывать человека рождественской гирляндой к стулу придется в особой последовательности. Никто и не думал, насколько трудно завязать в узел шнур с электрическими лампочками. Райан указал на это Джонатану и постановщику трюков Полу Ротхему, дабы отработать все движения до включения камер.
К счастью, Райан опустил эпизод, в котором до полусмерти замучил меня языком и парой немыслимых оргазмов, пока я сидела, крепко примотанная к стулу тридцатипятифутовой елочной гирляндой, полученной от реквизитора. В нашей репетиции возникали личные моменты, которые не подлежали огласке. Я слабо улыбнулась, вспомнив болезненное удовольствие от лампочек, которые впивались мне в кожу, и обострение всех чувств в обездвиженном состоянии.
«Да, будь добр, я хочу повторить. И поскорее».
Я внимательно прислушивалась к диалогу. Райан не хотел импровизировать в разгар сцены, а потому заранее обсудил со скрипт-супервайзором изменения, которые мы придумали ночью. Я удивилась, когда их одобрили и она, и Джонатан. Каденции первоначальной угрозы не стало, но после правки получилось складно и еще более зловеще. Написанное просто лучше укладывалось в естественные реакции Райана, чем было в исходнике. Райан сыграл свою роль с непринужденностью мастера.
– И вот… Снято!
Джонатан снял и опустил на шею наушники. Отходя от своей огромной камеры, он хлопнул Райана по спине и повернулся ко мне, широко улыбаясь и выставляя большие пальцы. Все казались крайне довольными съемкой.
Я резко выпрямилась на стуле.
«Да! Он сделал это!»
Джонатан подозвал Райана к мониторам. Мы просмотрели эпизод.
– Ну как, Райан? Доволен?
Райан упер руки в бока и облегченно вздохнул, вперившись в маленький экран. Поразительно, как много вмещала сорокапятисекундная сцена. Он повернулся ко мне, и мы ударили по рукам.
Джонатан сиял и тыкал в меня пальцем.
– Она молодец! Реально молодец! Ты женишься на ней и будешь всегда у нее на виду!
– Я-то при чем? – удивилась я.
Джонатан послал мне заговорщический взгляд.
– При чем? Райан доверился тебе, дорогая. И правильно сделал. Ты чертовски проницательна в сценарном анализе, чувствуешь направление и только что сделала эпизод в тысячу раз лучше.
«Ох ни фига себе!»
– Но мы репетировали… Я только предложила…
Райан заткнул мне рот быстрым поцелуем, шутливо прихватил за мягкое место и тихо пророкотал:
– Вот где я выведу мои инициалы.
Джонатан ликовал.
– Может, мы еще поглядим на его игру, когда ты окажешься по ту сторону камеры – а, Тарин?
Я категорически отвергла этот прогноз, но Райану мысль весьма понравилась.
– Никогда не говори «никогда», – посоветовал Джонатан. – И не надейся, что тот твой маленький прогон с ним на пару остался незамеченным. По-моему, ты самородок.
Я быстро вскинула руки, желая прервать поток его мыслей.
– О нет. Я просто зритель.
– Вынужден с этим поспорить, – продолжил Джонатан, поворачиваясь к Райану. – Ты не против, если мы привлечем Тарин к съемке в ночном клубе? По-моему, она подойдет больше.
Я замотала головой так энергично, что та закружилась. Одно дело – временная замена, другое – реальные съемки.
Райан подался ближе:
– Это к которой?
Я содрогнулась, видя, как он с острейшим интересом зондирует тему. Вот уж не думала, что он не будет против.
Когда их обсуждение закончилось и внимание вновь приковалось ко мне, я встала в стойку.
