Любовь без права на ошибку - Алюшина Татьяна Александровна (читаем книги онлайн TXT) 📗

То ли мы сильно расстарались, то ли наличие стола навеяло, но мы одновременно обнаружили, что страшно проголодались, и отправились исследовать содержимое холодильника, которое, меня, например, приятно удивило и порадовало.

– Ого! У тебя всегда так?

– Как раз наоборот. Но у меня сегодня образовалось время, и я подумал, что нам с тобой что-то надо будет есть.

– Это ты правильно сделал, – похвалила я и вздохнула: – Но готовить мы не будем!

– А и не надо! Я об этом тоже подумал. Мало того, я хочу тебя попросить еще немного побыть в своем потрясающем наряде за столом.

– А побуду! – Я присела на высокий стул у барной стойки. – Тогда корми меня голодную!

Он меня и накормил, и немного напоил достойным красным вином, и ублажил беседой приятной. А потом очень медленно раздевал, снимая предмет за предметом, начав с серег и закончив последним чулком.

Очень чувственно, скажу я вам! Баловал во всех отношениях!

Утром Битов поднялся ни свет ни заря и умотал по каким-то своим важным делам, не забыв разбудить меня поцелуем, извиниться и клятвенно пообещать, что скоро вернется. Я что-то промычала в ответ, скорее всего не похвалила, не помню, и вновь отдалась морфею.

Но клятву мужчина сдержал. Я успела выспаться, принять душ, побродить в познавательных целях по квартире, рассматривая интерьер, фотографии в рамочках, библиотеку, довольно внушительную и непростую, в том смысле, что там находились и раритетные экземпляры, сварить себе кофе, и, устроившись на диване, пообщаться с родными.

Сначала позвонила бабуле, мы долго болтали, и я порадовалась, что голос у нее зазвучал намного бодрее; потом с любимым папиком я поделилась впечатлениями от своих путешествий, новых знакомств, похвасталась, что ходила в Мариинку на «Дон Кихота», не соврала же! Я-то лично просмотрела почти половину спектакля, не мучась горячим сексуальным желанием. Ну, как вы понимаете, папе я про это не стала говорить, а вот на то, что у нас с внуком бабушкиной подруги сложились более близкие отношения, чем предполагалось, намекнула.

– Я, Васена, полностью доверяю твоему умению разбираться в людях. И понимаю, конечно, что этот твой Влад наверняка хороший мужик, да и бабуля о нем отзывается только положительно. – И тут он тягостно вздохнул после столь красочной вступительной части. – Но все же я твой отец, и мне трудно принять тот факт, что какой-то мужик может тебя увести, не говоря уже об интимной стороне вопроса.

– Папенька, это что-то новенькое, раньше тебя такие глупости не обременяли, – рассмеялась я.

– Раньше ты ни в кого не влюблялась, – напомнил батюшка заботливый. – И поэтому такой вопрос не возникал, да и ухажеров твоих я видел и понимал, что не про тебя парнишки-то. А этот Битов, по опросам населения, вроде хорош, но я пока его не видел, вот и волнуюсь.

– Не волнуйся, – успокоила дочь послушная. – Не факт, что я влюбилась, это первое, и второе, не факт, что наши отношения будут иметь продолжение, через пару-тройку дней я уеду, и привет Питеру!

– И не факт, что уехать – это лучше для тебя, – вздохнул папуля.

Я перевела разговор на Ирину, звонить которой не стала, потому что она была на приеме у врача, мы поговорили про папину работу и дела и попрощались. Еще позвонила на работу и долго обсуждала производственные вопросы и детали сначала со Славиком, моим помощником, потом с начальником лаборатории. И в этот момент вернулся Битов.

Мы перекусили и поехали назад в поселок: вроде считалось, что мне положено там гостить, да и Надежда Ивановна уже несколько раз звонила и осторожно интересовалась, когда мы вернемся. Ничего не поделаешь, придется придерживаться «протокола».

Я все никак не могла отвлечься от разговоров с родными и, обдумывая папины и бабулины слова, поделилась с Битовым некими выводами:

– Надо Надежду Ивановну привезти в Москву, чтобы они с бабушкой встретились.

– Не знаю, – засомневался он. – Как она дорогу перенесет? Давление, да и сердце.

– Им надо встретиться и попрощаться, – вздохнула я. – Моя бабушка умирает, ей осталось от силы полгода. Сердце. Оперировать поздно, она не выдержит операции, и сама это лучше всех понимает, она же врач. Бабуля поэтому и попросила отвезти письмо Надежде Ивановне, не хотела умирать, не помирившись и не простившись.

– Черт! – ругнулся, расстроившись, Битов. – Как моя-то это перенесет!

– Она знает, бабушка ей сразу сказала, – успокоила я его заботливые порывы. – Это жизнь, им восемьдесят лет, большинство их сверстников уже умерли.

– Я подумаю, как это сделать, – пообещал он. – Как же это грустно, Васька. Я даже представлять себе не хочу, что мне предстоит с ней прощаться.

– А ты не представляй, – дала я совет полезный. – Я вот и не собираюсь этого делать. Как будет и когда будет, так и будет. А пока я делаю все что могу, чтобы ей было хорошо.

Мы замолчали надолго.

А я почему-то вспомнила, как когда-то мне говорила мама, что отца могла бы полюбить только за то, что с ним уютно и комфортно молчать вдвоем. Я только сейчас ее поняла! Мы с Битовым промолчали всю дорогу, думая каждый о своем и при этом не отдаляясь друг от друга, не разделяясь душевно. Это очень теплое чувство, на самом деле уютное!

Обитательницы дома нашему появлению так активно обрадовались, что я даже несколько удивилась. А Вера Николаевна перестала посматривать на меня с плохо скрытым неодобрением и выражала неподдельную радость. Герцог старался находиться поближе ко мне и снизошел до полного безобразия – улегся рядом со мной на диван и уложил головушку тяжелую мне на колени.

Они тут что, одичали совсем за пару дней?

Выяснять мы не стали, а приняли участие в накрывании стола к обеду, затянувшемуся разговорами на пару часов.

– Ой, я совсем забыла вам сказать, – всплеснула руками Вера Николаевна. – Приходил сосед, ну этот, Глеб Александрович, спрашивал, когда вы будете, хотел отблагодарить как положено Василису нашу.

Опаньки! Я уже их Василисой стала! Ну надо же, налицо факт прогресса отношений!

– Завтра к нему сходим, – решил Битов и предложил: – Бабуль, пошли втроем прогуляемся за реку, ты как?

– Я с удовольствием и чувствую себя сегодня превосходно.

Гулять мы пошли вчетвером, к нашей компании милостиво присоединился Герцог, снизошел. Выгуливали Надежду Ивановну мы часа полтора, уж и темнеть начало, когда вернулись домой, и опять к столу! Вера Николаевна уже накрывала ужин.

И снова засиделись за разговорами, продолжая такой удачный мирный день, пока меня не отвлек телефон. Звонил папик в совершенно растрепанных чувствах.

– Васена! Иринку положили на сохранение в больницу, – паниковал он. – Она говорит, что все в порядке, и врачи меня успокаивают, но я подозреваю, что они мне что-то недоговаривают!

– Спокойно, – принялась уговаривать я его. – Я сейчас ей позвоню, меня она обманывать не станет. Договорились?

– Васька, приехала бы ты! – попросил он.

– Приеду, – твердо пообещала я.

И набрала Иринку, выспросила у нее с пристрастием, что за сохранения такие, приведшие папика в состояние паники, ни разу в жизни им не практиковавшееся. Оказалось, что все на самом деле в порядке, обычная плановая госпитализация для проверки анализов и наблюдения за течением беременности.

– Он мне не верит, – смеялась Ирина. – И врачам не верит, считает, что мы его пугать не хотим!

– Я твоим врачам тоже не сильно верю! Зачем тогда тебя положили в четверг, в конце недели, если это плановая проверка, что за срочность-то такая? – проворчала я с подозрением. – Завтра приеду и сама с ними разберусь!

– Да все в порядке, Васька! Это же хорошая клиника, они работают без выходных! Что ты будешь срываться, Васена, у тебя ж там вроде как роман? Вот честное слово, с нами все в порядке! В том смысле, что со мной и твоим братиком!

– Вот завтра и поговорим, – оборвала я разговор постановлением.

Сидевшие за столом с явным напряжением слушали мой разговор по телефону и разглядывали меня вопросительно.