Просто Лиза - Седлова Валентина (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Сергей подхватил ее за талию и быстро-быстро со всех ног увел с линии огня. Ему показалось, что следом еще звучали выстрелы, в доме надрывалась криком девушка, костерившая сумасшедшую бабку что было мочи. Впрочем, сказать было это так или нет, он не мог. Все его действия, словно у робота, были подчинены единственной мысли: если я не доставлю Свету к врачам, она может умереть. Я должен ее спасти, обязательно должен!
Слава Богу, лужайка, где они оставили рюкзаки, была достаточно близко от хутора Прасковьи, но при этом полностью скрыта от глаз ее сумасшедшей владелицы. Сергей усадил уже не кричащую, а просто плачущую Светлану, быстро распотрошил свой рюкзак, достал аптечку. Как мог обработал и перевязал ее раны. Света ужасно побледнела, и он боялся, что это не столько из-за шока, сколько из-за потери крови. Черт побери, а впереди — ни много, ни мало, десять километров до ближайшего селения, если карта не врет. Но он должен их пройти и доставить Свету медикам. Иначе…
О том, что врача как такового там может просто не оказаться, Сергей предпочитал не думать. Главное — добраться, а там уже разберется, что к чему. В крайнем случае, придется на время позаимствовать чье-то транспортное средство, чтобы добраться до больницы. Но Света? Она в шоке и не пройдет такое расстояние. Ее уже начала бить крупная дрожь, а времени, чтобы сделать ей горячее питье, просто нет. Как же быть?
Сергей перевел взгляд с жены на рюкзак. Хм, а в этом что-то есть. Светлана довольно миниатюрная женщина, и запросто там уместится. Конечно, комфорта особого не предвидится, но, как говорится, на безрыбье… Сколько в ней веса? Кажется, пятьдесят пять. Многовато. Самый тяжелый рюкзак, который он когда-либо тащил на себе, весил сорок восемь килограмм. Они тогда всей студенческой компанией в горы отправились. А он пожадничал и помимо всех тросов и скального снаряжения еще и фототехники килограммов на семь набрал, чтоб горные пейзажи поснимать. Но с другой стороны: тогда это было развлечением, а сейчас речь идет о жизни и смерти самого близкого человека. И где сорок восемь, там и пятьдесят пять. Сам рюкзак выдержит, он из крепкой тряпки сшит, Сергей такой два месяца искал, пока нашел. Так что Светлане его не прорвать.
Единственное, что Света в рюкзаке спину себе рискует отбить, но тут уж выбирать не приходится. Зато такая транспортировка наиболее безопасна с точки зрения полученных ею ранений. Иначе как не крути, придется хватать ее за израненную руку, а это и больно, и чревато заносом инфекции. Или тащить волоком на том же рюкзаке по всем лесным корягам и камням. Нет, решено. Сергей вытряхнул из рюкзака все его содержимое.
— Света, Светочка, ты меня слышишь, лапуля?
Светлана кивнула.
— Сейчас я надену на тебя свитер и ветровку. После этого полезай в рюкзак, устраивайся поудобнее, и я отнесу тебя в больницу.
Света вновь еле заметно кивнула. Силы покидали ее прямо на глазах.
Честное слово, я до последнего была уверена, что Прасковья не выстрелит. Но когда грянул первый выстрел, поняла: дело дрянь. Заглянула в щель и увидела, как жена Сергея с удивлением рассматривает свою красную ладонь, а потом кричит. Кричит страшно, отчаянно. От ее крика у меня внутри все похолодело. И тут Прасковья снова выстрелила. Даже не знаю, попала она второй раз в ребят или нет, потому что у меня, что называется, упала планка. Я изо всех сил принялась пинать дверь и кричать:
— Ты, скотина, чего делаешь? Это же люди! Ты в кого стреляешь, старая сволочь? Думаешь, я это просто так оставлю? Прекрати немедленно, иначе я запихаю этот дробовик тебе в задницу! Немедленно прекрати пальбу, сука драная!…
Даже не припомню все те кары, которыми я грозила Прасковье и эпитеты, которыми ее награждала. Наверное, полную чушь несла. Но какая к черту литературная правильность и политкорректность, когда эта дрянь ранила ни в чем не повинных людей? Их единственное прегрешение заключалось только в том, что они хотели помочь мне. И этого было достаточно для того, чтобы Прасковья открыла по ним пальбу! Боже мой, Чикаго тридцатых годов, а не тихое Подмосковье начала двадцать первого века!
Внезапно дверь открылась, и Прасковья ввалилась в избу, не забыв снова со всей дури отбросить меня к стене. Хорошо, что я была уже готова к ее шуточкам, и вовремя подставила руки, чтобы удариться об бревна именно ними, а не спиной, или того хуже — головой. Правда, пару секунд после приземления мне все равно было довольно «весело» — искры из глаз посыпались новогодним фейерверком, несмотря на все принятые предосторожности.
— Ну, и чего добилась? — обратилась она ко мне после того, как закрыла дверь. — Между прочим, это все из-за тебя! Если бы не распускала язык направо-налево, ничего бы и не случилось.
Ну, ничего себе! Вот стрелочница! Отлично у нее получается вину на невиноватого сбрасывать. Думаешь, я сейчас перед тобой оправдываться буду? Вот уж дудки! Оправдывается тот, кто виноват, а моя совесть в данном вопросе девственно чиста. Я набрала воздуха в легкие и пошла в атаку.
— Да ты хоть понимаешь, чего натворила? Или последние остатки ума на своем хуторе пропила? Тебя ж посадят! И правильно сделают! С чего это ты запретила ребятам со мной поговорить? Чего ты боишься? Ну-ка, отвечай!
На этот раз Прасковья не стала выслушивать мои обвинительные речи. Она, не мудрствуя лукаво, прежним силовым приемом отправила меня в мою комнату и сразу же заперла ее снаружи. Я сообразила, что при таком раскладе пролетаю мимо туалета, но тут дверь снова раскрылась и Прасковья втащила в комнату ведро. Отлично. Персональные удобства. Извините за запах, ароматизаторы забыли подвезти. Потом дверь закрылась, и я уж посчитала, что до самого утра, как вновь появилась Прасковья, поставила на табуретку у изголовья кровати стакан с водой и окончательно исчезла.
Я прибалдела. Ничего себе сервис! Раньше она о таких малостях, как опасность обезвоживания внучкиного организма, напрочь забывала. С чего это вдруг ей приспичило притащить мне воду? За хорошее поведение? Ха-ха три раза. Почему-то не верится.
Нет, что-то тут нечисто. Я со всех сторон обсмотрела стакан, но ничего особенного не заметила. Ни мути, ни осадка на дне. Но мне это по-прежнему активно не нравилось. Когда поведение человека выбивается из рамок привычного, значит, у него есть на то причины, о которых ты, возможно, не знаешь. А Прасковья не вписывается в образ альтруиста. Значит, подвох налицо.
Я лизнула воду кончиком языка. Хм, на вкус вроде ничего особенного. Сластит слегка, так это, вполне вероятно, из-за большого содержания железа. Хотя нет, что-то тут еще есть. Привкус едва заметный, аптекой отдает…
Внутри меня все кричало и вопило: не пей, козленочком станешь! Я решила прислушаться к внутреннему голосу и от греха подальше вылила подозрительную воду под кровать. Хорошо хоть бабка не может за мной подглядывать. Вот пусть и считает, что я все выпила.
Кстати, а надо будет провести эксперимент! Когда завтра она ко мне войдет, притворюсь, что мне стало совсем плохо. Язык заплетается, с постели встать не могу. Если она воспримет это как должное, значит, в стакане была какая-то дрянь. Если заорет благим матом и велит подниматься и топать на работу, значит, это у меня паранойя на почве отравления свежим воздухом.
Наконец кое-как успокоившись и окончательно сообразив, что на сегодня высочайшая аудиенция у Прасковьи больше не грозит, я улеглась в кровать. И сразу же подумала о туристах: как они там? Серьезное ли ранение у жены Сергея? Не пострадал ли он сам?…
Сергей шел и шел вперед, смахивая рукой крупные капли пота со лба. Такое ощущение, что он уже целую вечность бредет по этому лесу, конца-края которому все никак не предвидится. Впрочем, осталось совсем немного: не больше километра-двух. Косвенным подтверждением этому служило то, что дорожка стала ощутимо натоптанней и шире, травы на ней уже не росло. Видать, местные жители по ней строем в лес за грибами-ягодами ходят. Не тропа, а рай для туриста, если бы не тяжесть за плечами.
